Люсьен Соулбен - Алтарь Кирены

Они продолжали свой поход через город, и Гэбриэль был преисполнен решимости достичь бункера святого Беллстуса в Новом Карните. Оба были пропитаны смертью, каждая их жертва оставляла частичку себя на броне. И они шли потому, что Гэбриэль отказывался связаться с кем-либо по воксу, не желая втягивать еще больше своих людей в личные поиски или выдавать их местоположение.

Гэбриэль и Исадор стояли на вершине холма, когда-то увенчанного монолитными зданиями. Теперь от них остались только разделенные улицами руины. Гигантские бульдозеры сгребли обломки в грубое подобие укреплений, которые окружали расположившийся у подножья холма Лагерь Распятых. Гэбриэль и Исадор уставились вниз, их разумы были не готовы к открывшемуся перед ними виду. Лагерь Распятых простирался во тьму на мили. Десятки тысяч жителей Кирены были распяты на крестах, их безжизненные — или почти безжизненные — тела свисали с перекладин, умирая от медленного удушья. Никто из них не мог кричать, и стаи воронов делали это за них. В хаотичном лабиринте подвешенных тел лениво летали сервочерепа, снимая происходящее как предупреждение тем, кому еще только предстояло столкнуться с ересью.

Гэбриэль с Исадором не произнесли ни слова. Их удивление продлилось всего миг, достаточно длинный, чтобы осознать, что они еще не сталкивались с подобным ужасом. Но этот миг прошел, и пришло время идти дальше.

Их путь вел через руины, сквозь проломы в высоких завалах обломков, мимо обнаженных, пронзенных ног распятых и сквозь лес крестов. Они шли около часа; некоторые жертвы еще шевелились, но большую часть шума издавали трупные мухи, откладывающие свои яйца в мертвых, и вороны, наслаждающиеся этим неожиданным пиром. Звук выстрела из лазгана остановил пару. Гэбриэль и Исадор замерли, задержав дыхание, чтобы лучше слышать. Секунду спустя прозвучал еще один приглушенный выстрел. Они двинулись в направлении звука, внимательно оглядывая окрестности. Третий выстрел, наконец, вывел их на черноволосого солдата Имперской Гвардии. Он был молод и без следов шрамов или кибернетических улучшений, новичок в Силах Обороны Кирены, а теперь и один из обреченных. Он выглядел сломленным, одежда порвана и покрыта пылью, рука на перевязи после какого-то ранения привлекала трупных мух, а лазган бессильно болтался на боку. Он шел среди крестов, ища еще живых и бросая вызов инквизиции, которая оставила это мертвое место ради новых «полей смерти». Когда он находил того, кто еще дышал и истекал кровью, он стрелял им в лоб. Он не заметил космодесантников, пройдя мимо.

Глаза Исадора сузились, он сделал шаг вперед, намереваясь остановить гвардейца. Гэбриэль положил руку на плечо библиария.

— Он не имеет права прерывать их страдания, — возразил Исадор, но Гэбриэль покачал головой.

Он достал свой болт-пистолет. В магазине осталось всего два болта. Сражение с толпой исчерпало боезапас.

Гэбриэль извлек один болт на закованную в латную перчатку ладонь- он мог пригодиться ему позже — и направил пистолет на солдата. Он выстрелил.

Выстрел разорвал бицепс, солдат вскрикнул и бросился бежать, быстро исчезнув во тьме. Исадор уставился на Гэбриэля, не осмеливаясь озвучить свой немой вопрос. Капитан ничего не ответил и продолжил идти. Он позволил вопросу повиснуть в воздухе, но Исадор как никто другой знал: Гэбриэль редко промахивался.

Приближался рассвет, но небо оставалось темным, скрытое облаками сажи и пепла. Город был тих в эти ранние часы, гигантский конвой Инквизиции в спешке маршировал на запад, оставляя город готовиться к свиданию с орбитальными масс-ускорительными снарядами. Осталось меньше получаса.

Гэбриэль и Исадор достигли храма святого Беллстуса: старый бункер теперь был открыт взору небес. Снаружи он казался монолитным — приземистое прямоугольное здание, когда-то скрывавшееся глубоко под землей. Во времена вторжения орков, которое пронеслось по системе десятилетия назад, в бункере произошла чудовищная резня, орки прорвали оборону и убили тысячи скрывавшихся внутри. Когда Империум вернул мир, бункер откопали и превратили в храм.

Напротив единственного зияющего входа светловолосый брат Ульрэй и другой Кровавый Ворон, Акиос, ожидали рядом с «Лендспидером». Оба выглядели встревоженными. Когда Гэбриэль приблизился, Ульрэй быстро снял шлем и подбежал к капитану.

— Эсмонд у вас? — спросил Гэбриэль.

— Да. Мы схватили его при попытке сбежать из города.

Гэбриэль стиснул зубы, но больше никак не прореагировал на новость. Акиос смотрел в сторону: Гэбриэль знал, что ему обычно нравилось быть правым, но не в данном случае. Он не хотел оказаться прав насчет Гэбриэля, и это беспокоило капитана еще сильнее.

— Капитан, — произнес Ульрэй. — Инквизиция приказала нам эвакуироваться в город Сестра. Скоро начнется орбитальная бомбардировка. Я приказал своему отряду

выдвигаться, но.

— Ты все сделал правильно. — Взгляд Гэбриэля был прикован к входу в бункер. — Дай мне десять минут, затем вышли за нами «Громовой Ястреб».

— Как пожелаете, капитан, но поторопитесь. Он во внутреннем святилище. Мы заблокировали двери. Да пребудет с вами Император.

Ульрэй бросился к «Лендспидеру», второй Кровавый Ворон уже призывал дух машины, готовясь к полету. Они быстро исчезли вдали.

— Дальше ты не пойдешь, — сказал Гэбриэль Исадору.

— Хорошо, старый друг, — ответил Исадор. — Но ты знаешь, чью волю должен исполнить тут.

— Есть только один Бог, и это мой Император, Исадор. Я — Его орудие, всегда и во всем.

— Я не сомневаюсь в твоей вере, Гэбриэль, — произнес Исадор. — На самом деле я восхищаюсь твоей уверенностью и завидую источнику, из которого ты черпаешь силы. Просто помни, что твои действия верны, даже если ты сам в этом сомневаешься.

— Я знаю, что мои действия верны, старый друг, — ответил Гэбриэль, направляясь к двери.

— Как и всегда, истина подтверждает себя через боль.

Никого не осталось, чтобы почтить мертвых, осознал Гэбриэль, идя по передней. Храм служил усыпальницей для черепов всех убитых в бункере святого Беллстуса во время вторжения орков. Теперь черепа лежали в забранных решетками нишах вдоль стен. Каждый был с молитвами раскрашен в красные и синие цвета, украшен покрытыми рунами знаменами и восковыми печатями. Через несколько часов все они будут погребены под руинами, никто не вспомнит их имен и не прославит их жизни. Через несколько часов к душам тысяч погребенных здесь присоединятся миллионы новых. Их голоса затеряются в хоре еретиков.

Гэбриэль достиг внутреннего святилища и обнаружил двойные двери скованными цепью. Оказалось несложно вышибить их тяжелым ботинком, разметав по полу обломки. Внутри освещенного свечами святилища находились собранные из черепов безымянных покойников колонны, алтарь для прихожан и четыре ряда скамей. Перед алтарем молился старик. Его глаза были молочно-белыми, лысая голова покрыта старческими пятнами, лицо полускрыто щетиной и грязью, а тело оплетено сетью из трубок и фильтров, пыхтя впрыскивающих омолаживающие жидкости в его организм. Старик заметил Гэбриэля и выпрямился: вызывающий жест, выглядевший словно опровержение его почтенного возраста.