Павел Молитвин - Город Желтой Черепахи

Впрочем, ты же ничего не знаешь. Мы воевали за этот остров много лет и что получили? О, как смешно, как жестоко распорядилась судьба нашей победой! Как радовались мы, когда они вдруг перестали сопротивляться! Веришь ли? Легендарный остров Благоденствия, неприступный ни для западных, ни для восточных соседей, вдруг открыл свои гавани-крепости.

Мы ринулись сюда, как голодные волки, и… Здесь почти не осталось людей. Только шуаны и шапу. Сначала мы не поняли, что произошло, — мы ничего не знали о Лабиринте. А когда узнали, было уже поздно. Наши армии таяли на глазах. Мы даже не успели как следует подраться между собой за владение островом — люди Запада и люди Востока. Лабиринт победил нас. Естественно. Солдаты быстро о нем пронюхали и проделали то же, что и местные жители. Шапу, шуаны, бифэни, цилини… Мы везли и везли сюда людей — здоровых, сильных мужчин и женщин, мы надеялись возродить этот остров, а Лабиринт, словно гигантская мельница, перемалывал их и перемалывал. Они шли туда сами. Мы замуровывали один вход — люди шли в другой… Эта гора, эта проклятая гора словно смеялась над нами!

Ты понял, о чем я говорю? Прошедшие Лабиринт могут жить по пять-шесть человеческих жизней. Они не умеют плакать, не умеют смеяться. Они ничего не боятся! Они не люди. Их нельзя обложить налогом, заставить работать или воевать. Их можно только убить! Ты понимаешь, только убить! Но кому надо убивать этих бездушных скотов?

Чанси убрал руки от лица и посмотрел на меня неожиданно трезвым и умным взглядом.

— Я спрашиваю тебя, Пришедший, что делать?

— Почему разбился корабль в Западной Гавани? Что за чудовища живут в бухте?

Чанси кивнул.

— И это тоже. Бифэни. С каждым годом их становится все больше. Они закрывают путь на остров. А корабли все идут и идут. И знаешь, кого они теперь сюда везут? Разочарованных. Теперь этот остров называют Островом Успокоения. Лабиринт манит не только нас, живущих рядом. Слава о нем разнеслась далеко, и к нему едут из заокеанских стран. Едут, чтобы перестать быть людьми. Ты можешь это понять? Нет. Не можешь. Ты слишком мало здесь жил, но Лабиринт еще позовет тебя. Люди отдают последние деньги, чтобы попасть сюда и войти в Лабиринт. А ведь раньше это слово числилось тут едва ли не ругательством, говорить о Лабиринте считалось зазорным. За распространение сведений о нем грозила ужасная казнь. Их не смущает даже то, что большинство кораблей гибнут в бухтах, а пытающихся спастись пожирают бифэни.

— Так что же, это самоубийцы?

— Пей, у тебя плохо смазаны мозги. Лабиринт — это самый легкий путь избавления от земных страданий. Это новое рождение. Человек все помнит, но ни о чем не жалеет. Самоубийц мало — смерть страшна. Лабиринт дает чуть ли не бессмертие… Он зовет меня… Он давно зовет меня, и я устал сопротивляться. Зачем?

Чанси надолго затих, глядя куда-то поверх меня. Я пригубил вино, пытаясь осознать услышанное. Чанси говорил бессвязно, и все же…

— Ты видел, сколько добра собрали мои мародеры? Они хотят вернуться на родину и стать богатыми, уважаемыми людьми. О! Этот Город можно грабить долго, его сокровища не вывезти и на сотне кораблей. Но зачем их везти? Многие, сделав состояние, уехали отсюда, когда кораблям еще ничего не угрожало. А теперь… Разве куплю я на все собранные здесь богатства новую жизнь? А Лабиринт продлит ее в пять раз бесплатно!.. Это будет не человеческая жизнь… К тому же они счастливы… Все забыть… — Чанси обнял ладонями бокал и замолчал, уставившись в стол.

В комнате стало совсем темно, и я не заметил, как из-за одной из портьер появилась высокая стройная женщина в длинном темном платье. Она прошла за спиной Чанси, и тут же одна из занавесей, укрепленных, как мне казалось, на стене, ушла в сторону, превратив узкое окно в широкий проем, ведущий на балкон. В комнату хлынул лунный свет.

Чанси поднял голову, посмотрел в звездный простор и сдавленным голосом продекламировал:

— Отец, ты опять… — начала женщина и замолкла.

Не ответив, Чанси наклонил над своим бокалом украшенный драконами кувшин.

— Принести свечи? — Женщина смотрела на меня, и глаза ее загадочно мерцали в лунном свете. Узкое белое лицо, удлиненное высокой прической, казалось таинственным и прекрасным.

— Это госпожа Сихэ, моя дочь. — Чанси сделал ударение на слове «госпожа» и едва заметно улыбнулся. — Спасибо, нам не нужны свечи. Темнота беседе не помеха.

Женщина поклонилась и исчезла — словно растворилась во мраке.

— Госпожа Сихэ… — Чанси отхлебнул из бокала еще глоток. — Она тоже бредит Лабиринтом, но не смеет говорить об этом при мне… Зачем ты пришел сюда, человек?

— Меня послали в Город люди с побережья.

— Какие люди?

— Купец Эрфу и какой-то старик, его зовут Лэй.

— Эрфу? Жив еще, значит. Мои слуги надеются вернуться на родину, а у него давно уже все разбежались. Небось приглашал к себе в помощники?

— Приглашал. После того, как побываю в Городе.

— Смотри-ка ты, осторожничать стал. И еще на что-то надеется. Будто кто-то может избежать чар Лабиринта. Чудак! Все его работники, нанятые из Пришедших, сбежали, а он продолжает вербовать новых.

— Почему же он сам не ушел в Лабиринт?

— Уйдет, куда ему деться.

— А почему эти, шуаны и шапу, радовались гибели корабля?

Чанси пожал плечами.

— Они не радовались. Они не умеют радоваться. После гибели очередного корабля они собирают выброшенные морем вещи и меняют их у рыбаков на рыбу и одежду.

— А кто такие рыбаки?

— Это люди, живущие в поселке на юге острова. Только они еще могут сопротивляться Лабиринту. Потому что не утратили веру.

— Во что?

— А, — Чанси слабо махнул рукой, — они по старинке поклоняются Солнцу, веруют в Огненную Черепаху. — И с тоской в голосе добавил: — Но они хоть во что-то верят…

— Почему же они сами не берут необходимые вещи в Городе?

— Город для них табу. Их старейшины боятся отпускать сюда рыбаков, иначе те уйдут в Лабиринт.

— И вера не поможет?

— У них вера не в сердце — у них вера является законом.

— А шуаны и шапу? Зачем им ждать гибели корабля? Ведь они тоже могут взять в Городе все, что нужно для мены?

— Они и берут. Каждый берет где ему ближе: горожане — в Городе, жители Гавани — на побережье. Да им ведь много и не надо. Гибель корабля для них скорее развлечение, чем статья дохода. Они ведь могут обходиться и без одежды, и без рыбы. Фруктов в лесах хватит на всех.

Чанси допил содержимое бокала и поднялся со стула. Покачнулся, но на ногах устоял. Лицо его искривила гримаса.