Дмитрий Распопов - Ремесленники душ

Я не думал о дальнейших планах, но одно знал точно, моей самой заветной мечтой было заработать столько денег, чтобы мама и дедушка никогда больше не считали их, распределяя на расходы до пенни на месяц вперёд. Не смотря на получаемые от отца ежемесячные переводы, жили мы более чем скромно, хотя и лучше, чем большинство наших соседей, поэтому если отец решит лишить нас довольствия, у мамы и дедушки будут большие проблемы.

— Молодой господин, — дверь чуть приоткрылась, заставив меня от испуга уйти ниже под воду. Девушка, увидев мой трюк тихо прыснула в кулачок, и стараясь быть взрослой продолжила серьезным тоном.

— Ваша одежда на стуле рядом с выходом, полотенце около ванной, поторопитесь пожалуйста, ваш отец очень не любит опозданий.

От её слов я едва не выпрыгнул как ошпаренный, но вовремя опомнился, еще не хватало оказаться перед ней голым. Поэтому я поблагодарил её и дождавшись, когда она закроет за собой дверь с сожалением выбрался из еще теплой ванны и закутался в толстое и очень большое полотенце. В отличие от нашего холодного и продуваемого ветрами дома тут было тепло, я даже мог позволить ходить себе голым, окутанным лишь одним полотенцем.

Торопясь, я надевал сухое белье и немного большой костюм на еще мокрое тело, но девушка была права, отец никогда не отличался терпением. Служанка ждала меня и торопливо кинув взгляд на висящие на стене круглые часы, устремилась вглубь дома. Я поспешил за ней стараясь не отстать, хорошо, что газовые фонари хоть частично, но освещали путь. Тонкие медные трубки были проведены по всему дому, я видел, как они извиваясь словно змеи, пронизывали его вдоль и поперек.

Вскоре мы подошли к большим деревянным дверям, таким массивным и тяжелым на вид, что я удивился, как их открывают вообще. Девушка потянула за ручку, и я тут же получил ответ на свой незаданный вопрос. Внутри стены зашелестели шестеренки, а противовесы, мастерски замаскированные под косяки поползли вверх, мелодичный звон раздался, когда противовесы коснулись ограничителей.

— Проходите господин Рэджинальд, — пискнула девушка и едва я вошел, как за мной плавно закрылись двери, отрезая мне выход в коридор.

Я огляделся, кабинет был огромен и больше всего походил на совмещенную с библиотекой мастерскую. Книжные стеллажи занимали целиком всю стену, начинаясь от пола и заканчиваясь под потолком. Передвижная лестница с отцом на ней, стояла сейчас напротив стола. Я не успел осмотреть ремесленные столы с колбами и ретортами, как он оглянулся и посмотрел на меня. Сухой и резкий голос был именно таким, каким я его помнил последний раз, когда он был у нас.

— Сядь на стул и ничего не трогай, я сейчас спущусь.

Я послушно подошел к столу и опустился на краешек стула. Я прекрасно помнил напутствия мамы, которая говорила ни в коем случае с ним не спорить. Те разы, что отец приезжал к нам, чтобы забрать кого‑то из братьев, всегда сопровождались некрасивыми скандалами и сценами. В этот раз правда было исключение, он как обычно взял кровь на анализ и удивленно хмыкнул, когда шесть колб, в которые он поочередно капал мою кровь становились зелеными. Насколько я помнил у Стивана подкрасились только три из них.

Может быть поэтому, а может быть из‑за своего отца, который недавно переехал к нам, в этот раз он вел себя относительно тихо и напиваясь вечерами не выходил выяснять отношения с мамой. Да и денег оставил в три раза больше, договорившись с мамой и дедушкой, что я выеду к нему на год раньше, чем обычно это положено. Меня эти неясности только запутывали и рожали в голове множество вопросов, но все они упирались в твердую и высокую стену не ответов, дедушка объяснил, что я не должен знать того, что ждет меня дальше. Главный и единственный экзамен, который сдают при поступлении в цех ремесленников, абсолютное и полное незнание предмета, чтобы оценить силу принимаемого студиозуса.

— Рэджинальд! — окрик отца вывел меня из воспоминаний, заставив собраться.

— Да отец? — я посмотрел на него, он ничуть не изменился с момента нашей последней встречи, крепкий, практически квадратный из‑за малого роста, но невероятно широких плеч и больших рук он казался вырезанным из камня. В нем все было рубленное, начиная от лица и волевого подбородка, словно сделанных из одного цельного куска гранита и заканчивая телом, когда два куска камня поставили друг на друга, да так и оставили.

— С сегодняшнего дня я для тебя сэр Грюнальд и никак иначе, — отрезал он, подходя к столу и кряхтя опускаясь на стул. Открыв один из ящиков стола, он достал металлическую флягу и приложившись к ней сделал большой глоток, довольно крякнув. Только положив её обратно, он продолжил разговор.

— Слушаешь что я говорю, делаешь, что я тебе скажу, и мы поладим — это понятно?

— Да сэр, — я не мог смотреть прямо в его мутноватые глаза и опустил взор, еще больше съёжившись на краю стула.

— Завтра в шесть часов у тебя экзамен, не подведи меня, — видимо удовлетворенный моим смирением, он расслабленно откинулся на стуле, — Дик проводит тебя в колледж. Жить будешь либо в общежитии, либо в одном из домов которые есть на его территории, мне все равно. Содержания будешь получать пять крон в неделю и не пенни больше. За отличное окончание года получишь гинею. Все понятно?

— Да сэр, — я не понял ровным счетом ничего из его слов, но решил все выяснять по ходу, только лишь бы скорее уйти отсюда.

— Что‑то ты больно покладист, — он подозрительно прищурился, вставая из‑за стола, — неужели эта сучка нагуляла от кого‑то? Хотя результаты тестов…

Он подошел ко мне и больно схватил своей шершавой и крепкой рукой мой подбородок с силой поднял лицо к себе, заставляя взглянуть на него. В нос мне тут же ударили запахи перегара, чеснока и лука.

— На меня смотри выродок! — рявкнул он.

Я через силу, посмотрел ему в глаза. Он больно повертел моим лицом, крепко держа за подбородок и наконец удовлетворённый осмотром отпустил меня.

— Вроде на меня похож, — проворчал он и легким жестом руки показал мне на дверь, — свободен.

Я осторожно поднялся и стараясь быть незаметным, направился к двери.

— Да и последнее, — догнал меня его грозный голос, заставив вздрогнуть и повернуться. Он опять прикладывался к вытащенной из стола фляжке.

— Только попробуй плохо учиться, ты у меня сразу пожалеешь, что на свет родился!

Я кивнул и быстро пошел к двери, стараясь не перейти на бег. Этот человек меня пугал и я никак не мог понять маму и дедушку, что пресмыкались перед ним и позволяли делать все что он хочет. Он не жил с нами и уж точно не стоил того, чтобы во время своих редких приездов о нем кто‑то заботился и ждал. К сожалению, никто не хотел рассказывать мне ничего связанного с этой профессией, поэтому пришлось смириться и ждать, что будет дальше.