Диана Удовиченко - Эффект искажения

– А потом отрублю голову! – довольно подхватил Луиджи. – Если будет, от чего отрубать…

– Купи дзинсы, длюк! – неожиданно выдал азиат. – Долься и Кабана, десево отдам!

Переглянувшись с Луиджи, граф проговорил:

– Кто из моего клана работает на вас? Ты знаешь?

– Десево! – упорствовал киан-ши, закатывая глаза и плавно раскачиваясь, как змея перед факиром. – Десево, длю-ю-юк!

– Неси нож, Луиджи, – ласково сказал Паоло.

– И-и-и-и! – взвизгнул китаец, брызгая слюной, и повернулся к Тамаре. – Тлюсы купи! Купи тлюсы, подлюка![20] Десево! Подлюка!

– Как ты меня назвал? – Девица воинственно взмахнула нунчаками.

– Да это он так «подруга» выговаривает, – добродушно пояснил Луиджи, доставая из ножен серебряный нож с деревянной рукоятью.

– Подлюка, подлюка! – блажил киан-ши, бесновато прыгая и звеня цепями.

Охранник, поигрывая ножом, сделал шаг вперед. Китаец кокетливо ему подмигнул и томно пропел:

– Десево!

Луиджи согласно кивнул и шагнул еще ближе.

– А теперь только у нас! Только для вас! – с интонацией бывалого шоумена и без малейшего акцента выкрикнул азиат, широко улыбнувшись и вскинув руки в приветственном жесте. – Представляю: Рэ-э-эм Пе-е-е-трович! Встречайте!

Едва прозвучала первая буква имени, Руджеро выхватил пистолет. На второй букве стриксы во главе с Луиджи рванулись и взяли его в кольцо. Паоло грустно усмехался. Он уже знал, что ответит китаец, если захочет говорить…

Профессор мелодично выругался на итальянском и прицелился в лоб Тамаре.

– Провел ритуал вызова, а, Руджеро? – спокойно проговорил граф.

Чернокнижник молча кивнул и нажал на спусковой крючок. На груди Тамары появилось кровавое пятно. Девушка медленно осела, застыв на полу бесформенной рыхлой грудой.

– Никогда не любил жирную тупую суку, – резюмировал профессор, переводя пистолет на Евгения.

Тот в ответ тоже прицелился.

– Не стоит, Руджеро – произнес Паоло.

– Жалеешь свой клан? – ощерился чернокнижник. – Маловато у тебя осталось подданных…

– У тебя их вообще не осталось, – парировал граф. – Жалкое было войско. Жалкое войско жалкого предателя.

– Стриксы не нуждаются в человеческих нравственных категориях. Нельзя называть предателем существо, для которого не существует верности и преданности.

– Все мои стриксы верны мне…

– Они вынуждены. Кто знает, сколькие предали бы тебя, если б не боялись наказания? А я уже не твой подданный. После того, как получил дар обращения и облик для меня и моих детей…

– Дети крысы! – Паоло тихо рассмеялся. – У Хозяина отличное чувство юмора. Да скорее вы крысиные ублюдки. Почему твои дети получились уродами, Руджеро?

– Не знаю. – Профессор нервно дернул щекой. – Что-то пошло не так. Видимо, я выбирал не тех людей для обращения. Ничего, я научусь. А этих совсем не жаль…

Китаец, вначале с интересом прислушивавшийся к беседе, теперь, казалось, полностью утратил к ней интерес. Осторожно, стараясь, чтобы не звякнула цепь, он опустился на пол и уселся, по-турецки скрестив ноги. Луиджи бросил на него быстрый подозрительный взгляд. Азиат льстиво улыбнулся. Убедившись, что киан-ши не пытается бежать, охранник снова уставился на Руджеро.

– Ты прятал их на нижнем ярусе, не так ли? Обратил и не знал, что с ними делать? Они вышли не такими, каких ты ожидал. Полузвери. Не способные мыслить и понимать человеческую речь, они подчинялись тебе только инстинктивно, чувствуя вожака, – неторопливо говорил Паоло. – Ты мечтал собрать армию, чтобы выступить против меня. Но когда понял, что крысиные ублюдки не смогут противостоять моим подданным, изменил тактику. Ты договорился о сотрудничестве с китайцами, решил убрать меня их руками. Сливал информацию, с помощью которой можно было меня достать. Киан-ши открыли охоту. Но я чудом выжил.

– И не говори! – обиженно надулся Руджеро. – До сих пор не понимаю, как это вышло. У тебя не было шансов. Ты просто заговорен на удачу!..

– Хозяин любит меня, – задумчиво протянул Паоло.

– Зачем же тогда он даровал мне способность обращать? Почему явился на мой вызов? Почему не убил меня на месте?

– Говорю же: у него отличное чувство юмора. К тому же ему нравится играть, полагаю. Итак, ты узнал о ритуале, который может меня спасти. Что самое грустное, узнал от меня же.

– Кстати, зачем сказал? Ведь ты же понимал, что кто-то из ближнего круга играет против тебя.

– У меня не было выхода. – Паоло пожал плечами. – На карте стояла жизнь. Я посчитал, что все стриксы против одного предателя – неплохая раскладка. И не ошибся, как видишь…

– Это мы еще посмотрим. – Руджеро перевел пистолет на графа.

Луиджи сделал плавное, едва заметное движение. Паоло, поймав его взглядом, так же едва заметно покачал головой. Здоровяк досадливо крякнул и опустил нож.

– Ты не выстрелишь, Руджеро. Меня сейчас почти невозможно убить. Пули, даже серебряной, слишком мало для того, кто только что получил благословение Хозяина и прошел ритуал оживления. Опусти пистолет. Если выстрелишь, я останусь жив, а мои подданные с удовольствием растерзают тебя.

– Они не смогут! Я – Высший!

– Откуда ты знаешь? – рассудительно заметил Паоло. – Ведь у тебя не хватает сил для правильного обращения. Вдруг не хватит и против четырех лучших детей гиены?

Луиджи в подтверждение этих слов глухо зарычал.

Китаец замер в трансе медитации, неотрывно глядя на наручники.

– Продолжим, – произнес граф. – Я подозревал двоих – тебя и Джьякопо. Но я был слишком слаб, чтобы вступить в открытое противостояние: боялся, что один из вас меня добьет.

– Почему же именно мне поручил изображать отца Диониссио, когда охотник его ранил?

– Тебе больше всех подходила эта роль. И как показало время, я не просчитался. Так ты хотя бы не мог попытаться сам убрать девочку. Вообще, я думаю, ты решил не рисковать, правильно? Если бы у киан-ши ничего не вышло, ты снова затаился бы до следующего удобного случая.

– Бессмертные умеют ждать, – согласился Руджеро.

Киан-ши, все еще пребывая в прострации, принялся осторожно вращать кистями рук. Он все убыстрял и убыстрял темп, пока кисти не стали казаться двумя расплывчатыми желтоватыми пятнами. Азиат зажмурился, напрягся и резко дернул руками. Открыв глаза, с надеждой посмотрел на запястья. Бесполезно: кандалы остались на месте.

– Твою мать, – пробормотал он на чистом русском и, подумав, добавил еще непечатное. Внимание всех стриксов было занято беседой Руджеро и Паоло, так что на выходку китайца никто не обратил внимания.

– Мой господин, – пробасил Луиджи. – Вы уж простите, что вмешиваюсь. Но уходить надо бы. Разделайтесь уж с ним скорее. Только пусть он объяснит, зачем ему все это надо было-то? Вот что мне непонятно…