Роман Афанасьев - Охотники ночного города

Они налетели на охотника разом, горя от гнева и мешая друг другу. Столкнулись, протягивая когтистые лапы, пытаясь схватить добычу, чтобы разодрать в клочья того, кто убил их братьев. Кобылин не стал с ними драться — это было бессмысленно. Четко, как на тренировках с борцами, он скользнул под расставленными лапами, увернулся от захвата и вплотную прильнул к телу оборотня. Рука рванулась снизу вверх, словно отвешивая хук. Но кулак не достиг подбородка оборотня — в него уперся ствол «беретты», и в тот же миг Кобылин спустил курок, прострелив голову зверя. Второй, упустив верткого, как уж, охотника, навалился сзади, обхватил лапами, пытаясь раздавить в объятьях… Алексей вскинул руку с пистолетом, сунул ее себе за голову, нашарил стволом оскаленную клыкастую пасть и выстрелил. Мощные лапы оборотня дрогнули, рванули затрещавшую куртку, но на затылок Кобылину плеснулась волна горячей крови и он прыгнул вперед, вырываясь из объятий оборотня…

Пуля царапнула его макушку, и Алексей нырнул носом в снег, едва не ударившись головой о стену дома. Он упал на колени, ударился плечом о бетонное крыльцо и тут же кувыркнулся правее — туда, где разглядел железный блеск. На лету он разжал пальцы, и пистолеты медленно, неохотно, отправились в полет, словно две огромные блестящие бабочки. Но пальцы охотника в тот же миг сомкнулись на винтовке Олега, все еще торчащей из сугроба, как маленькое деревце. Алексей перевернулся, поднялся на колено и вскинул винтовку, прицеливаясь в темноту над головой.

Сквозь прицел он видел все четко и ясно, как при свете дня. Кобылин успел увидеть то, что так хотел, — самого снайпера. Высокий, налысо бритый, в длинном черном пальто, он стоял на самом краю крыши и целился из своей винтовки в лицо охотнику. Кобылин видел, как прямо ему в глаз смотрит блестящее стеклышко снайперского прицела. Кобылин шевельнул винтовкой, целясь в блестящий, покрытый каплями талого снега лоб, нажал на курок. Он успел увидеть вспышки выстрелов, что прозвучали одновременно. А потом перед глазами вспыхнуло яркое пятно, в лицо ударила тяжелая кувалда, и под тихий хруст Кобылин откинулся навзничь. Он почувствовал затылком холодный кирпич стены, а потом наступила тьма.

Очнулся Алексей от холода. Что-то очень холодное лежало на лице, мешая дышать, залезало в нос, щекотало ноздри. Кобылин медленно открыл глаза. Было темно. Где-то далеко над головой горел свет — призрачный, неземной. Алексей медленно поднял руку, пытаясь коснуться лица, но перед глазами появилась лишь зыбкая тень. Он чувствовал только холод, больше ничего. Неужели это так и бывает, подумалось ему. Внезапно вспомнился зомби Анатолий, что однажды проснулся мертвым и только потом осознавший это. От ужаса Кобылин дернулся, попытался приподняться и застонал от боли. Вся правая сторона лица болела, словно над ней потрудился профессиональный боксер с кастетом. Алексей поднял руку и, замирая от ужаса, прикоснулся дрожащими пальцами к лицу. Он так боялся нащупать огромную дыру в собственной голове, что не сразу сообразил, что холодное и твердое под пальцами это не обнажившаяся кость, а застывшая ледяная корка. Он нажал сильнее и застонал от боли, когда мешанина из застывшей крови и снега сползла с лица словно маска. Заморгав, Алексей вдруг понял, что теперь может видеть, правда, одним глазом, левым, но зато вполне нормально. Пощупав лицо, он убедился, что никакой дыры нет, зато правый глаз опух и заплыл, как от хорошего удара. Правая скула и бровь распухли тоже и застыли. Потому он и не чувствовал сначала боли — снег работал не хуже заморозки.

Алексей провел ладонью по лицу, стирая с глаз остатки снега и крови. Потом зачерпнул чистый снег из сугроба обеими руками и протер им лицо, стараясь не стонать от боли в глазу. И в плечах. И в боку. И еще в десятке мест, названия которых Алексей даже не знал.

Сразу стало легче. Кобылин перевернулся на живот, встал на колени и приподнялся, пытаясь понять, что произошло и почему он до сих пор жив. Перед ним расстилался двор, залитый мертвенно бледным светом фонаря. На земле лежали тела, уже хорошенько припорошенные снегом. Некоторые были обнажены, словно перед смертью оборотни успели перекинуться в людской облик, другие еще сохраняли страшные черты волков-переростков.

Снайпер — внезапно вспомнил Кобылин. Он поднялся на одно колено и зашарил по земле вокруг себя. Рука наткнулась на холодное железо, и Алексей схватился за винтовку, как за спасательный круг. Подтянул к себе, попытался подтянуть к груди и замер, не веря собственным глазам. Снайперский прицел, тот самый большой брусок, что так удивил Алексея, был искорежен и наполовину вырван из гнезда. Кобылин поднес винтовку поближе к здоровому глазу, рассматривая повреждения. Секундой позже пришло осознание: оборотень выстрелил ровно в прицел своего противника. Но Алексей перед выстрелом шевельнул винтовкой, пуля оборотня не прошла сквозь прицел, она запуталась в нем. Разбила его к чертям, раскурочила и чудесным образом ушла в сторону, отклоненная обломками прицела. А Кобылин получил в глаз мягкой окантовкой, что должна была предохранять стрелка от случайных травм. Но ведь он тоже успел выстрелить…

Кобылин вскинул голову, прислушиваясь к темноте. Потом поднялся на ноги, опираясь на штурмовую винтовку, как на костыль, и выпрямился, кривясь от боли. Во дворе было тихо. С неба мягко сыпал снег, заметая мертвые тела. Алексей сделал шаг вперед, ожидая, что в грудь вонзится невидимая глазу стрела смерти. Ничего не произошло. Тогда Кобылин перешагнул через сугроб, в который превратился труп одного из оборотней, и побрел к фонарю. Здесь, у самого столба, он остановился, пытаясь отдышаться. Он насчитал восемь тел оборотней — все те, кого он успел уложить из пистолетов. На крыльце, у двери, лежал еще один, но его Алексей даже не стал рассматривать, память о смерти Олега была так свежа, что все еще причиняла боль. Он взглянул наверх, пытаясь рассмотреть темную фигуру на крыше здания, и вздрогнул. Что-то там такое было, но он никак не мог рассмотреть что… Хромая, Кобылин вышел из круга света и отошел в сторону. Только тогда, когда глаза привыкли к темноте, он еще раз посмотрел наверх. Там, на самом краю крыши, лежало тело, свесив руку вниз. Большего Алексею не удалось рассмотреть и он, обреченно вздохнув, зашагал в темноту, к стене дома. Он должен был убедиться. Обязан.

Уже пройдя то место, где собирались в стаю оборотни, он вдруг увидел, как в снегу что-то блеснуло. Он подошел ближе и увидел, что в снегу лежит штурмовая винтовка — точно такая, как у него. Винтовка оборотня. Кобылин тотчас отбросил ту, что держал в руках, и подобрал из снега оружие, что выпало из рук мертвеца. На вид оно было целым и ничуть не пострадало от падения. Вскинув ее к небу, Алексей заглянул в прицел, пытаясь рассмотреть тело на краю крыши. И тотчас опустил оружие, борясь с тошнотой, — так хорошо он увидел то, что хотел увидеть. У мертвого оборотня, что лежал на крыше, навалившись грудью на край, не было головы. Вернее, большей ее части. Кобылин успел заметить только блеск бритого черепа и мертвый стеклянный взгляд одного уцелевшего глаза. Другой пропал вместе с половиной лица.