Альфред Ван Вогт - Поиск Будущего

Впоследствии Кэкстон никак не мог вспомнить все чувства, возникшие у него, когда он понял смысл слов Селани. То, что в этой второй вероятности взаимоотношения, которых он так сильно желал в первой, станут такими легкими, было оскорбительно, еще и по ее предложению, «если хотите».

Отчасти его негодование объяснялось тем, что его вырождающиеся клетки в этих обстоятельствах, очевидно, ничего не значили. Запах времени сейчас был отброшен, словно бы и не имел значения. Причина этого была в ситуации, которую он в тот раз не прочувствовал: потребность женщины в защите, тогда, конечно же, удовлетворенная ее настоящим отцом. Так что замена тогда была не нужна, спасибо. Ей-богу!

Эмоции улеглись. Осталось слабое сожаление, что он, вероятно, не сможет остаться и воспользоваться этим предложением.

Должно быть, она заметила его колебания, потому что сказала:

— Конечно, если вам не интересно… — Она отвернулась.

— Подождите! — настоятельно сказал он. — Я хочу рассказать вам обоим правду о создавшемся положении.

Девушка снова повернулась к нему. Старик с интересом уставился на Кэкстона.

Кэкстон рассказал им, что с ним произошло.

Он не упомянул, как они выбрались из другой вероятности. Это должно быть его властью над ними, в случае, если ему понадобиться рычаг.

Клоден Джонс сказал:

— Я прихожу сейчас к выводу, что перчатка, которую дал вам Бастман, была заряжена сильнее, чем это требовалось для того, что он хотел. В результате получилось две, возможно и больше вероятностей.

Его собственные слова, казалось, подстегивали его. Неожиданно проявилось что-то от того, прежнего Джонса, которого помнил Кэкстон.

— Что вам нужно от нас? — спросил он проницательно,

Кэкстон поколебался, поразившись тому, что лежало за этим вопросом.

Что беспокоило Кэкстона, так это мысль, что он все ещё мог в чем-то нуждаться. И вот потому он и был здесь. Он медленно сказал:

— Я думаю, все необходимое сделано. Я собрал энергию времени. Это должно было быть подготовительным этапом. Дальше я получил доступ во Дворец. Это было необходимо. Сейчас я слился с тридцатью девятью из ста постулированных Питеров Кэкстонов. Остальные еще там, предположительно, в курсе того, что они должны делать, и охраняют все это положение. Так что, — он пожал плечами, — я думаю, я здесь просто, чтобы забрать тело в этой вероятности.

Он взглянул на девушку.

— Что вы думаете? — спросил он.

На ее лице все это время было выражение растущей тревоги. После его вопроса она повеселела.

— Думаю, нам нужно позавтракать, — сказала она своим звонким голосом. — И если вы потом все еще останетесь здесь, тогда мы сможем обсудить ваше и наше будущее.

Это был молчаливый завтрак. Но когда они после завтрака вышли из трейлера, Клоден Джонс сказал, что считает, что вычислил причину возвращения Кэкстона в эту вероятность семнадцатого века.

— Вы здесь, — сказал он, — чтобы узнать мой метод прохождения в период до 1977 года.

Кэкстон открыл было рот, чтобы отрицать. Но не произнеся ни слова, закрыл его. «Пусть они верят, — решил он, — что в этой ситуации у них есть какая-то сила».

Что он в конце концов сказал, так это:

— Какова ваша цена за метод?

Старик и девушка сделали поразительно простодушную вещь. Они посмотрели друг на друга. Затем, словно по взаимному согласию, Селани сказала:

— Мистер Кэкстон, скажите нам еще раз точно, что вы предполагаете делать.

Кэкстон ответил не сразу.

Он стоял, а над его головой с криком пролетела птица. Легкий ветерок нежно дул ему в лицо, донося запах зелени и травы, и воды. Над головой была синева, широкая, по всему небу и только тут и там виднелись следы облаков. Чудесный невероятный мир, завершенный, очевидно, до мельчайших деталей.

Он вдруг непроизвольно обнаружил, что смотрит на изумительную внешнюю картину бесчисленных миров вероятности, подобных этому. И вспомнил план Обладателей — превратить каждого живущего когда-либо в некий мирный тип, который потом сольется со всеми остальными своими вероятностями. Так, что каждый человек с начала человечества когда-нибудь будет жить вечно.

Еще раз, так же как и утром, тогда, в доме Магольсона, он подумал об этом, как о самой грандиозной и удивительной идее, когда-либо приходившей в голову.

И он вновь подтвердил, что это был его идеал. Так же, как и их.

Его лицо посуровело. «Независимо от последствий, — подумал он мрачно, — никому нельзя позволить встать на пути такой желанной цели. Вся оппозиция должна быть подавлена и отброшена в сторону.

Нельзя позволить глупым людям мешать.

Те, кто сопротивляется или серьезно мешают великой цели, будут единственными, кого не воссоздадут в будущем мире вероятности. И первым будет Бастман».

Не сходя с места, он объяснил Селани и ее отцу прекрасное совершенство своего идеала. И поразился, когда девушка помотала головой и сказала:

— Папа, не давай ему секрета.

— Ха-а! — сверкнул глазами Кэкстон. — Вы что с ума сошли? Это же то, что вы хотите, не так ли?

Она серьезно смотрела на него.

— Нет, мистер Кэкстон, это не то, что мы хотим. Вы просто параноик, извративший хорошую идею. И мы не хотим участвовать в этом.

Кэкстон стал приходить в себя еще когда она говорила. Ему не нужна их помощь. Потому что его теория включала метод проникновения в период до 1977 года. Так что, он мог позволить себе быть терпимым к сопротивлению этой молодой женщины.

Тем не менее, он чувствовал себя невиновным. «Ради бога, — подумал он, — я не стремился быть параноиком. Все произошло само. Я чувствую, словно меня хотят в чем-то убедить».

Он так и сказал Джонсу и продолжил:

— Кажется, мы расходимся лишь в том, как это будет совершено. Миллионы параноиков научились контролировать свое неосознанное желание убивать. Как мы можем убедиться, что я не вернусь к прежнему состоянию в каком-нибудь будущем стрессовом моменте? И ведь это же будет проблемой, не так ли, как с каждым параноиком, достигшим какой-то власти?

— Без сомнения, — ответил Джонс, — вы поставили проблему, — он улыбнулся. — Однако, так как вы очевидно в самом деле создали все это и в самом деле построили Дворец…

— Построю, — поправил Кэкстон.

В глазах старика вдруг что-то промелькнуло. Каким-то образом он должно быть пропустил эту мысль, в том что Кэкстон прежде описывал ему.

— Боже мой, — он больше выдохнул слова, нежели произнес их, — вы хотите сказать, что вы этого еще не сделали?

Это был великий момент. Потому что это была его величественная идея.

— Я еще ничего не сделал, — сказал Кэкстон. Он добавил небрежно. — Когда-нибудь у меня будет время, необходимое для создания этих ста Питеров Кэкстонов.