Дмитрий Распопов - Ремесленники душ

— Почти прибыли, — Дик не мешал мне крутить головой по сторонам, посмеиваясь над моей провинциальностью. Он оказался прав, мы вскоре подъехали к огромным кованым воротам, которые закрывали собой гигантскую, огороженную сплошным железным забором территорию. Я не видел где заканчивается забор, настолько далеко он протянулся в обе стороны от ворот.

— Квартал Ремесленников, — с особым эпитетом произнес мой провожатый, — самая лучшая для проживания территория города, уж поверь мне Редж. У нас есть все свое. Лавки, рынки, театры — все, что нужно для нормальной жизни, к тому же это самая охраняемая часть города у нас мало преступлений и пьяных дебошей, а поскольку для виновных обычно всего одно наказание — изгнание, то все дорожат своим местом.

Я с любопытством смотрел, как двое дюжих полицейских, кутавшихся в огромные дождевики, открыли ворота и проверили пропуск Дика. Они также посветили мне в лицо фонарем, словно запоминая мое лицо на будущее. Проезжая мимо их сторожки, я заметил, что еще четверо дежурят под крытым навесом, готовые в любой момент прийти на помощь коллегам. Поскольку плащей на них не было я разглядел их красивую темно — синюю форму.

— Охрана, — гордо произнес Дик, видя мою заинтересованность, — такие патрули раз в час обходят кварталы, уж с ними не забалуешь сэр, многие знают их фунтовые кулаки. Пытался я прежде попасть сюда, прежде чем меня заметил ваш отец, да куда там, очередь длиной в милю.

— А где живет отец? — полюбопытствовал я, отрываясь от окна. Кроме куцего освещения квартала, сильно гармонирующего с залитыми огнями городской его части, не было видно ничего, так что я решил отложить на потом исследования своего места обитания, а лучше поспрашивать своего провожатого.

— Сэр Грюнальд, глава Цеха ремесленников, — за словами Дика я услышал нескрываемое уважение, — живет в лучшей части квартала, да мы уже практически подъезжаем к ней, смотрите.

Первое, что я увидел, повернувшись к окну, была большая площадь с неработающим фонтаном, а также статую, возвышающуюся наверно на полсотни футов ввысь.

— Первый ремесленник, — заметил Дик, — обязательно сходи посмотреть, тот фонарь, что он держит в руках — часы, работающие вечно.

— В каком смысле вечно? — удивился я, — даже самые не энергоемкие вещи нужно изредка подзаряжать. Это знает любой.

Дик хмыкнул.

— Никто не знает этого секрета, но часы никто не заряжал вот уже пару сотен лет, с тех пор как статую из центра города переместили к нам в квартал.

Я конечно же ему не поверил, насколько хватало моих куцых знаний, почерпнутых в разговорах с ребятами и торговцами, все механизмы работающие на эссенции душ, требовали рано или поздно подзарядку, а уж энергозатратные механизмы вроде тех же пароциклов требовали зарядку минимум раз в месяц и это не говоря уже про паровозы и корабли.

— Приехали, — Дик прервал мои размышления и остановил пароцикл, противно и громко скрипнув тормозами возле дома, не сильно выделявшегося из общей застройки квартала, может быть только он был выше на этаж, а в остальном он был точной копией землисто — серых зданий вокруг.

— Прошу вас, — дверь с моей стороны открылась, снова надо мной открыли зонтик, только в этот раз это был старик, одетый в темный костюм с белоснежной сорочкой, которая стала сразу темнеть от влаги. Дождь залетал внутрь не смотря на зонт гигантского размера, что он держал в руках.

— Спасибо, — я постарался быстрее перейти в дом, чтобы не подставлять под ливень старика в его безупречной одежде и Дика, который нес мои куцые пожитки.

Я почему‑то думал, что отец встретит меня после долгой разлуки, последний раз мы его видели семь лет назад, когда он приезжал проверять нас на способности ремесленника. Меня поджидало разочарование, Дик передал старику мои вещи и тот повел меня дальше внутрь, а сам заторопился по другим своим делам. Я тепло попрощался со своим провожатым и под ворчание старика припустил за ним следом, честно говоря я его немного побаивался, поэтому решал заговаривать с ним первым.

Коридор, по которому мы двигались освещался тусклым светом газовых светильников, пламя внутри плафонов едва тлело.

— Донна, Ирма, — внезапно голос старика вернул меня от размышлений в реальность. Мы вышли в ослепительно светлый холл, в котором к тому же было так жарко, что я сразу почувствовал, как капельки пота выступили у меня по всей спине. Я ускорил шаг и увидел, к кому он обращался. Стоявшие справа от входа две девушки были чуть старше меня и такие красивые, что у меня сперва захватило дух. Черная форма с белыми передниками и белыми же чепчиками, притягивала к себе мой восхищенный взгляд, а ножки, затянутые в белые чулки, похоже теперь надолго останутся в моей памяти.

— Приготовьте ванну и переоденьте молодого господина в чистое, — приказал старик не терпящим выражением тоном, — хозяин хочет его видеть через два часа, когда уйдет мастер Грюм.

— Слушаемся мистер Паркинс, — прощебетали они и стреляя в меня заинтересованными взглядами, повели на второй этаж.

Ванна поразила меня, гигантское чугунное корыто в которое я поместился целиком и даже вытянулся во всю длину уйдя под воду по самый нос чтобы согреется, была произведением искусства. Более чем её размеры поражало наличие двух массивных кранов с горячей и холодной водой, которые девушки показали мне как открывать и закрывать. Такую роскошь в нашем захолустье мог себе позволить наверно только сэр Откинс, управляющий императора. Я слышал разговоры о подобных вещах, но как и все мальчишки считал что это просто сказки, кто будет тратить столько энергии, чтобы подогреть воду.

Но вот тут, сидя и греясь в горячей воде, я начинал понимать, что к этому можно быстро привыкнуть. Я не знал толком зачем отец вызвал меня к себе, мама сказала, что каждые семь лет отец приезжает чтобы выбрать сына, который поедет к нему на обучение. Кстати говоря, один из братьев вернулся назад, открыв свой пункт обмена, второй жил где‑то в столице, судьба же остальных которые оказались не способны к ремеслу и устроились кто как в нашем городе, так и не тронувшись с места, была незавидна, отец лишил их всяческих способов поддержки, заботясь последние три года только о матери и обо мне. Поэтому, когда у меня обнаружили талант, я был на седьмом небе от счастья. Я был младшим в семье, да и мама была не в том возрасте, чтобы рожать еще и я боялся, что вскоре отец забудет и про неё, а вот если я стану ремесленником, смогу ей помогать сам. Ведь как говорили все вокруг — если стал ремесленником — то обеспечил себя и свою семью на всю оставшуюся жизнь.