Елена Счастная - Воин Забвения. Гранитный чертог (СИ)

Молчание, похоже, затягивалось. Млада обеспокоенно шагнула ближе.

— Всё хорошо, княже?

Кирилл несколько раз моргнул и скупо улыбнулся:

— Да, всё хорошо, — он сглотнул. Горло словно присыпало песком. — Я хочу, чтобы вы оба пояснили мне, что такое вчера случилось. Какое право имел Рогл вмешиваться в дела, которые касаются только начальника стражи и его людей. Сиречь, я хочу знать, кто позволил Роглу добить Аксена и почему?

— Я позволила, — ничуть не раздумывая, ответила Млада. — Иначе…

— Что иначе? — подогнал её Кирилл.

— Ты видел, княже, что случилось с горожанами. Они испугались. Даже кат, трусливое отрепье, не пожелал закончить дело. А Рогл не побоялся. И я считаю, что он поступил правильно.

Ни разу её голос не дрогнул, ни разу не проскользнуло в нём сомнения. Млада замолчала и выжидательно посмотрела на Кирилла. В её ответе он не сомневался и загодя мог предугадать его. А вот что скажет мальчишка, интересовало гораздо больше. Рогл всё это время стоял, потупившись, и лишь иногда поглядывал на Младу, будто вовсе не был уверен в её защите. Похоже, не так уж они дружат, как о том говорят остальные. Но с каждым словом он выпрямлял спину и заметно расслаблялся.

— А ты что скажешь? — обратился Кирилл к вельдчонку. — Зачем полез?

Тот вмиг оробел и вытаращил глаза.

— Я… Мне стало его жалко. Посадника.

Млада беззвучно вздохнула, но и головы не повернула в сторону вельдчонка. Хоть его ответ заметно разочаровал её. Кирилл нахмурился и подался вперёд.

— Пожалел? Предателя? Ты, верно, шутишь. Он заслужил сдохнуть под забором. Но ему оказали честь согласно его положению.

Рогл совсем сник.

— Но он не виноват. Это отец… Он ведь надоумил. Как говорят…

— Говорят? — зацепился Кирилл за его слова. — Или ты уверен, что во всём виноват твой отец? Что ты ещё знаешь?

— Ничего, — спешно выпалил вельд и беспомощно посмотрел на Младу. Но она стояла неподвижно, ничего не отражалось на её лице, будто всё происходящее вовсе её не касалось.

— Ты же знаешь, что случилось потом? Когда Аксен умер?

— Да.

— И скажешь, что не приложил к этому руку? Не за этим побежал добивать его? Чтобы навести морок на людей и напугать их ещё больше?

Кирилл медленно встал, собираясь подойти ближе. Млада покосилась на вельдчонка и сжала зубы. По всему, сидела в ней какая-то обида на Рогла, о которой никто из них говорить не хотел. Но сейчас в её голове снова вспыхнули некие подозрения, а потому воительница так же въедливо вперилась в мальчишку, ожидая его ответа.

— Я ничего такого не хотел, — на удивление твёрдо проговорил Рогл. — Я знаю, что мой отец способен на колдовство, но никогда не хотел поступать так же, как он!

— Почему я должен поверить тебе, если всё, что произошло, говорит об обратном?

— Потому что я пришёл сюда сам. По своему желанию, — повысил мальчишка голос. — Потому что не сбежал, когда меня выпустили из темницы! И потому что смогу убить отца, если это понадобится.

Рогл шагнул вперёд. Млада вскинула руку, чтобы остановить его — вельдчонок явно перешёл границы дозволенного даже не для отрока — для пленника, которого лишь милостью воевод перестали держать в заточении. Но мальчишка даже не взглянул на неё: отчаяние и решимость плескались в его глазах.

— Я не причастен к деяниям своего отца! И будь моя воля, я не хотел бы быть вельдом! Но в том, кем я родился, нет моей вины!

Рогл сделал ещё шаг — и последние его слова потонули в низком шуме, прозвучали будто бы издалека. Грудь точно сковало льдом. Кирилл попытался вдохнуть, но не смог.

— Не подходи! — с трудом выдавил он, выпрямляясь. Вельдчонок замер, растеряв весь недавний пыл.

Тело слушалось плохо; Кирилл опёрся рукой о стол, пытаясь совладать с внезапно накатившей слабостью. Он не мог вдохнуть ни капли воздуха. Одежда стала тесной и колючей. Тяжёлой, как стальные латы. Пол наклонился, столешница медленно, но неотвратимо выскользнула из-под ладони. Нутро заполняло что-то горячее, плотное и жгучее, словно дым пожара. Или тот, вчерашний дым, который навевал не менее страшные ощущения. Перед глазами встала мутная пелена, и лишь едва можно было разглядеть, что происходит вокруг.

Рогл, очнувшись, бросился к Кириллу, пытаясь удержать его от падения, Млада подбежала с другой стороны. Только мальчишка приблизился, внутренности Кирилла в один миг будто связались в тугой узел — он даже не смог ничего сказать — и всё опрокинулось в пустоту.

— Рогл, скорее позови Лерха! — словно из глубокого колодца, донеслись слова Млады. Её прохладные пальцы легли Кириллу на висок, и стало чуть легче. — Всё будет хорошо, владыка… Всё будет хорошо.

Вельдчонок стремглав выбежал из покоев. И уже от этого всё вокруг просветлело, точно вынесло сквозняком прочь душный смрад. Млада расстегнула ворот рубахи Кирилла, освобождая горло, смочила водой из кувшина лежащее неподалёку полотенце и протёрла ему лицо. Бережно убрала волосы, упавшие на лоб. От каждого её прикосновения жуткие ощущения отступали, глухая боль, разрывающая изнутри, ослабевала. Ладонь Млады была тёплой, но там, где она проводила ей, оставался прохладный след и чуть кололо кожу. Словно от снадобья, которым в детстве отцовский лекарь мазал пчелиные укусы.

Кирилл несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, наслаждаясь тем, что снова может это делать. Он обнаружил, что лежит на полу и Млада склоняется над ним с тревогой на лице. Голова покоилась на её коленях. Время от времени девушка пыталась поднять Кирилла, но он был слишком тяжёл — а уж бесчувственный человек всегда кажется в два раза тяжелее. Млада что-то говорила — скорее бормотала, успокаивая его или себя саму — но замолчала, когда поняла, что он очнулся. Она сейчас была так близко, как никогда раньше, её зелёные глаза поблескивали под тенью ресниц. Странно, но раньше она казалась старше. А теперь Кирилл видел, что она, верно, даже моложе Гесты. Он взял руку воительницы в свою и сжал с благодарностью, всё ещё не находя сил произнести хоть слово. А Млада продолжала медленно и бережно гладить его другой рукой по щеке, как мать — заболевшего ребёнка. Кирилл попробовал приподняться, тело отозвалось жуткой слабостью. Он разлепил враз пересохшие губы и прохрипел чужим голосом:

— Ты всё ещё будешь вставать на сторону вельда? Защищать его?

Млада поразмыслила и глянула на дверь, за которой скрылся Рогл.

— Я не знаю, что мне делать, княже… Но мне кажется, он не мыслит зла.

— Не мыслит? Ты знала, что он способен на это, — Кирилл попытался хотя бы сесть, но смог только приподняться на локте. Рёбра ломило так, будто они перемолоты в труху. — Знала, признайся. Как я могу дальше тебе верить, если не понимаю, что творится у тебя в голове?