Ник Кайм - Смерть и своеволие

Наблюдатели спикировали на цель, испуская металлические крики. В этот момент Келл оттолкнул Литэ от себя и тем самым — ненамеренно — спас матросу жизнь. Смертоносные когти, способные одним движением вскрыть человеческое горло, пронеслись так близко от обнаженной глотки серва, что он ощутил дуновение распоротого воздуха.

Вторая механическая птица целилась в глаза Эристида, собираясь вырвать их и располосовать лицо ассасина. Тот мгновенно и слабо пожалел, что оставил шпионскую маску в укрытии — Келл вообще почти не надевал её последнее время.

Пригнувшись и расстегнув пряжку старого плаща на шее, ассасин резко крутнулся на месте, заставив ткань распахнуться полукругом темноты. Не успевший сориентироваться механизм попытался выйти из пике и совершить разворот с креном, но Келл предугадал его маневр. Дернув плащ на себя, Эристид поймал птицу-машину в складках ткани, не позволив наблюдателю рвануться обратно, в вышину. Взмахнув плащом-силком, ассасин раскрутил свёрток плотной материи, бывший когда-то его боевой экипировкой, и с размаху ударил им о палубу. Затем, не теряя ни секунды, Келл бросился вперед и принялся топтать дергающееся, клекочущее тело под чёрной тканью. После каждого удара ног ассасина тварь вырывалась всё более злобно и яростно, но Эристид вскоре покончил с ней.

Второй летающий дрон осаждал несчастного Литэ, избивая и полосуя его заточенными краями крыльев. Отреагировав на смерть партнера, он мгновенно забыл о матросе и обратил свой хищный гнев на Келла. Крылатое копье из металла, пластека и птичьей плоти устремилось к ассасину, и тот ощерился, готовясь к встрече.

Наблюдатель, метя в горло, прошелся когтями по груди Келла, и тот закрутился от силы удара, не выпуская грубый нож из кулака. Крича от боли и ярости, ассасин крепко сжал свободной рукой тело механической птицы, изрезав ладонь в кровавые лохмотья. Клинок метнулся размытым пятном и вонзился в торс дрона, а потом ещё и ещё раз, так, что тугие струи технических жидкостей фонтаном хлынули на железные пластины палубы. Эристид всаживал нож в машину до тех пор, пока не убедился, что она мертва, и к тому моменту руки ассасина превратились в рваную мешанину исполосованной плоти, чёрных смазочных масел и густой крови.

Увидев, что Келл, вздрагивая, направился к нему, Литэ отшатнулся, и ассасин понял, что матрос перепуган донельзя. Страх проник в каждую клетку его тела, он был воздухом в лёгких, водой для губ серва. Эристид ощутил ползучее, тошнотворное отвращение к самому существованию человечка, словно каждый вздох Литэ чем-то оскорблял его.

Ассасин не стал спрашивать себя, откуда взялась такая желчность. Даже не подумал об этом. Он просто заорал на Литэ и кричал, пока матрос удирал прочь.

— Беги, ты, жалкий ублюдок! Смотреть на тебя не желаю, понятно? Возьми свои слова обратно и убирайся!

Келл сплюнул на скользкую палубу.

— Если ты вернешься, если снова сунешь сюда свой нос и не принесешь новость о том, что Гор ещё жив… — голос Эристида достиг крещендо, — я пристрелю тебя на месте!

Литэ сбежал, похоже, не веря, что сумел уцелеть. Стоило утихнуть отголоскам шагов матроса, Келл осел на мостик и уставился на изуродованные руки.

Медленными, мучительными движениями ассасин подтянул убитый плащ и принялся разрезать его на полосы, подходящие для перевязки пальцев и ладоней. Занятый работой, он напряженно прислушивался к шёпоту «Мстительного духа», надеясь уловить частичку знания о том, что люди Малкадора провалили задание и чудовище выжило.

Эристид улыбнулся своим мыслям. Сигиллиту тоже придется испить горькую чашу разочарования.

Величайшее оружие в нашем арсенале также является древнейшим, чистейшим, простейшим в применении. Но, с другой стороны, им сложнее всего овладеть в совершенстве. Каждый убийца должен уяснить абсолютную истину: ты не уникальный. Ты не особенный. Ты умрешь, и ничто не в силах предотвратить твою смерть. Когда ты поймешь и примешь это, придет осознание, что ты есть оружие, и его лезвие, что никогда не затупится, есть жертва.

Итак, он прицелился, отодвигая в сторону кусочки расколотой памяти, что пытались сцепиться друг с другом в его разуме.

— Зачем ты это делаешь? — крикнул Литэ. — Я никогда никому не рассказывал о наших встречах. Я всегда был верным, как и ты! Всегда, даже когда они делали со мной те ужасные вещи…

Матрос чуть подполз к ассасину, увидел пистолет и тут же замер, отказавшись от своего замысла.

— Ты… Ты сделал меня сильнее, господин Келл. Я знал, что если ты сумел продержаться здесь, внизу, все эти годы… То и я смогу сопротивляться им, и это было так тяжело…

Годы? Откровение ошеломило Эристида. Это какая-то ошибка, прошло всего несколько дней с того момента, как канонерка «Ультио» покинула Дагонет. Самое большее — несколько недель, но годы?

Ассасин покачал головой. Он запомнил бы, что прошло столько времени, серв наверняка лжет ему. Шепчущие голоса предупредили бы Келла о минувших годах.

Эристид обнажил зубы в зверином оскале.

— Ты знаешь, верно?

В залитых слезами глазах Литэ вновь мелькнула растерянность, и он покачал головой.

— Я знаю… То есть, я видел… что Гор жив…

— Не то! — рявкнул на него Келл. — Шёпоты рассказали мне о Магистре войны! Я спрашиваю о другом, и ты это знаешь!

— Ш-шёпоты? — теперь матрос смотрел на ассасина, словно тот нес бред сумасшедшего. Неужели серв не видел? Неужели он не понимал?

Подойдя ближе, Эристид направил «Экзитус» во вздымающуюся грудь человечка, и Литэ поднял руки, выказывая покорность.

— Прошу, не делай этого! Я не понимаю, о чем речь, ты говоришь загадками! Сначала я думал, это из-за твоего сидения в одиночестве, но…

— Скажи мне, кто это! — потребовал Келл, не обращая внимания на страстные мольбы человечка и указывая резкими жестами в промозглый воздух ущелья. — Голоса всё время шепчут и не дают мне спать, указывают, что я должен сделать с тобой!

Ассасин подтолкнул Литэ стволом пистолета, заставляя встать и выйти наружу, на мостик. Под ними пели канаты, по которым бесконечно носились в обоих направлениях сцепки контейнеров с охладителем.

Матрос поднял на Келла умоляющий взгляд.

— Ты слишком многое перенес, верно? Да, всё так, теперь я понял. Это место… — серв кивком показал на стену, — «Дух» сломал тебя.

— Говори! — Эристид кричал, не думая о том, что его может засечь какой-нибудь далекий слухо-сканер. — Мне нужен тот, кто шепчет вокруг! Где он?