Владимир Свержин - Страж Каменных Богов

Караванщик заскрипел зубами, приподнялся, вскинул автомат, выцеливая медведеобразного верзилу. В конце концов, о нем Эргез ничего не говорил, а стало быть… Вторая фаланга указательного пальца начала мягко вжиматься в стальной изгиб спускового крючка, но за мгновение до выстрела будто кто-то над самым ухом с силой разорвал кусок брезента: одна пуля пробила ему предплечье, другая – ногу чуть выше колена.

– Я ранен! – взвыл караванщик.

– Лежи! – не отвлекаясь от прицельной стрельбы, скомандовал Лешага. – Тиль, перевяжи друга.

Лунная база Эндимион-сити, Центр Управления Полетами, друзья, знакомые, прожитые годы – все вдруг стерлось из памяти второго лейтенанта службы диспетчеров Кэйтлин Кин, будто кто-то по ошибке нажал не на ту кнопку. Остался лишь монитор, на котором высвечивался банальный в своем безразличии вопрос: «Произвести запуск?»

Тонкий палец девушки замер над кнопкой «пуск». Еще одно короткое движение – и «старая лохань», как совсем недавно ее любимый называл вращающуюся на геостационарной орбите модульную платформу «Сунь Цзы», встрепенется, пробудится от летаргического сна. В хищном зевке распахнет она стальную пасть, и к Земле, к территориям, выбранным волей хрупкой девушки, устремится стратосферная пусковая установка с парой смертоносных небесных змеев – ядерных ракет «воздух – земля». Два отравленных клыка, готовых вонзиться в планету, чтобы покарать мерзких убийц ее замечательного бесшабашного смельчака Тэда – Тадеуша Сикорски. И пусть все горит огнем, и пусть все сгорит в огне!

Лишь об одном она жалела в эту секунду: что своими глазами не сможет увидеть этот всепожирающий, рокочущий драконьим ревом пожар. Сердце, отдавая болью, резко бухало в грудной клетке, точно стараясь вытолкнуть застрявшую в пульсирующей живой плоти невидимую иглу. Раз, два… палец ее прикоснулся к теплому пластику клавиши… три!

Монитор погас вмиг, безо всякого предупреждения. Кэйтлин, прикусив губу, еще раз нажала на кнопку, затем еще раз. Тьма, словно выплеснувшаяся из черноты потухшего монитора, заволокла ее рассудок и затуманила взор. Она колотила по клавише, будто это была дверь, за которой ее ждала свобода, отсутствие боли и покой.

– Перестань! – коротко и резко раздалось за ее спиной. Кэйт очнулась, словно от удара, и суматошно оглянулась: кто это смеет бесцеремонно вторгаться в диспетчерскую кабину?! Да еще посреди рабочего дня?

– Пойдем, – потребовал голос. Она моментально узнала его. Не могла не узнать, как, впрочем, и любой в городе. Позади нее стоял Эдвард Ноллан III, глава организационного комитета Эндимион-сити, отец Эда Ноллана-младшего, убитого на Земле вместе с Тэдом. – Пойдем, – настойчиво повторил глава лунного города.

– А-а?.. – Второй лейтенант Кин указала на безжизненно темное окно монитора.

Ноллан, досадливо хмурясь, покачал головой:

– Ты сегодня не заступала на вахту. Компьютер работал в дублирующем режиме, как тренажер. Я проверял тебя.

Кэйт неожиданно всхлипнула, понимая, что весь ее порыв, вся страсть и ненависть оказались лишь пустой игрой воображения, что вся жесточайшая борьба с собой, ночные терзания, выстраданная решимость рассматривались под микроскопом с ледяным безразличием, словно некий психологический курьез. Она вдруг почувствовала себя подопытным кроликом, заглянувшим в глаза биологу со скальпелем. От бессильной жалости к себе, от боли, скручивающей внутренности, она запрокинула лицо вверх, ощущая, как душит невесть откуда взявшийся в груди жгучий комок, как слезы подступают к глазам, но уже не в силах была удержать рыдания.

– Отставить безрассудные выходки! – Эдвард Ноллан подхватил ее под локоть и поднял с кресла. – Прекрати реветь! Ты что, ребенок, у которого отобрали игрушку? Ты офицер и должна нести ответственность за свои действия. Сама могла бы догадаться: любая операция с компьютером регистрируется на центральном пульте. Если ты сохранила для себя какую-то информацию, а затем убрала ее из памяти машины, об этом появляется запись в каталоге. Во избежание ошибок и недоразумений это сообщение выделяется красным и требует к себе повышенного внимания. Ты же знаешь, как это работает. Ты вообще на что рассчитывала? Что мы не восстановим файл и не выясним, что именно ты скопировала?

Кэйтлин Кин уткнулась лицом в плечо Ноллана, в отчаянии пыталась его оттолкнуть, физически не имея сил ответить. На что она надеялась? Что не успеют, проморгают, что ей повезет и она сумеет отомстить убийцам Тэда?! А что будет потом? Будет ли вообще «потом»? Какая разница?!

Эту невысокую зеленоглазую девушку глава лунной станции знал давно. Ее отец, Стефан Кин, в прежние времена был его личным флаг-штурманом, а последние годы преподавал астронавигацию в Академии.

– Кэйти, давай ты сейчас возьмешь себя в руки, перестанешь бить старшего по званию и достойно, как подобает офицеру, дойдешь до моего кабинета. А уж затем, пока не вернется самоконтроль, можешь скулить, пока не надоест. Но лучше сразу включи мозги и слушай, что я буду говорить.

Кэйтлин обожгло это «скулить», но, пожалуй, оно же и вернуло к жизни. Она отпрянула и сквозь слезы ненависти уставилась на шефа. Лицо его было серым, как лунная пыль, глаза ввалились и потускнели. Она шмыгнула носом, вытерла щеки узкой ладошкой и послушно двинулась за Нолланом. Ей показалось странным, что по дороге никто из диспетчеров в пультовой даже не взглянул в ее сторону, как будто снять офицера с дежурства посреди рабочего дня вполне обыденное дело. Неужели все уже знают о ее неудавшейся мести?!

Она шла, понурив голову, предчувствуя неотвратимое наказание. Бог весть какое: в своде законов Эндимион-сити нигде не предусматривалась попытка расстрелять Землю ядерными ракетами. Она готова подчиниться любому решению, вот только как теперь смотреть людям в глаза?

Массивная плита двери кабинета отошла в сторону, пропуская хозяина и его поникшую спутницу.

– Чай, кофе?

Кэйтлин, не поднимая глаз, мотнула головой.

– Ладно, тогда садись.

Девушка повиновалась. Стараясь хоть немного сосредоточиться, она уцепилась взглядом за древний письменный прибор: бронзовую статуэтку неведомого ей силача, силящегося обрушить цепями две мраморные колонны. Ноллан садиться не стал, он вышагивал по кабинету, точно желал убедиться, что тот не стал меньше за прошлую ночь.

– Я признаю свою вину, – отвела взгляд Кэйтлин. – Понимаю, что должна понести наказание.

– И я понимаю, – оборвал ее хозяин кабинета. – За Тэда хотела расквитаться? – жестко произнес он, то ли спрашивая, то ли утверждая.