Дмитрий Старицкий - Две свадьбы и одни похороны

Борис фишку просек. Чмокнул Галку в щеку, развернул за плечи и хлопнул по аппетитной попке.

— Иди, Галь, у нас с Жорой действительно чисто мужской разговор.

Когда обломившаяся Антоненкова ушла, я запер номер на ключ и подсел к столу.

— Наливай, что сидим? — это я уже Борису попенял.

Накатили еще по песятику.

Выпили.

Крякнули.

Рукавом занюхали.

И только потом я на него наехал:

— А теперь, Боря, колись: с кем ночевал?

— Жор, а какой твой разница? — тут же парировал сержант, не снимая лыбу с лица.

— Большой разница, Борь. Гладишь свою лысую голову и чувствуешь под рукой, что она чистая, а на самом деле оказывается, что ты уже рогат, как сохатый, — констатировал с неудовольствием создавшееся положение.

— Так это факт только твоей биографии. Других не касается, — настаивал, нагло ухмыляясь, сержант.

— Зайдем тогда, Боря, с другой стороны. Тебя я всегда понять могу, хоть ты и укусил сейчас кормящую руку, теперь пойми и ты меня. У меня тут гарем, семья, если хочешь. Допустить измены хоть одной жены я не вправе, иначе слетает к черту вся дисциплина и коллектив жен моментально пойдет вразнос. И так я их держу из последних сил очень сложной системой сдержек и противовесов. С кем ты сегодня спал, завтра утром будет знать весь гарем, а значит, и я. И первым, КРАЙНЕ НЕОБХОДИМЫМ, моим действием будет мой с этой женой немедленный развод. При всех.

— ??? — смотрел на меня Борис пустым, непонимающим взглядом.

— Очень просто, — ответил на невысказанный вопрос, — сказал три раза «талах» — и все. И девочка пошла. Гулять по жизни одна на свой страх и риск. И как бы мне ни захотелось потом обратного, в автобус я ее больше не возьму. При этом я снимаю с себя всякую ответственность за нее. Мы уедем, а она останется в Порто-Франко. Твои действия?

— А какие могут быть мои действия? — удивился Борис. — При чем тут вообще я?

— Ну да, ну да, — покачал я головой удрученно. — Наше дело не рожать: сунул-вынул — и бежать.

И добавил через паузу:

— Знакомо.

— При чем тут такие наезды? — возмутился Доннерман. — Все было, Жора, по согласию.

— Борь, я тебя не в изнасиловании обвиняю, а объясняю сложившуюся ситуацию. И раз по согласию, то я тут спокоен. Потому, как раз есть тут ТВОЕ согласие, то с этой минуты ответственность за эту девочку лежит на тебе. А я даю ей развод. Дальше все только от тебя зависит.

— Каким образом? — встрепенулся сержант.

— Не образом, а канделябром, — вперил в него немигающий взгляд. — Ну, не знаю, как тут у вас принято, но ПОРЯДОЧНЫЕ люди в такой ситуации женятся. Везде.

— В моих планах такого не было, — отрезал Боря жестко, вынимая сигарету из моей пачки.

И запыхтел, прикуривая.

— А в моих планах было довезти всех девчат до русских земель без потерь, — перепасовал я ему аргумент. — Но теперь эта девочка остается в этом городе один на один с бандитами, которые хотят ее похитить и сделать сексуальной рабыней. По твоей вине, между прочим, остается.

Говорил я все это и даже не знал, о какой из жен моего «гарема» идет речь. Но старался быть уверенным в своих словах. В перспективе озвученных действий, увы, уверен не был. Сомневался я в том, что выгоню проказницу на улицу. Но Доннерману об этом знать было не положено, иначе точно с крючка сорвется. И так сидит, вальяжно развалившись, улыбается нахально во все тридцать два зуба. Это меня и возмутило особенно. Весь его вид победителя.

— И убери лыбу, — вдруг гаркнул ему, — вопрос серьезный.

Доннерман под моим внезапным напором действительно убрал глумливую улыбку с лица. А я, удовлетворившись переменами его лица, довольно констатировал:

— Вот так вот, — и продолжил по заявленной теме: — Выбор твой и ответственность твоя. Я же жестко повязан категорическим императивом. Целое важнее частного. До утра тебе подумать над этим. А теперь разливай остаток и рассказывай, как все было тут на самом деле с бандитами, а то меня патрульные только допрашивали, но ни во что не посвящали.

Новая Земля. Свободная территория под протекторатом Ордена, город Порто-Франко.

22 год, 28 число 5 месяца, воскресенье, 4:45.

Когда Борис ушел, я тут же улегся на койку — доспать эту ночь в одиночестве. Что там от этой ночи осталось?.. Но не спалось, несмотря на выпитое виски. И хмеля не было. Весь алкоголь ушел на дожигание адреналина в крови.

Куда я попал?

Дас ист фантастиш! Пелевин с Буссенаром на пару курят бамбук.

Я лежу в номере отеля «Ковчег», в городе Порто-Франко, на какой-то Новой Земле (то ли другой планете, то ли альтернативном пространстве) и вместо сна, пялясь в потолок, провожу инвентаризацию произошедшего с нами за последнюю неделю.

Какие-то «британские ученые»[2] из США повторили какой-то эксперимент Теслы, зримый результат которого они тут же засекретили от правительства и общественности, свернули исследования как «бесперспективные», выкупили всю аппаратуру и уволились из научного учреждения. Нашли каких-то мутных спонсоров и создали Орден для освоения и заселения, создали подпольную всемирную сеть вербовщиков для заманивания на переселение в эту Новую Землю людей, которые дома сами себя считают лишними. И таковых за последние двадцать лет, как тут говорят, нашлось уже больше двадцати миллионов со всех пяти континентов. В среднем по миллиону в год. Ну и нас дюжина, как довесок к ним. Сюда никак мы не стремились и что-то менять в своей жизни даже не думали. Однако и мы тут.

Я и тринадцать ослепительно красивых девчонок из эскорта ехали себе спокойно на корпоративную вечеринку пятой в мире майнинговой компании и ничего такого не подозревали. Всего-то и произошло, что я в подмосковном имении этой компании поворот попутал. Взял влево вместо правого поворота — и вот мы тут, всем автобусом. А офисный планктон «Сибнедр» так себе и гуляет, где положено. Без нас. И обратной дороги нам нет. Кто бы мог подумать, что столь богатая компания занимается таким подпольным бизнесом?

Народ, переселяющийся сюда, готовится к этому мероприятию вдумчиво и добросовестно. А у нас всего, что было с собой — только что на нас надето. И школьный автобус.

Всех жителей этой «столицы» Нового Мира — не больше тридцати тысяч: райцентр какой-то, по русским меркам. Провинция занюханная, по которой я круги нарезаю, вместо того чтобы ходить по утрам на любимую работу в Москве, креативить там всласть, а по вечерам выдвигаться в любимые ночные клубы — общаться на родном языке с продвинутыми людьми, которые мне интересны. Вместо этого уже неделю тащу на своей шее отвязных баб, молодых и красивых, всех их устраиваю, обустраиваю, готовлюсь с ними к прорыву в Русские земли — на другой конец континента. А Россия тут — в тропиках, однако. И на границе с большой-большой Чечней, ко всем прочим радостям. Но влом мне говорить всю жизнь на чужом языке, даже при том, что знаю его прилично и разговариваю на нем свободно. Хотел бы эмигрировать из России — еще в девяностых остался бы в Англии.