Николай Романов - Регент

Разведка и контрразведка – силовой столп любого государства, наряду с полицией, армией и космическим флотом.

Конечно, к этой компании непременно надо еще добавить науку и промышленность – только с развитостью всего набора страна способна обрести подлинное могущество. Каждая из составляющих важна, но самое главное место занимает охранная деятельность, поскольку все остальные составляющие входят в сферу ее интересов и неусыпной заботы.

Так считал граф Толстой, и за все время службы росской короне у него не было случая, который заставил бы его усомниться в справедливости этого постулата.

Наоборот, он давно уже убедился: если имперская безопасность вдруг ослабляла внимание на каком-то из направлений своей работы, оттуда непременно приходила угроза – как всей империи, так и самому министерству.

Ведь кому многое дано, с того многое и спрашивается.

Долго просидеть в кресле министра имперской безопасности удавалось немногим смертным, однако граф Толстой был как раз из этих редкостных чиновных людей. Впрочем, любому из них понятно, каких трудов и каких хлопот стоит такая стабильность положения…

Поэтому, поразмыслив еще некоторое время, граф взялся за виртклаву компа и по особо защищенному каналу связался с абонентом, известным в министерстве имперской безопасности лишь одному его главе.

Разговор продолжался не более минуты, после чего Толстой вызвал в кабинет своего заместителя, тоже графа, Ивана Мстиславовича Охлябинина – личность не менее примечательную, чем сам министр.

Иван Мстиславович достался Толстому от прежнего министра имперской безопасности. Конечно, сказать, что два графа жили душа в душу, было бы преувеличением, но и острых конфликтов, когда приходится делать выбор – оставаться вместе или нет, за время общей работы между ними практически не возникало. В административной жизни это называется «сработались». Немаловажный, кстати, фактор успешной деятельности любой организации…

Почему на место прежнего министра Хворостова не назначили Охлябинина, Василий Илларионович Толстой не знал.

Однако, наверное, у государя и премьера имелись на то свои причины. Да и отец Василия Илларионыча, Илларион Силыч Толстой, тогдашний многолетний председатель палаты высокородных Государственной думы, надо полагать, подсуетился. О чем сообщил сыну только на смертном одре. Наверное, не хотел, чтобы министр чувствовал себя обязанным старику…

В первые месяцы Охлябинин немало помогал новому начальнику освоиться на только что занятой должности. Он умело тянул свою лямку, и, присмотревшись, граф Толстой решил оставить графа Охлябинина на его месте – тот, судя по всему, совершенно не стремился подсидеть своего начальника. Но даже от Охлябинина министр имел кое-какие секреты…

– Слушаю, Василий Илларионыч! – Граф Охлябинин появился в кабинете министра и застыл метрах в пяти от дверей.

Он никогда не подходил к столу Толстого, если тот не приглашал.

Министр посмотрел на его сверкающий череп – Охлябинин брил голову, и его шишковатый череп напоминал коленку неведомого монстра.

– Вот что, Иван Мстиславович… У меня тут появились срочные дела, и я должен на время покинуть стены министерства.

Охлябинин молча кивнул.

Раз министр не заикается о характере срочных дел, то и вопросов возникать не должно. Как говорится, сильные работают начальниками, слабые – подчиненными, а умные – заместителями…

– Отмените, пожалуйста, все аудиенции, которые назначены на ближайшие три часа. Извинитесь перед людьми. Если потребуется перенести и дальнейшие встречи, я вам немедленно сообщу.

Охлябинин снова молча кивнул и покинул кабинет шефа.

А граф Толстой вышел в заднюю дверь, поднялся специальным лифтом, которым могли пользоваться только штатные мибовцы, на крышу министерства и сел в кабину персонального «колибри».

Тут же неподалеку появились двое мужчин в штатском, ринулись к стоявшим чуть в стороне одноместным флаерам модели «стриж».

Это было положенное министру сопровождение.

Толстой вызвал по говорильнику начальника министерской охраны:

– Подполковник, охрана мне в полете сегодня не потребуется. Отзовите своих людей, они только будут привлекать лишнее внимание.

Хоть это и являлось нарушением установленного порядка, но попробуй возрази своему руководителю!..

Через несколько мгновений пилоты «стрижей» ретировались с крыши назад, в дежурное помещение.

А граф Толстой подождал, пока ИскИн «колибри» установит связь с ИскИном-диспетчером транспортной системы столичного города, потом поднял машину в воздух и отправился на северо-восток от здания министерства.

За столиком кафе, расположенного в одном из подвальчиков Кузницы, пригорода Нового Санкт-Петербурга, сидели двое мужчин.

Одним был граф Василий Илларионович Толстой, другим – молодой человек лет двадцати пяти.

Все в нем казалось каким-то малоприметным – бритый подбородок, довольно короткие волосы, одежда серых оттенков. Впрочем, одеваясь так, он выполнял волю министра имперской безопасности, который еще при возникновении между ними деловых отношений посоветовал своему партнеру ни в коем случае не привлекать к себе внимание.

Василий Илларионович, не теряя времени, поедал харчо, совмещая встречу с обедом (кто знает, удастся ли пообедать позже?); молодой же человек пил кофе, объединив сей процесс с выкуриванием сигареты.

Кроме того, молодой человек заметно нервничал. Граф же выглядел уверенным в себе на двести процентов. Со стороны можно было подумать, что встретились живущие порознь отец и сын и старший учит младшего жизни.

Впрочем, пара внимательных глаз могла бы заметить, что «отец» периодически посматривает в сторону входа, оценивая появляющихся в кафе клиентов. И успокоенно отворачивается. А пара внимательных ушей уловила бы следующий диалог:

– Мне нужно, чтобы вы определили, кто мог послать это письмо. Текста самого письма в файле нет. Исключительно сопутствующая информация.

– Но если содержание письма поможет мне в…

– Не поможет! Иначе бы я вам его сообщил.

К столику подошел официант, принес графу Толстому второе. Собеседники замолкли. Официант собрал освободившуюся посуду.

– Мне бы еще чашечку кофе, – попросил молодой человек.

Официант величественно кивнул и удалился.

– Да, я давно понял, что во время выполнения ваших заданий лишнего лучше не узнавать. – Молодой человек раздавил окурок в пепельнице и немедленно закурил новую сигарету. – Да и о самих заданиях, выполнив их, лучше сразу забывать.

Граф усмехнулся и взялся за вилку: