Роман Афанасьев - Охотники ночного города

Его били, царапали, он лягался, бил в ответ, но не попадал, — по нему топтались три или четыре фигуры, дерущиеся между собой. Это была свалка на лестнице, где не было места для настоящего сражения. В какой-то миг к Кобылину прижали тело — человеческое тело, сопротивляющееся, дергающееся, и Алексей понял: Семен все еще не сдался. Кобылин резко перевернулся, оттолкнулся от ступенек, попытался встать. В ногу впилось что-то острое, за плечо ухватилась когтистая рука. Кобылин почувствовал, как его приподняло, потащило вверх по лестнице. Он уцепился рукой за перила, впился пальцами в один из железных прутов, но натиск тел был так силен, что старое железо не выдержало. Прут с треском вывернулся из своего плена, остался в руке охотника, и он тотчас сунул его в чей-то рыжий и волосатый бок. Драка продолжалась в полной темноте, на лестнице, уже даже не драка, а месилово, где люди сравнялись со зверями и пускали в ход зубы не реже оборотней.

Кобылина вновь приподняло. Он отчаянно отбивался, чувствуя, как по лицу стекает кровь из рассеченной брови, а куртка трещит по швам. Его потащило опять наверх, к площадке с окном. Алексей попытался вырваться, но не смог — он так и не решился бросить чемоданчик, что сжимал в левой руке. По лицу ударили — сильно, так, что в глазах потемнело. В бок вцепились длинные когти, но лишь бессильно лязгнули по дробовику, спрятанному в куртке. Кобылин ударил в ответ, но его отбросили назад, спиной на подоконник, прижали к самому окну. Перед лицом Алексея мелькнула окровавленная рука, отводящая от его лица оскаленную пасть. Кобылин попытался поднять руку, но в него ударилось мохнатое тело, прижало к подоконнику, перегибая спину, словно пытаясь сломать позвоночник…

Над ревом драки вознесся новый вой — пронзительный и злой. Кобылин успел увидеть, как откуда-то сверху, словно с потолка, в сплетение дерущихся тел упала новая фигура — клыкастая, волосатая, брызжущая пеной из раскрытой пасти. Алексей даже не успел удивиться — новый оборотень с размаху хлопнулся в самый центр драки, и сильный толчок вытолкнул охотника в окно. В тот момент, когда Кобылин понял, что за спиною пустота, сердце его остановилось. Время растянулось, как резиновый жгут, позволяя всем чувствам осознать происходящее. А потом Алексей вылетел из окна спиной вперед и упал вниз.

За краткий миг полета охотник успел развернуться, чтобы не хлопнуться спиной о землю, инстинктивно, не думая об этом, но этого оказалось недостаточно. Кобылин упал со второго этажа на бок, и удар вышиб из его легких весь воздух. В глазах потемнело, боль пронзила все тело, и ошеломленный охотник откинулся на спину, чувствуя, как кружится голова. Только сделав пару вздохов, он понял, что еще жив. Под спиной оказался один из огромных сугробов, которые никто и не думал убирать в этом заброшенном дворе. В него-то и упал охотник, с головой зарывшись в снег.

Кобылин открыл глаза, пытаясь избавиться от синих и зеленых кругов. Над головой ярко светил фонарь, а выше, за ним, начиналось черное небо. Кажется, рядом кричали, но в ушах Алексея плескался нудный звон, заглушавший все остальное. Лениво, словно нехотя, пришла мысль о сражении. О смерти. О том, что бой продолжается. И тогда Кобылин со стоном перевернулся на бок.

Голова закружилась, но Алексей, закусив губу, оттолкнулся руками от снега, что тотчас набился в рукава до самых локтей. И только сейчас понял, что все еще сжимает в правой руке железный прут, вырванный из перил. Кобылин рывком поднялся на ноги, закачался и оперся на прут, словно на трость.

Он стоял в паре шагов от подъезда — с такой силой его выбросили из окна. Под окном, прямо у ступенек, в снегу лежал серебристый чемоданчик, который Алексей все-таки выпустил из рук во время падения. Чуть дальше лежала винтовка, соскочившая с плеча, — торчала из сугроба словно копье. Кобылин поднял взгляд — над подъездом чернело разбитое окно. Из него свешивалось тело — огромное, волосатое, неподвижное. Длинные руки бессильно висели вдоль стены, опущенная голова уткнулась носом в кирпичи, и Кобылину был виден только лохматый затылок. Оборотень не двигался, словно в последнем усилии попытался схватить что-то выпавшее из окна, да так и не успел…

Внезапно Кобылин понял, что стоит в полной тишине. Звон в ушах растаял, вернув охотника в мир звенящей тишины. Не было больше ни стонов, ни криков. Что бы ни случилось в подъезде, оно закончилось.

Алексей оторвал взгляд от тела мертвого оборотня, опустил глаза и заставил себя сосредоточиться на предметах, лежавших у крыльца. Чемоданчик. С ним было связано что-то очень важное. Забрать. И уходить. Быстро уходить, он ведь обещал… Кобылин замотал головой, пытаясь прийти в себя, стряхнуть с себя липкую паутину ошеломления, что появилась после удара о землю. Оборотни. Чемоданчик. Олег. Бежать.

Он так и не успел сделать шаг — дверь подъезда, расщепленная выстрелами, держащаяся на одной петле, распахнулась. Из темноты на крыльцо вышла сгорбленная волосатая фигура. Кобылин застыл, сжимая в руке стальной прут. Кровь бросилась в лицо, жаром пробежав по жилам, и Алексей ожил, словно очнулся от долгого сна. Ощущение близкой опасности вернуло его в реальный мир, заставило забыть о боли в избитом теле и головокружении. И тогда, когда к нему вернулась способность соображать, Кобылин застонал от ужаса.

Черный оборотень, стоявший на крыльце, был меньше, чем обычно. Его лобастая голова едва ли доставала до плеча Алексею. Черная куртка была изодрана в лоскуты, словно ее пропустили через мясорубку, штаны свисали лохмотьями, — они не выдержали натиска изменившегося тела и разошлись по швам. Обуви не было — на снегу стояли мохнатые лапы. Темная кровь стекала тонкими струйками по разорванным одеждам, падала в снег, оставляя в нем дымящиеся проталины. Несмотря на это, оборотень ухмылялся. Просто стоял и скалился зубастой пастью, как собака, у которой хорошее настроение.

Кобылин узнал эту куртку, эти штаны и этот безумный взгляд, что ничуть не изменился. Вещий Олег вышел на свой последний бой и, судя по тому, что из подъезда он вышел один, — победил. Головоломка мгновенно сложилась, теперь Алексей знал, что за наркотики хранятся в чемоданчике. Это сделали с братьями Конопатовыми, это же хотели сделать с самим Кобылиным — там, в подвале, где оборотни устроили свой опытный полигон. Алексей, не отводя взгляда от зубастой улыбки изменившегося Вещего, качнулся вперед, не решаясь сделать шаг. Сколько в этом существе от Олега? Что он помнит? Это навсегда или…

— Олег? — хрипло спросил Кобылин и сделал шаг вперед.

Он ощутил за спиной дыхание смерти даже раньше, чем услышал хлопок. И, ощутив его, понял, что сейчас случится. Еще хватило времени ужаснуться происходящему, но больше ни на что времени не хватило.