Неоновый лабиринт (СИ) - Левин Александр Анатольевич

— Войцех, что произошло такого страшного, если ты решил появиться в сенате? — поинтересовался Гнелий, когда офицер кивнул, давая понять, что теперь можно разговаривать свободно.

— Варнер и его группа, — ответил полковник, — Они не просто смогли выбраться со станции, но и добыли какие-то материалы, из-за которых и погиб Верден… Да и многие другие. Во флоте пока не в курсе, но их десантники тоже далеко не покойники.

— Откуда информация? — поинтересовался Темирязев, усевшись за стол, — И насколько она достоверна?

— Варнеру сейчас оборудуют по техническому заданию СВР TIF-19-02-34-DGM. Превращают древнюю рухлядь в современный стелс-корабль для диверсионно-разведывательных операций.

— Вот оно значит как… — пробормотал Темирязев.

Сенатор два месяца не мог связаться с Верденом. Аппарат подполковника был выключен, что вызывало у Гнелия беспокойство, а затем стало известно, что офицер погиб при задержании по обвинению в государственной измене и превышении должностных полномочий. Для Темирязева такой поворот был очень плохой новостью, способной принести серьёзные проблемы. Впрочем, несколько месяцев тишины заставили сенатора решить, что всё обошлось. Однако, визит Войцеха и новости о Варнере намекали об обратном. Вполне возможно, что вокруг шеи Генлия уже затягивается незримая петля, создаваемая оперативниками СВР или контрразведки. Ведь, не известно по какой причине Вердену было выдвинуто обвинение в государственной измене.

— Что-то ещё или…

— К счастью для нас всех, блоки памяти на компьютере и планшете Вердена самоуничтожились, — усмехнулся Войцех, принявшись расхаживать по кабинету перед столом сенатора, — Он привязал детонаторы к датчику в своем сердце. И как только сигнал исчез… следователи СВР остались с пустыми руками.

— А что по поводу «Александра»? — поинтересовался Гнелий.

— Раз уж экипаж погиб в полном составе, то на капитана списали всю ситуацию, — усмехнулся полковник, — Флотские отказались передавать данные систем связи и записи переговоров следователям СВР нашим парням. Пока отказались, — добавил Войцех.

— Полагаю, это самое «пока» случится очень скоро? — поинтересовался Темирязев.

— Более чем, — кивнул полковник, — Сегодня тебя вызовут на заседание сенатской комиссии по факту гибели линейного крейсера «Александр». Там будут присутствовать представители СВР, СИБ и флота. Каким-то образом некий майор Разумовский, руководитель Варнера в СВР, умудрился найти данные о том, что ты связывался с офицерами крейсера. Потому. готовься давать очень правильные ответы, друг мой. Причем, такие, чтобы не утопить нас всех.

— Не беспокойся, — усмехнулся Темирязев, — На такие случаи, у меня всегда готова правдивая версия.

— Очень на это надеюсь…

Покинув кабинет сенатора, Роджанский направился к уже другому своему знакомому в стенах Имперского Сената. Полковник спешил подготовить почву для грядущего слушания, ибо там будут затронуты и его интересы в произошедшей ситуации.

Кроме того, офицер очень хотел устранить чертовых СВРовских оперативников, что вместе со слишком живучими десантниками сорвали достаточно важное дело и теперь создавали проблемы как СИБ, так и тем политикам, что нужно держать на коротком поводке, вовремя их одергивая, дабы не вздумали делать и думать лишнего.

Выйдя из космопорта, мы с Натальей направились искать такси. Увы, но вызывать кар прямо к зданию было запрещено после недавнего теракта, в результате которого погибло почти семь тысяч человек. Увы, но мир и спокойствие постепенно покидают Империю и её миры.

— Надеюсь, на верфях не придется жить, — вздохнула Берроуз, поежившись от промозглого сырого ветра, — Зная тамошних «мастеров»…

Нова-Терра встретила нас осенним дождем, порывами холодного ветра и ночью. Ледяные потоки воды, казалось, готовы затопить город и космопорт. Ливневые стоки с трудом справлялись с громадным количеством воды, что реками текла по широкому проспекту идущем от пассажирской зоны к стоянке такси.

Плотнее запахнув плащ, девушка взяла меня под локоть, не забыв активировать «дождевик» — генератор поля, останавливающего легкие быстро летящие частицы материи. Пулю такой «щит» не отразит, но зато с ливнем он справляется. Сумки, как свою так и девушки, нес я. Впрочем, вещей у нас было не слишком много. За четыре месяца жизни после «Джефф-2» мы не успели обзавестись ни чем существенным. Фактически, у нас даже брони не было — моя пришла в негодность ещё там, на станции, а у Берроуз её комплект сдох уже на «Эвенджере».

Я же, периодически оглядываясь, пытался понять откуда нам грозит опасность. Предчувствие, что появилось ещё на станции-планетоиде СВР, значительно усилилось и теперь набатом било по нервной системе, вызывая боль в висках.

Нечто, несущее нам смерть, очень близко. Рядом. И нам лучше отойти от него как можно дальше.

В прошлый мой визит сюда, в экипаже «Ночного полета» был Винсент Лейпф, который и взял на себя полный контроль над процессом модернизации «Тайфуна», то теперь мне и моей спутнице придется заняться этим самим. Учитывая же повадки и привычки инженеров здешних верфей, это будет сложно, муторно и матерно. Ибо иначе они, почему-то, понимать никого не хотят.

Тогда мы на саму планету не опускались — обойдясь орбитальным комплексом верфей, где и жили. Однако, на пассажирском судне туда не попасть — только с помощью челнока местного управления СВР. Из-за этого придется проехать через весь город, поселиться в гостинице до утра, а затем уже направиться в Контору.

Дойдя до стоянки такси, освещаемой неоновыми вывесками, я огляделся. Высокие «стволы» небоскребов, что порой срастались за счет громадных галерей в целые кварталы, закрывая своей тенью улицы города, отсюда казались громадным, освещенным миллиардом огней, лесом из бетона и стекла. Джунгли. Каменные джунгли. Летящие между зданиями кары, своими габаритными огнями и фарами создавали впечатление светляков, что порхают между деревьев в обычном лесу.

Издали это всё смотрится красиво, но стоит оказаться в лабиринте темных улиц, закованных в металл, асфальт и стекло, как очарование мегаполиса исчезает, сменяясь грязью подворотен, затхлым, пропитанным выхлопами каров, смрадным воздухом, да людскими пороками. Там, рядом с голограммами красивых девиц, на которых одежда столь вызывающая, что без неё они смотрелись бы благопристойнее, можно увидеть наркоманов, погруженных в грезы очередной синтетической дряни, спитых бродяг и банды малолетней шантрапы, ищущей легкую добычу.

Нижний Город. Обычное явление любого мегаполиса в Империи. Впрочем, не только у людей есть подобные клоаки. Родианцы и стигийцы грешат тем же. Галерейные уровни мегаполисов — люди живущие более-менее сносно. Почти средний класс. Клерки, менеджеры, инженеры, квалифицированные рабочие, отличающиеся серьёзными дипломами, мелкие государственные служащие… Чуть выше — уже этажи более состоятельных личностей. Там и экономисты, и бухгалтера, и юристы… Этакие «белые воротнички», среди которых могут оказаться молодые офицеры силовых структур, медики, учителя и мелкие предприниматели. Зато на верхнем уровне живут богатые люди. Хозяева организаций, мэры и губернаторы, депутаты законодательных собраний и приближенные к ним личности, удостоенные почетного «доступа к телу».

Зато нижние уровни — тот самый Нижний Город. Городское дно. Место, где не живут, а выживают под светом неона и грохот выстрелов. Они всегда окутаны смогом и темнотой. Дневной свет не проникает в этим места, оставаясь на других уровнях. Лишь уличные фонари да вывески заведений освещают эти кварталы.

Покачав головой, я взглянул на ряд желтых каров, ожидающих своих пассажиров. Почти все они были автоматическими и доверия у меня не вызывали. Чутьё заставляло меня обходить таковые стороной, ища то, где будет живой водитель. Причем, далеко не первый же попавшийся. Троих таксистов мы с Берроуз оставили позади.

— Что-то не так? — поинтересовалась девушка, оглядываясь по сторонам.