Максим Голицын - Глядящие из темноты

Чертов топор сделался совсем неподъемным — словно тоже, как и камзол, ухитрился нарастить добавочный вес и, казалось, решил действовать самостоятельно, да еще все время пытался вывернуться из сжимавшей его руки. «Кинжалом я бы его достал скорее, — подумал он, но уже не было времени менять оружие. — Нужно торопиться, пока я не стал неуправляемым воздушным шаром». Он и занес топор высоко над головой — на этот раз сталь легко приняла на себя скользящий удар другой стали — и резко опустил его, почти с ужасом ощутив, как топор, почти не встретив сопротивления, наискось вошел во что-то мягкое, потом наткнулся на что-то твердое. Ансард почему-то присел, зашатался, рукоятка топора дернулась в руках Берга как живая — он изумленно разжал ладони, выпуская ее. Ансард повалился на колени. Меч плашмя упал на пол перед ним, он поискал глазами, с трудом сфокусировал взгляд на Берге, рот его приоткрылся, на подбородок потекла струйка крови.

— Почему? — прохрипел он. Во взгляде его читалось глубокое, почти детское изумление.

— Я… не хотел, — промямлил Берг, и его самого передернуло от нелепости сказанного.

— Ты… тварь… ты ведь даже не воин… А я…

Он приподнялся, теперь в его взгляде читался вызов.

— Добей меня.

Берг растерянно обернулся к Эрмольду.

— Он говорит дело, — кивнул Эрмольд, — вы его искалечили так, что он больше не встанет, амбассадор Берг. Вы же разрубили его чуть не пополам. Милосердней будет покончить с ним сейчас.

Берг пошатнулся и вынужден был ухватиться за чье-то плечо — кольцо зрителей, благоразумно расступившихся на время поединка, теперь почти сомкнулось; глаза блестят, шеи вытянуты…

— Я… не могу… — пробормотал он.

— Можете, — успокаивающе проговорил Эрмольд, — это же так просто. Раз — и готово. Вот сюда.

Он пальцем прочертил полосу у себя на шее.

— Дайте ему кинжал.

— Да пропадите вы пропадом, — безнадежно сказал Берг.

Ансард слепо шарил руками по полу — наконец он нащупал валяющийся рядом меч и потянул его на себя. Он не смог удержать его за рукоять и схватил за лезвие — сталь пропорола ладони до кости и мгновенно окрасилась кровью. Берг непроизвольно отступил на шаг. Ансард ухмыльнулся.

— Трус, — сказал он.

И, балансируя тяжелым клинком, с размаху опустил острие в ямку между ключицами.

— Вот видите, как все просто, — сказал Эрмольд у Берга за спиной. Берг не ответил.

Он потянул топор на себя — ему пришлось сделать усилие, чтобы извлечь сталь, глубоко засевшую в размозженную плоть, и, когда услышал глухой чавкающий звук, его замутило. Кольцо зрителей вновь расступилось, и он остался посреди обширного зала один на один с мертвым телом — Ансард распластался на полу, руки-ноги бессильно раскинуты в стороны, как у тряпичной куклы, на лице застыло недоуменное, обиженное выражение.

Эрмольд, который прежде сидел, вцепившись в подлокотники кресла и напряженно вытянув шею, сдвинул ладони.

— Поздравляю, амбассадор Берг, — сказал он. — Великолепный был удар.

Берг отбросил ненужный топор и выпрямился.

— Вот он, ваш божий суд, — сказал он, — довольны?

— Как ни странно, — негромко ответил Эрмольд, — мне подобные зрелища удовольствия не доставляют. Слишком… патетично… но я ублажал вовсе не себя. Я сделал это ради него. Ради Ансарда. Надеюсь, он был бы доволен. Ведь он погиб с честью. Как и желал.

И, чуть заметно усмехнувшись, добавил:

— Он ведь неплохо дрался, знаете ли…

Он вновь хлопнул в ладоши, и двое воинов отделились от стены и направились к Ансарду.

— Его похоронят со всеми возможными почестями, — сказал Эрмольд. — Не сомневайтесь.

Берг не глядя протянул руку — кто-то вложил в нее нож, и он, откромсав подол рубахи, перетянул раненое плечо, помогая себе зубами. Потом какое-то время стоял неподвижно, исподлобья глядя на Эрмольда.

— Я могу считать себя свободным? — спросил он наконец.

Эрмольд поднял брови.

— Вы и были свободны. Вы ведь вольны в своих поступках, не так ли? Но если вы имеете в виду, можете ли вы идти, то да, в этом смысле вы свободны.

Берг повернулся и направился к выходу. Арбалетчики молча раздвинулись, давая ему пройти.

— И если вам что-нибудь нужно, не стесняйтесь, обращайтесь ко мне, — сказал Эрмольд ему в спину.

В дверном проеме Берг остановился и обернулся к Эрмольду.

— Где она? — спросил он. — Я думал, она где-нибудь здесь… У вас…

— Ваша девушка? — Эрмольд покачал головой. — А! Вы думали, я придержал ее, чтобы обеспечить себе развлечение? Нет, заверяю вас, здесь ее и не было. Почему бы вам не посмотреть в ваших собственных апартаментах?

— Я уже был там, — сказал Берг.

— Ну, так сходите еще раз. Это было бы естественно для верной возлюбленной, не правда ли, — ожидать вас там, где вам легче всего ее отыскать. Там, разумеется, все обгорело, но сейчас это крыло вполне доступно; мои люди разбирают обломки.

— Вы… — устало проговорил Берг на универсальном, — черт бы вас побрал! Вы сам дьявол…

— Простите? — вежливо переспросил Эрмольд.

Берг, механически передвигая ноги, вышел из зала. Он ничего не чувствовал — лишь страшную опустошенность. «Надо бы поторопиться», — думал он. Но почему-то не мог себя заставить двигаться быстрее — точно невидимая рука, подталкивающая его, наконец разжалась.

Он отобрал у какого-то гвардейца, стоявшего на выходе, факел — тот лишь молча отступил, не сказав ни слова, — и двинулся дальше, в боковое крыло.

Везде были следы пожара, но само пламя уже погасло; каменные стены были подернуты жирной сажей, на полу валялась какая-то труха, что-то обуглившееся, скорченное привалилось к стене, но, когда Берг заставил себя всмотреться, он различил оплавленный металлический нагрудник и медные бляхи, уцелевшие от военной экипировки. Его вновь замутило, и пришлось привалиться к стене, чтобы перевести дыхание.

Чем дальше он продвигался, тем страшнее были разрушения: хаос, агония дерева и камня. То, что осталось от мебели, было вообще ни на что не похоже. В дыму сновали какие-то фигуры — видимо, это и была похоронная команда Эрмольда. Кто-то наткнулся на Берга, тот слепо выставил руку, оттолкнув незнакомца. Тут только он вспомнил о Леоне — где его черти носят? Здорово он тогда его приложил, но ведь не настолько же… Он давно уже должен был опомниться. Почему его не было в тронном зале? И как он, Берг, умудрился вообще не вспоминать о нем на протяжении нескольких часов? Господи, а вдруг, пока он валялся там, беспомощный, его кто-нибудь прирезал — просто так, походя…

Он набрал в легкие побольше воздуху и крикнул:

—Леон!

И закашлялся, наглотавшись дыма.