Игорь Марченко - Доминион. Воссоединение

— Мыслей свежих нет, но еще не вечер. Еще раз покажи схему грузовой секции и просчитай варианты направленного взрыва, — сказал я, вернувшись в кабину управления.

— Следящее устройство не активно, капитан, — огорошил меня компьютер. — Уже в течение пяти минут. Если принять отрицательные результаты диагностики за основу, оно вышло из строя и больше не передает узконаправленный сигнал.

— Как это — «вышло»?! Ты мне сказки не рассказываешь? — засомневался я. — Только что пел, что его невозможно отключить…

— Мало информации. Трассировщик функционировал удовлетворительно, потом без видимых причин провалил диагностику, а затем отключился. Ни рассказывать сказки, ни петь я не умею…

— Не хами. Еще раз перепроверь показания и дай распечатку посекундной работы.

— Выполнено.

Из щели пульта поползла длинная лента из прозрачного пластика. Я взялся за ее анализ, позабыв про все остальное. Именно это было сейчас главным.

— Так… Семнадцать тридцать две… Первые сбои передачи данных… Замедленный битрейт… Семнадцать тридцать три. Вторичные признаки поломки анализатора, перегрев антенных и обрабатывающих модулей из-за повышенного облучения альфа-лучами. Семнадцать тридцать четыре… Потеря связи и отключение устройства. Тестер пометил его в регистре как неактивный. Очень интересно…

Случайность?

Я задумчиво свернул ленту в рулончик. Очень странная случайность. И очень удачная.

В конце концов, главное — я все больше удалялся  от  ненавистного  мне  Эпилона.  Я надеялся, что никогда больше не увижу эту планету, ставшую моим величайшим разочарованием. С другой стороны, я должен быть благодарен, что именно на ней обрел новый смысл жизни…

После непродолжительного гулянья по коридорам я набрел на капитанскую каюту. Обивка под дерево, дорогая эргономичная мебель, мини-бар. Все это теперь стало моим. Растянувшись на капитанской койке, я почувствовал себя почти счастливым. Да, я теперь был беглецом, я не мог вернуться в легион, не мог вернуться домой… За мою голову, безусловно, будет обещана награда, невзирая на мои прошлые заслуги. Зато теперь я капитан, и у меня есть собственный корабль.

— Мы еще повоюем, железяка… — пробормотал я, закрывая глаза. — Не стоит сетовать на судьбу, когда она к тебе благоволит…

За годы войн и крови я успел порядком подзабыть, что значит спокойный отдых вместо ругани в эфире во время артобстрелов, когда на тебя ползет неистребимый танк чужих размером с амбар, готовый испепелить пушками антибиотического излучения. А поймать спиной ядовитую стрелу сиама в зловонных джунглях Эпилона?

Кольцевые двигатели толкали рейдер навстречу огням больших городов и шумным толпам, всему тому, что я успел подзабыть. Мой корабль   невозможно   спутать  с   гражданским, придется научиться заметать следы и уметь прятаться. Отныне я начинал иной танец со смертью, но суть-то, как ни крути, осталась прежняя — выжить.

Я брался за любое дело. Натянув на себя капитанскую форму, пытался сам себя развлекать этим маскарадом, отдавая приказы Железяке (так я окрестил корабельный интеллект) в уставной форме и требуя точных отчетов. Мне эти игры быстро надоели, и я сменил костюм на спецовку ремонтника. Форма капитана мне была мала, а Железяка был невозмутим и не оценил эти представления, которые он считал чудачествами нового хозяина. Жизнь на космическом корабле была на удивление монотонной и унылой. Просыпаясь, я умывался и первым делом заходил в рубку, дабы глянуть на далекий пока Аврил и убедиться, что все идет без происшествий. Потом завтракал и бродил по кораблю, выискивая работу. В каютах я давным-давно навел порядок и создал в программной директории опись имущества, вплоть до последнего карандаша. С энергией для двигателей было сложнее, но не критично, благодаря резерву, который запасла на борту команда. Возможно, они собирались исследовать пространство за внешней границей. Но этим планам не суждено было сбыться.

Гиперприемник был для меня самым желанным на свете прибором. Я постоянно думал о том, как связаться со своей семьей. Однако я не был простаком и хорошо понимал, что жена с дочерью находятся под плотным колпаком Синдиката, а значит, Империи. У меня руки чесались послать хоть одну весточку на родную планету, но я сдерживал эти порывы.

А еще была организация «Возрождение Терры». Аббат Рур дал координаты, по которым я должен был послать кодовое сообщение на определенной волне. Это был ключ для контакта с ними. Но не теперь. Сначала надо было замести следы. По правде говоря, я не особо рассчитывал на этих экстремистов, с которыми в свое время боролся насмерть. Хотя теперь все изменилось, и я был бы рад любым друзьям…

Временами я доставал из мешочка драгоценные камни и любовался кровью Сенсинора. Они меня успокаивали лучше, чем кибердоктор, который делал уколы при каждом удобном случае. Результаты обследования были очень любопытны. Например, он обнаружил мой мозговой ментальный зонатор, который выглядел как небольшое уплотнение в одной из лобных долей. Маленькое уплотнение пустило корни всюду, где только смогло, и напоминало мохнатый шарик с волосинками, которые непонятным для кибердоктора способом взаимодействовали с нейронами головного мозга. Все позвонки имели микроскопические спайки от многочисленных переломов, которые давно зажили. Организм избавлялся от остатков химических соединений, которые попадали в меня с воздухом и пищей других миров. В целом годовой отпуск пошел моему здоровью только на пользу.

Наконец рейдер, расходуя последнюю энергию, добрался-таки до системы Аврила и взял курс на планету язигов — Тармвэдру. В системе были еще две дюжины планет, которые по галактическим справочникам числились необитаемыми. Там располагалось несколько десятков Имперских автономных механизированных заводов по добыче полезных ископаемых.

Обитавших в труднопроходимых лесах язигов открыли еще терранские колонисты и подняли до своего уровня развития. Те, быстренько сообразив, как можно получить от людей побольше, ничего толком не делая, принялись продавать колонистам корень жизни — растение, способствующее продлению человеческой жизни. Причем продавать по баснословной цене в полновесных монетах Содружества. Эти мохнатые хитрецы выменивали корни у добытчиков — своих менее развитых родственников — на радиоприборы, ручные компьютеры, электронные игрушки и прочий хлам. Они хорошо грели лапы на своих младших родственниках и самодовольно жмурили раскосые зеленые глазищи, радуясь своей смекалке. С ними нужно было держать ухо востро, пока они тебя не обжулили и не раздели до нитки, прикинувшись несмышленышами. Когда Империя построила на Тармвэдре первый Галактический форпост, язиги вовсю начали торговать с ближайшими звездными системами и этим кормились. После того, как их кормильцы, люди, вынуждены были уйти отсюда по политическим соображениям, у них чуть не случился массовый психоз. Имперский экспедиционный корпус язиги поначалу приняли со всем радушием, однако оно со временем переросло в стойкую неприязнь. Имперцев они не любили и не жаловали, презирая за высокомерие и неуемную жажду новых завоеваний. Люди, в свою очередь, презирали язигов за сибаритство, снобизм, любовь к наживе и сомнительные махинации с деньгами.