Андрей Плеханов - Инквизитор Светлого Мира

Цзян не действует мне на нервы - и это самое главное. Она хорошая девочка. И она действительно любит меня.

Что с нами будет дальше? Какой смысл загадывать? Я думаю, что в этом мире существует один человек, который знает кое-что из моего будущего. Зовут его Демид Петрович Коробов.

Иногда я вздрагиваю, когда раздается междугородный звонок. Мне все время кажется, что я услышу в трубке: «Привет. Это я, Демид. Есть работенка».

Но пока он не звонил ни разу.

Да… Работенка у меня - не позавидуешь. Во-первых, приходится заниматься всякой дрянью. Во-вторых, приходится постоянно доказывать хорошим людям, которые работают со мной, что сам я - не дрянь. В частности, тому же Мигелю.

Кажется, в этой истории Мигель все же понял, что к чему. Понял и простил меня. Единственное, с чем он так и не разобрался, - это с деньгами.

Славный парень Мигель, судя по всему, посчитал, что при каждой операции мы зарабатываем такую же кучу бабок. Черта с два! В лучшем случае пара тыщонок перепадет, и то посчитаешь за счастье. Чаще же всего дерешь свою шкуру в клочки совершенно бесплатно, делаешь это только потому, что по-другому поступить не можешь, а еще потому, что судьбой тебе так записано - плавать по шейку в дерьме и не брыкаться. Бесплатно - это еще не худший вариант. Бывает, и сам последнюю копейку отдашь, лишь бы довести дело до конца, выжить в гиблой ситуации и не дать погибнуть другим.

Арабы - исключение. Хотя сами они палец о палец не ударят, если им не заплатишь, но если работаешь на них - приличное вознаграждение гарантировано. Я уже взял с Абу-Талеха железное слово, что, если подвернется еще какая-нибудь работенка по моему профилю, он подкинет ее мне.

К чему это я все? Ах, да! Я хотел рассказать вам еще пару любопытных фактов о Диего Санчесе. О Вальдесе то бишь.

По планам Лурдес, да и по моим тоже, чего уж там греха таить, Мигель должен был сжечь Вальдеса в Светлом Мире. Сжечь напрочь - так же, как сам Вальдес сжигал несчастных демоников. В этом случае Вальдес не перенесся бы обратно в Средний Мир. От тела его осталась бы только горстка обгорелого праха, а душа исчезла бы в пустоте, заполняющей пространство между мирами, как исчезает над полем выпущенное крестьянином облачко вонючего воздуха… Добросердечный Мигель сплоховал. Не позволил Великому Инквизитору догореть. Убил его мечом.

Я знал, что где-то на нашей планете теперь должна выплыть омерзительная личность Вальдеса. Также я знал, что он очухается в Среднем Мире как обычный человек, лишенный уже способностей демоника. Но это мало утешало меня. Не люблю незавершенных дел.

Мои коллеги-арабы, кстати, здорово бузили по этому поводу. Боялись они Вальдеса. Здорово боялись. В первый месяц после нашего возвращения они рыскали по всему свету, пытаясь отыскать следы своего ненавистного врага. Хотели даже вычесть с меня половину заработанных денег за «незавершенку». Но все устаканилось как-то само собой. Вальдес, куда бы он там ни телепортировался, не подавал признаков жизни. И это устраивало всех.

Прошел целый год. Однажды я наткнулся в одной из газет на заметку под названием «Белый вождь черного племени». К заметке прилагался снимок не очень хорошего качества. Но все же я узнал этого вождя. На фотографии в окружении диких и голых африканских негров восседал Вальдес собственной персоной. В набедренной повязке и с копьем в руках.

Я написал письмо автору - знаменитому польскому путешественнику Войцеху Жмуде, облазившему джунгли всего мира. Я попросил рассказать об этом случае поподробнее. Честно говоря, я не очень-то рассчитывал на ответ. Однако уже через две недели я обнаружил в своем почтовом ящике письмо.

«Уважаемый Демид Коробов, - написал мне Вой-цех Жмуда. - Действительно, встреченный мною в африканском экваториальном лесу белый человек - явление более чем необычное. Он не назвал своего имени, но упомянутое вами слово «Вальдес» приводит меня к мысли, что вы действительно знакомы с этим человеком и можете пролить свет на загадку таинственного его появления в малодоступных джунглях близ границы Конго и Камеруна. Посему расскажу вам некоторые подробности этого приключения - признаться, не самого приятного в моей жизни.

В этом племени африканских пигмеев, живущем совершенно изолированно и ведущем первобытный образ жизни, основанный на собирательстве и охоте, мне приходилось бывать уже два раза, в последний раз - три года назад. Наречие их принадлежит к группе банту и близко к языку бабинга, которым я неплохо владею. Поэтому мне без труда удалось завязать дружеские отношения с этими людьми - не испорченными цивилизацией, простыми и, в сущности, весьма добродушными. Однако же на сей раз я, подходя к границе обитания племени, обнаружил вооруженных луками часовых, чего раньше никогда не бывало. Меня довольно грубо связали и привели к старейшине племени. «Новый Великий Вождь» - так аборигены называли его.

Можете представить мое удивление, когда я увидел, что «Новым Великим Вождем» является человек европейской расы. Более того, он был блондином с голубыми глазами, с абсолютно белой незагорелой кожей. Судя по всему, кожа его, как у альбиноса, не переносила яркого солнечного света, оттого он все время прятался в накидку с остроконечным капюшоном, сшитую из местной ткани. Снял он ее только тогда, когда позировал мне для фотографии.

Поначалу он отнесся ко мне весьма агрессивно. Он приказал меня убить. Удивило меня также то, что он совершенно не знал местного языка и отдавал свои команды через хромого и однорукого старика, служившего ему переводчиком. Сам же он разговаривал на чистейшем испанском языке. «Сожгите этого чужака, - сказал он. - Все белые люди - грешники и еретики. Только костер очищает их души. Если вы не будете сжигать их, они быстро превратят вас в рабов и увезут вас на большой остров за морем».

К счастью, я хорошо говорю на испанском (так же, как и еще на шестнадцати других языках). Я воскликнул: «Господин Великий Вождь! Вы абсоютно не правы, утверждая, что я - грешник и еретик. Я - примерный католик!» Кажется, слова мои заинтересовали его.

«И чем же ты можешь доказать свою праведность?» - спросил он. Я быстро заговорил, цитируя первые пришедшие мне на память слова Блаженного Августина. Он заинтересовался еще больше, велел развязать меня и беседовал со мной около шести часов кряду, чем, честно говоря, привел меня в крайнее утомление. Однако я спасал свою жизнь, и мне пришлось терпеливо слушать его и поддакивать ему во всем. Предмет нашей беседы представлял собой в основном средневековую историю. Сам я по образованию историк, однако же он потряс меня глубочайшими, подробными познаниями в этой области. С другой стороны, знания его были совершенно однобокими - он желал говорить и говорил только о том, что касалось католической инквизиции. При этом он восхищался деяниями инквизиционных трибуналов и постоянно высказывал сожаление, что оных не существует в нынешнее, греховное и развращенное время.