Бен Бова - Колония

— Да, сэр, — пообещал Дэвид. — Я их представлю.

— Да уж постарайся. — Гаррисон оборвал видеосвязь.

Лицо Кобба снова заполнило весь экран. Он смеялся.

— Чего тут такого веселого? — спросил Дэвид.

— Я не весел, — ответил Кобб. — Счастлив. Рад видеть, что сплел наконец все в единое целое. Ты лидер, сынок. Ты вычислил все это дело и знаешь, чего ты хочешь добиться. Не уверен, что я согласен с тобой — тебе, знаешь ли не удастся избежать коллапса.

— Мы можем попытаться.

Кобб печально покачал головой.

— Эти идиоты на земле разграбили всю планету и доразмножались до такой степени, что спасти их не сможет никто на божьей зеленой Земле.

Дэвид почувствовал, что улыбается.

— А мы не на божьей зеленой Земле. В этом-то и весь мой довод. Мы можем помешать им перебить самих себя.

Старик выглядел задумчивым.

— Думаю, что мы не сможем предотвратить коллапс, Дэвид. Отсрочить его, возможно. Но нельзя предотвратить неизбежное.

— Я удовлетворюсь и отсрочкой, — пожал плечами Дэвид. — Если мы сможем отсрочить его на достаточно долгий срок, то, может быть он минует.

— Оптимизм юности. — К Коббу вернулась усмешка. — Ну, ты поставил себе большую задачу. Желаю удачи.

— Эй, подождите, я берусь за нее не в одиночку.

— Да, но начальник ты. Это твоя работа. Ты теперь лидер. Моя задача окончена. Отныне ты можешь взять бразды правления в свои руки.

— Ноя не хочу брать бразды правления!

— Круто. Я тоже этого не хотел. Но ничего не попишешь, ведь требуется вершить определенное дело. Ты никогда не позволишь сделать это кому-нибудь другому, потому что ты знаешь, как с ним надо управиться. Ты можешь сделать его как надо. И сделаешь.

Дэвид знал, старик говорит правду. Он никак не мог отвертеться и вернуться к прежней жизни. И все же, вместо того, чтобы почувствовать себя нагруженным тяжкой ношей, он чувствовал себя легким на подъем, сильным, счастливым.

Кобб все еще усмехался.

— Ты уже приказываешь Гаррисону. Ты заставил прислушаться к твоим словам Всемирное Правительство и Освободителя. Как тебе ощущение чувствовать себя движущей силой?

— Я… — Дэвид откинулся на спинку кушетки. — Знаешь, мне действительно хотелось бы сделать пару вещей.

— Например?

— Ну, по крайней мере, первый шаг, — начал Дэвид. — В перуанских Андах есть маленькая индейская деревня. Я не хочу, чтобы цивилизаторы сожрали их землю и превратили ее в новые города. Я хочу, чтобы их оставили в покое.

Кобб кивнул.

— Не слишком легко провернуть, знаешь ли.

— Или, может быть… может быть, мы сумеем построить для них космическую колонию — дать им свой собственный мир, где их никто и никогда не потревожит.

— Представляю себе лицо Гаррисона, когда ты скажешь ему это.

— И Лео, — перешел ко второму пункту Дэвид. — Если он вытянет цел и невредим, и госпиталь даст ему чистое карантинное свидетельство, я хотел бы отправить его в Нью-Йорк и посмотреть, не сможет ли он добиться какого-то толку с того, что случилось в городах.

— Отправить его обратно в Нью-Йорк?

— А почему бы и нет? Он знает проблемы. Может быть сумеет найти какие-то решения.

— Это все равно, что послать гунна Аттилу в монастырь! — возразил Кобб. — На руках Лео слишком много крови.

Дэвид пожал плечами.

— Назовите мне политического лидера, человека, достигшего власти, не окровавившего своих рук. Джордж Вашингтон? Ясир Арафат? Освободитель?

— Его никогда не примут в Штатах после того, что он там натворил.

— Народ его примет. Даже белые люди примут его, так как он может говорить от имени всего небелого большинства США.

Кобб покачал головой.

— Вы ответите мне на один вопрос? — спросил, поддавшись внезапному импульсу Дэвид. — Личный вопрос?

Старик выглядел озадаченным и сказал:

— Если смогу.

Дэвид почувствовал, как колотится в груди его сердце.

— Вы… мой настоящий отец?

Озадаченная нахмуренность Кобба растаяла.

— Твой генетический отец? Нет, сынок. — Глаза его сделались самыми мягкими, какими их когда-либо видел Дэвид. — И кто он был, тоже не знаю. Хотя, желал бы знать, так как я очень горжусь тобой. Не мог бы гордиться больше, если бы ты был моя плоть и кровь. Не мог бы любить тебя в большей мере.

Дэвид сообразил, что он поднялся на ноги, стоя перед экраном с изображением в натуральную величину.

— Спасибо за это, — сказал он. — Я давно любил вас, как родного отца.

Кобб закашлялся и выглядел смущенным.

Протянув руку, Дэвид коснулся холодного стекла видеоэкрана.

— Отдохни теперь немного.

— Отдохну. Ведь в среду заседание Правления.

Экран померк до серой пустоты, оставив Дэвида стоящим перед ним в одиночестве. Долгое время он оставался в тихом кабинете, отрезанный от всех, думая и гадая.

Затем он заметил на стене электронные часы-календарь. И внезапно перешел к действиям. С шевелящейся в нем бурлящей смесью приятности и опасения, он поспешил выйти из административного корпуса и нашел на парковочной стоянке перед ним электропед. Всю дорогу до соседней деревни он жал на педаль акселератора.

Остановился он только раз в крошечном магазинчике на тихой деревенской улочке. А затем быстро понесся к многоквартирному зданию на окраине деревни, где жила Бхаджат.

Квартира Бхаджат едва ли походила на дворцовые покои, но была настолько комфортабельной, насколько ее мог сделать «Остров номер 1». Она занимала номер на верхнем этаже и с ее балкона открывалась широкая панорама всей внутренней части колонии. Большие комнаты обставили мебелью, привезенной шейхом аль-Хашими из его собственного просторного дворца в Цилиндре Б.

Она открыла дверь сама. Слуги на «Острове номер 1» существовали только электронные.

— Я так и думала, что это можешь быть ты, — Бхаджат шагнула назад, пропуская Дэвида в гостиную. На полу лежал толстый ковер из белой ангорской шерсти. Изящные пальмы в кадках касались потолка.

— Я принес тебе подарок, — сказал Дэвид, доставая из кармана брюк небольшой пакетик.

Бхаджат с мягкой улыбкой приняла его. Он не был завернут в бумагу.

— Косметический набор. — Она подняла на него взгляд.

— Я знаю, что теперь у тебя есть свои принадлежности, — говоря это, Дэвид внутренне дрожал, — ну я вспомнил… ту ночь в Нью-Йорке… ну…

Улыбка ее расширилась.

— Символический подарок. Спасибо, Дэвид. Я буду дорожить им.

Бхаджат жестом пригласила его в комнату.

— Конференция окончена, — сказал Дэвид, не зная как еще завязать с ней разговор.

— И? — спросила она, выглядя не преисполненной страха и надежд, а лишь абсолютно прекрасной и желанной.