Навь. Книга 3 (СИ) - Борисов Олег Николаевич

— А полиция?

— А что полиция? — пожал плечами отец. — При визите высокого лица нормальные полицейские разбегаются, поскольку ни одна служба не проходит без косяков. И естественная реакция — избавиться от него как можно быстрее, чтобы он не докопался до того, почему записи в журнал ведутся синей пастой, а не черной, или почему скрипит дверь изолятора временного содержания. А поскольку лицо соответствующее, оно может сделать оргвыводы и воплотить их в жизнь, да, здесь я тебе помог, воспользовался служебным положением, не спорю. И вообще, завтра у тебя занятой день.

— В каком смысле? — осторожно поинтересовался я.

— Ну ты приглашен во дворец предстать перед светлые очи Государя Императора.

— Что?

— Да. Церемония наказания невиновных и награждения непричастных. Да и причастных тоже. Пройдет через два дня. А завтра — срочный заказ на нормальный костюм для визита во дворец у поставщика Его Императорского Величества. Я договорился. Так что больше ни во что не ввязывайся, постарайся уж.

— Постараюсь, — пообещал я. Я-то да, но кто виноват, что приключения находят меня сами? Карма.

Вы думаете, награждения во дворце проходят так, как показывают по зомбоящику? Торжественная церемония, тыры-пыры, Государь входит в зал в открытые двери, распахнутые по протоколу одетыми в мундиры лейб-гвардейских частей солдатами Императорского полка.

А вот и нет. Такое снимается на камеру, когда проходит награждение врачей, учителей, деятелей культуры, инженеров и прочих представителей нужных и важных профессий. Открыто. Также Государь говорит торжественную речь для представителей СМИ, упоминая нужность, важность и заслуги представленных, их роль в судьбе Империи и тэдэ и тэпэ.

Здесь же, в закрытой церемонии, все было совсем по-другому. Сначала нас осмотрел врач на предмет наличия или отсутствия кожвен и прочих респираторных заболеваний, затем прогнали через строй сотрудников Службы охраны Его Императорского Величества, которые нас качественно и профессионально обшмонали — вот тут было круто, всех тех, кому был положен мундир со всеми знаками различия и регалии, заставили снимать многокиллограмовые от металла наград кителя — потом пропустили через масс-спектрометрический детектор. Ну и наконец, через трех кинологов, чьи питомцы нас внимательно обнюхали, глядя на нас бдительными влажными глазами. После того, как разномастные собакены утвердительно вильнули хвостом, нас взяли в коробочку охранники.

Император ждал нас в одном из малых залов, и, вполне естественно, здесь не крутились журнашлюхи со своими камерами. То есть их не было ни одного — ну съемка ведется камерами наблюдения, и никуда дальше архива СО под грифом «особой важности» не пойдет. Так, видя его на экране я не испытывал какого-нибудь благолепия, но вблизи… Невысокий, где-то метр семьдесят пять ростом, в отличном черном гражданском костюме он производил впечатление сгустка энергии и силы. Повелитель самой крупной в мире страны, действительно Император.

— Здравствуйте, господа! — он подошел к нам, выстроившимся в одну линию.

— Здравия желаем, Ваше Величество! — гаркнули те, кто был в мундирах, то есть папА, Козьма и Мадлен.

— Сегодня вы будете награждены по линии СБ и СО Российской Империи. Сведения о награждении являются закрытыми, так что попрошу соблюдать государственную тайну, — Его Величество сделал знак рукой, и чеканя шаг, к нему подошел солдат с подносом в руках, на котором лежали красные сафъяновые коробочки с развернутыми книжицами под ними. И понеслось.

Награждали сегодня за две операции — «Закат» и «Ответ». Первая — подавление вооруженного восстания, а вторая — ликвидация причастных к нему лиц и организаторов. Вот и посыпался золотой дождь на кителя и пиджаки. Кресислав получил Святой Анны 2 степени, Козьма и Старший — Святого князя Владимира 1 степени, как высшие чины, Мадлен-Мария — Георгия 3-й степени, ну а мне свалился на грудь Станислав 3 степени, которым награждали чиновников, всех кого ни попадя. Ну и ладно, я не обижен. Мне любой орден из рук самого Величества — лучшая награда, в той жизни мне максимум прикалывали на грудь генерал-лейтенанты. Ой, что-то меня на почесывание ЧСВ понесло…

Когда император приколол мне орден, и после ритуального обмена фразами задержал руку и добавил «Хорошее начало», то я понял, что хорошо попал. Не дадут мне в этой жизни пойти по моему любимому гражданскому инженерному пути, ох, не дадут… Судя по косому взгляду Старшего, подтвердившему мои ощущения, так оно и будет. Да и Мадлен подозрительно улыбнулась краешками губ. Все, вэлкам в местную кровавую гэбню.

После этого нас ждали бокалы с шампанским, беседы старших с Государем в непринужденной обстановке, ну а мы с Мадлен тихо стояли в сторонке, изображая предметы интерьера. Нас явно не ждали к беседе.

— Ну что, скучно? — тихо спросила Мадлен, чокаясь своим бокалом шампанского с моим, с яблочным соком.

— Да, как-то так, — так же тихо ответил я.

— Ничего, еще повеселишься. Теперь, — многозначительно произнесла она. — Наслаждайся пока тишиной и покоем. А веселье тебе старшие гарантируют.

Мдя, с них станется. Ну ничего, поживем — увидим. А пока я как раз и собирался заняться отдыхом. Хватит уже с меня интриг и шпионских штучек. Я в отпуске!

Лето в Пекине проявляло себя во всей красе: смог, жара, исчезнувший ветер, который раньше хоть как-то эти пыльные вонючие бурые облака сдвигал в сторону от мегаполиса. Но в закрытом бункере ГРУ ГШ с кондиционированным воздухом и ярким искусственным светом на такие мелочи можно было не обращать внимания. Недаром местные острословы обозвали его «Аквариумом». Нет, к Главному разведывательному управлению Генштаба Народно-освободительной армии Китая относились максимально серьезно, но среди своих могли и пошутить при случае, и блеснуть жаргонизмами, демонстрируя причастнось к узкому кругу посвященных.

Чун Ван постучал в дверь, дождался приглашения и вошел, аккуратно поклонившись еще на пороге. Госпожа Ксяолян Лю поманила подчиненного пальцем и указала на место перед большим столом.

— Господин Ван, что я вам говорила в день, когда вы поступили на службу в мой отдел?

— Что главным принципом хорошего специалиста является должный уровень инициативы! Без инициативы и понимания оперативной обстановки нельзя адекватно реагировать на проблемы!

— Именно…

Правда, про себя Чун Ван еще успел подумать, что за не столь долгую карьеру в «Аквариуме» он успел уяснить и второй принцип: не высовывайся. Потому как любые новые прорывные проекты заставляли делать тех, кто о них заикнулся. В случае успеха лавры пожинали старшие товарищи, ну а в случае провала все шишки доставались излишне инициативным. Правда, за собой он пока ничего эдакого припомнить не мог, поэтому лишь стоял навытяжку и демонстрировал усердие и должное чинопочитание одновременно.

— Это хорошо, что вы не страдаете от провалов в памяти… Вы мне подавали аналитическую записку по сыну начальника СБ Российской Империи. Там же указали, что рекомендуете присмотреться внимательнее к этому молодому человеку. Что вам ответил ваш старший офицер?

— Господин Жао заметил, что мальчик двенадцати лет вряд ли может представлять для нас угрозу в настоящий момент.

— Но вы все же продолжили собирать на него материалы… Почему?

Момент истины. Либо сейчас он, Чун Ван, сумеет оправдаться за потраченные ресурсы организации, либо его сольют в нужник, как никчемный балласт. ГРУ ГШ ценило только победителей и выбрасывало использованный материал без сожаления: с покалеченной психикой, стрессами, подорванным здоровьем. В схватке бульдогов под ковром слабые не выживают.

— Мне не понравилось, насколько профессионально он вел себя во время покушения в Шанхае. Кроме того, наши люди в Санкт-Петербурге отметили полную закрытость информации по младшему Драбицыну. Даже если принимать во внимание, чей он сын, все равно… По нему даже липового психологического портрета среди богемных кругов не получится составить. Нет никакой явно выраженной операции прикрытия, не раскручивают слухи или сплетни. Человек — черное пятно.