Галина Манукян - Дикторат

Я услышала, как Саро и Мага, воины, что нас сопровождали, перешептывались:

– А вдруг за эту странную Лиску воды не дадут?

– Угу, опять свалится в искрах вся. Тогда точно не дадут.

– Да уж. Хоть бы на пару часов открыли шлюзы. Акху сказал, обратно ее не привозить, а передать жрецу ихнему, главному. Пусть с про́клятой глоссы разбираются. Чтоб их всех там перекосило!

– И то верно, – воодушевился Саро. – Пусть духи их покарают, выкосят, как прошлых людей, а наш клан переберется к озеру. То-то заживем!

– Не болтайте глупостей, – буркнул побагровевший, как пустынный камень, отец, но эти нечесаные жерди никакого внимания на него не обратили. По лицу отца я поняла, что ему за меня стыдно. Стыдно иметь такую дочь-уродку. И даже глоссам отдавать стыдно.

Мне так дурно на душе стало, хоть вой. А потом я, наоборот, разозлилась и решила не показывать ничего. Выпрямилась, и случайно так искрой шарахнула по загривку псидопса, что тот аж дернулся. А я чуть не свалилась наземь.

Саро и Мага болтали о том, что разбойников, видать, в горы оттеснили – давно уже не налетали на степи. Но я не слушала их болтовню. Мне сейчас что разбойники, что бешеные козлограссы, что наши воины, которые от напастей должны были защищать, что глоссы – все было едино.

Лес был все ближе. С маленькими деревцами, покрытыми порыжевшими от солнца листьями по краям, зеленеющий от светлого до густого оттенка дальше, в глубине чащи. От такого количества деревьев мне было не по себе, а воздух стал каким-то сладким, словно ненастоящим. Впереди показался забор, ворота и башня из дерева.

– Застава, – важно сообщил Мага, а Саро втянул голову в плечи.

Стражники-глоссы вблизи выглядели свирепо. С дозорной башни за нами следили пара лучников со зверскими рожами. Все мои сопровождающие, как один, поклонились. К нам подошел здоровенный воин со шрамом через все лицо.

– Куда, соленые, собрались?

Мне захотелось стать размером с блоху и зарыться в шерсть псидопса.

– Везем дань, – пискнул Саро, словно ему нос в сливу скрутили.

– Девушку по договору, – сипло поправил смельчака отец. – Ее велено Главному жрецу доставить.

– Нет его. Везите, как обычно, казначею.

Глосс в доспехах из толстой кожи бесцеремонно сдернул мой платок. Осмотрев меня, осклабился и провел грязным пальцем по моим губам. Я отпрянула, напоказ вытерла их ладонью. Стражник замахнулся было, чтобы дать мне пощечину, но остановился в последний момент. В моих пальцах снова жарко закололо. Шарахнуть бы здоровяка искрами! Жаль, не знаю, выйдет ли. Да и лучники на нас нацелились для порядка. Что им стоит спустить тетиву?

Наглый глосс кивнул в сторону леса:

– Проезжайте. Дорогу знаете.

– Знаем, господин, – елейно пропел Саро.

Вот уж за кого стыдно!

Мы отправились дальше. Несмотря на страх и слабость, я то и дело вертела головой, рассматривая чащу. От зелени в глазах рябило, хотя поначалу она не была слишком густой, но спустя некоторое время мы въехали по утоптанной широкой дороге в настоящие заросли. Запахло непривычными растениями, не иссушенными, напоенными от корней до макушек. Воздух пьянил посильнее, чем в степи весной. Поражали стволы гигантских деревьев, увитые гибкими стеблями с полуметровыми остроконечными листьями. В оврагах таилась сочная трава. После привычных голых солончаков с растрескавшейся землей, глинистых холмов и курганов, после черных скал, ощерившихся пещерами, все это невольно вызывало оторопь, восхищение и еще большее желание жить. Когда мы проехали мимо крошечной лужайки, усыпанной белыми цветами, над которыми кружились ярко-синие бабочки величиной с ладонь, мне подумалось: «А, может, я и не умираю вовсе? Может, наоборот – все к лучшему? И почему я решила, что меня обязательно убьют? А вдруг Шеска наврала?»

От этих мыслей я приободрилась, и даже тошнота прошла. Как только мне стало спокойнее, горячие покалывания в пальцах прекратились. Была б моя воля, я б так и осталась здесь, в лесу, среди синих бабочек и белых цветков. Однако о моей воле тут речь, увы, не шла. А, что если спрыгнуть и побежать? Я пошевелила пальцами в старых ботинках, онемение вроде бы начало проходить.

Едва я собралась дать дёру, наезженная грунтовая дорога уткнулась в широкую бетонную полосу. Саро потянул замешкавшегося псидопса за холку, и мы свернули налево. Перед нами предстал мегаполис – город прошлых людей, через много лет после конца света занятый глоссами. Я ахнула и задрала голову вверх. Несметное количество бетонных высоток, повыше наших, устремлялись в небо. Подобно гигантским соляным столбам они поблескивали на солнце остатками окон, из которых местами тянулась в свету дикая, неистовая зелень, показывая, что она тут главная, а совсем не человек. Сколько же здесь жило раньше людей, чтобы понадобилось столько окон? Тысячи? Сотни тысяч? Даже представить такое сложно, гром мне в ребра!

На бетонной дороге у края города народу сновало прилично: коллекторы на ржавых цветных повозках, запряженных псидопсами, прочий люд верхом кто на чем, но по большей части пешком. Были тут не только глоссы: тех легко отличить по куда более приличным одеждам, чем у наших, и круглой черной серьге в ухе, попадались и химичи с фиолетовыми серьгами, и долговязые любильцы с серебристыми. С красными ходили только степняки.

– Ну всё. Через две улицы рынок. Там и казначей, – пробормотал Мага сотоварищу, а на меня посмотрел косо: – Эй, Лисса, платок натяни пониже. И по сторонам не зыркай. Не принято тут.

Пока мы продвигались по заросшим травой улицам мегаполиса, мимо домов с окнами, затянутыми бычьими пузырями или пленкой, реже с целыми почти стеклами, с ржавыми или пластиковыми знаками над дверьми, мимо деревянной будки торговца снедью, закрытой наполовину красным пластиком с белым яйцом посередине, наполовину полосатым, черно-желтым, в мою душу вновь закралась тревога. Пусть и старалась я не особо пялиться, как велел Мага, но отметила, что кроме суровой старухи, закутанной в черное, по дороге нам не встретилось ни одной женщины. Причем старуха ехала с доброй армией провожатых.

Мое беспокойство скоро усилилось, потому что, когда мы проезжали по небольшой площади, кучка разбитных парней будто сбесилась. Кто-то причмокивал, кто-то улюлюкал, кто-то подмигивал или выкрикивал что-то типа:

– Сворачивай-ка сюда! Ну-ну, посмотрим, кому повезет… Эй, степняки! Отдайте мне сладкую… Снимите с нее лохмотья, не разглядеть, не уродина ли?

Как ни пытались Мага и Саро проехать, нас окружили. Мгновенно толпа обросла любопытными. А парни совсем распоясались, стали кричать всякие гадости, подошли вплотную. Казалось, еще немного, и меня разберут на лоскуты… Я закуталась в платок, отчаянно желая стать невидимой. Мои спутники втянули головы, лишь отец распрямил плечи и перехватил рукой копье.