Александр Зорич - Очень мужская работа

Это я себе чай наливаю, вскипел у меня тут чайник, прошу прощения. Передайте привет Буанопарту и, кстати, напомните доку Горски про пари, если он у вас там поблизости. По-моему, он проспорил, никаких телодвижений в нашу сторону от Совета директоров Концессии и сегодня не произошло. Пойнт.

Итак.

Группой специального назначения под командованием бригадира Саркисяна по наводке агента Клариче был выявлен адрес, в котором известными нам подозреваемыми удерживался и допрашивался объект Бредень, подозреваемый же. Посёлок Стечанка… территория средней школы номер три, подвал гаражного хозяйства. Приблизившись к адресу, с дистанции в пятьдесят метров, Саркисян успешно выполнил мероприятия по перевербовке вражеской системы слежения и затем запустил «Камбэк». Эффекторы-точки проникли в подвал школы, распределились по заданной схеме и произвели сканирование.

Точкой номер три объект Бредень был обнаружен. С этого момента началась боевая фаза реализации наводки. Пойнт.

По временной шкале записи активная информация с точки номер три поступала от метки два нуля на центральный блок системы — шесть минут пятьдесят одна секунда. Точка три у нас в режиме «ночь». Описываю. На полу разостлан брезент, на брезенте навзничь лежит человек. Точка обращается к оператору, оператор, сообразуясь с предварительной информацией, метит человека как «приоритет 1000». Упакован наш приоритет в ОЗК… советской модели… как глушитель в гондон… на голове противогаз… кажется, ГП-7… военрукову оружейку, действительно, они, что ли, разорили? Противогаз без фильтрующе-поглощающей коробки, маска заклеена металлизированным скотчем. ОЗК тоже весь в скотче, ещё и перехвачен резиновыми жгутами поверх. Грудь, ноги… ноги спутаны жгутами вместе. Руки за спиной. Дыхания мы не слышим, человек совершенно неподвижен… почти семь минут записи. Даже грудь не поднимается. Ускоряю воспроизведение. На метке — пять минут девятнадцать секунд. В помещение входят двое. Пойнт.

Два, прямо скажу, Комиссар, амбала. На них СПП-100К, полный комплект, шлемы закрыты… маркировки на плечевых накладках — размер XXLX. То есть действительно амбалы, удивительно, что от них ничего крупнее яйца не осталось. Возятся они в кадре, работают, несомненно, с шлемной СНВ, свет не зажигают… пытаются поднять связанного на брезенте, как на носилках, ничего у них… не выходит, вытаскивают они связанного волоком. За ноги.

Перепасовка с точки три на точку семь, пойнт.

Это коридор в подвале. Освещение очень слабое, какие-то лопаты, огнетушители… Точка сопровождает группу амбалов с волокушей с потолка, пропускает их под собой… разворот… В общем, метра четыре они и прошли по коридору всего. Затаскивают нашего Бредня прямо в соседнее помещение. Глупость на глупости, ну да что с бандитов взять, даже если они и сенаторские… Так, перепасовка.

Точка семь передаёт помеченного точке восемь.

Здесь света тоже нет, ночной режим форева. Точка восемь работает из верхнего угла помещения, очень удобно. Вешают нашего Бредня за руки к какой-то скобе, на цепи от наручников. Подтягивают… ноги пола не касаются… приспускают… так, зафиксировано.

Амбалы уходят.

А-а, вот и господин сенатор Гога Миллиард. Со своим помощником господином Прилиплым, полковником юстиции. Полковник юстиции несёт стульчик для господина сенатора. Следует этюд «Добрый хозяин и злой надсмотрщик». Так, это мы всё слышали на нашей копии, я ускоряю… Прилиплый бьёт Бредня… и вот господин сенатор приказывает снять с Бредня противогаз: заговорил наш гад внезапно! — Долгая пауза. — Фухин?.. Нет. Вот и ты, товарищ Бредень, воочию. Плеер, стоп, крупный план.

Да, Комиссар, это не Фухин. Это — не — Фухин, повторяю. Это Иван Иванович Берендейкин. Телохранитель для особых поручений господина сенатора Гоги Миллиарда. Пассажир рейса девять-восемьсот.

Мне надо чайку хлебнуть, прошу прощения.

Комиссар, я подтверждаю его личность. Это реальный человек. Как я вам и говорил, в Зоне я скорее поверю своим глазам, чем результатам генетической экспертизы.

Делаю скрин, помечаю своим кодом, копирую.

Плеер, вперёд.

Так, тайм-тэйбл: группа Саркисяна заняла позицию для штурма, подходы расчистила. А вот Бредень говорит… «Лето будет снежным, барин, а вы сейчас бежите — две минутки ваших есть…» Потрясающе, Комиссар. Он его предупредил, и ведь Миллиард действительно мог уйти! Потрясающе. Бредень — Мессинг из деревни Луковички! Но — господин Миллиард решает провести эти две минуты глупо. По-своему… и эти две минуты есть его последние две минуты.

Далее, Комиссар, следует штурм. Его мы не раз уже видели.

Господи, мы своими руками освободили гада. Не мы его создали, но мы его освободили. Надеюсь, мы не ошиблись.

И надеюсь, это всё-таки инопланетяне.

Конец доклада, конец записи.

Привет супруге, шеф. Over.

Клубин отключил связь, допил чай и, наливая вторую порцию, очень тихо, сквозь зубы и очень эмоционально повторил:

— Господи, пусть это будут инопланетяне!..

— Как мы с Комбатом понимаем, вы тот и есть, кого тут все ждали, верно? Главнейший инспектор самой главной и самой общечеловечной комиссии по Матушке? И секретный вы по самое не могу? И вот так вот и будем мы с вами разговаривать, по телевизору? Ну и хер с вами. Нам с моим другом Владимиром Сергеевичем уже надоело всё. В общем, мы с вами по телефону условились — мы вам выкладываем что да как, раз уж мы опять основными оказались, а вы нас подвозите к Матушке и отпускаете. Мы ведём себя тихо-мирно, а вы нас не… не обманываете. Вот Владимир Сергеевич всё слышит — вы подтверждаете?

— Да. Сделке быть. Слово чести.

— Хорошо. Начнём. Комбат, давай ты курить не будешь, я говорить не могу от твоего дыма. Я, инспектор, начну, поскольку, видите же, я тут… э… основа всего, хотя братец мой Комбат, как я понимаю, немного раньше меня в историю влип. И даже, можно сказать, приложил к ней свои шаловливые грабки с высшим образованием. Со спичками. А я теперь, можно сказать, его на своих широких плечах вынужден был… Всё-всё, не ёрзай, голова! Никогда не знаешь, когда всё началось на самом деле, верно, Комбат? Вот такой вот каламбур!

В общем, для протокола, инспектор. Я — Константин Уткин, двухтысячного года рождения, Россия. Сталкер, точнее трекер, ходила высшего класса, чуйка «генерал», партийная кличка Тополь. В Матушку-Зону поступил военспецом в две тыщи двадцать первом, на вольные ништяки удалился год спустя. Ни на кого никогда не работал, сам по себе. Вот, значит, почти семнадцать лет. Стаж. Мы, считай, с Комбатом тут едва ли не самые старые — из живых, конечно. Был ещё совсем недавно сталкер Вобенака, да куда-то вышел прошлую осень… Видали мы много, добывали много, жопы в «каплях», «грави» из ушей растут. С властями не ссорились, если они к нам без хамства… И хватит с вас, семейное положение вас не касается.