Закат Человечества - Даниил Тихий

У топтуна кстати тоника не оказалось, но я поделился, не забыв добавить, что вычту стоимость таблетки из его доли.

Несмотря на все наши опасения, станция оказалась пуста и безопасна. Исследовав прилегающую территорию внимательней, мы нашли причину относительного спокойствия этого места.

Дело в том, что все три маршрута на этой своеобразной развилке были перекрыты. Два — водой и соответственно идущими в комплекте с ними очагами остаточного излучения, и третий, массивным обвалом, отрезавшим станцию от поверхности.

Мутанты и изменённые обходили очаги за версту, делая внутренние помещения станции естественным укрытием и схроном.

Здесь-то нас и поджидала цель нашего рейда.

Четыре контейнера, поделённые на двадцать отсеков, полные фильтрующих элементов для водосточных труб, так необходимых общине. Наш заказчик, в случае, если мы доставим их содержимое, сказочно разбогатеет, а ведь мы даже не знали кто он. С виду самый обычный мужик, представленный нам Голливудом под позывным “Сизый”.

— Каждый весит по шестнадцать килограмм. Уверен, что справишься?

Переть такой груз обратно через очаг, да ещё и переправлять на другую его сторону, задерживаясь на краю, работёнка не из лёгких. Но и оплата за рейд была соответствующая, с лихвой покрывающая затраты на медицину и возможные риски.

Топтун поднял один из контейнеров за специальные ручки и ответил:

— Справлюсь. Главное не спешить.

И по моему мнению он был прав. Спешить нам было некуда. До заката целая прорва времени и было бы глупо выдвигаться сразу же, истощая и без того небезграничные ресурсы своего организма.

Растянув сигнальную нить и оставив топтуна на страже, мы с Волком отправились исследовать станцию.

Проверяли, как и водится — двойкой. Методом “туда-обратно”. Подошли, закинули сканер, собрали информацию по вспышке, удостоверились, что крупных органических объектов не выявлено, зашли, забрали сканер и вышли.

И так из помещения в помещение.

Второй очаг остаточного излучения, примыкал к станции со стороны тоннеля, уходящего в глубины низинного города. Там тоже присутствовало затопление, но в отличии от уже пройденного очага вода едва-едва покрывала перрон, а значит, после сезона дождей этот маршрут станет проходим. О чём я и сообщил Волку:

— Как думаешь, когда тут подсохнет и уровень воды спадёт, кто-то займёт станцию?

Чеченец покачал головой:

Шайтаны? — Чеченец покачал головой. -Нет, изменённые не полезут. Они как трещотка, чувствуют, что тут непорядок. А люди могут.

Да, люди могут. Старатели будут останавливаться и оставлять часть хабара, если сочтут, что сил дотащить его за раз не хватит. Будут искать тут укрытие на случай внезапного химаря или смерть-ветра.

— Отличное место, но сливать инфу не будем. Кому повезёт сами узнают.

Волк спорить не стал. Мы оба не понаслышке знали, что такое засада отбросов или заводских. И такое “хлебное” место наверняка перестанет быть безопасным если об нём узнает слишком много людей.

Глядя на аварийную переборку, огромный люк, в который буквально воткнулся поезд разбросав свои вагоны по всему тоннелю, я понял, что тут шёл интенсивный бой. Помимо уже привычных костей усеивающих пол, обильно попадались разномастные гильзы.

— Поднимусь повыше, осмотрю маршрут, вдруг придётся уходить этой дорогой.

На что Волк ткнул рукой на первый этаж станции:

А я здесь посмотрю. Следов нет, грязь нетронута, но проверить стоит.

Неискушённому уму может показаться что незачем проверять одно и тоже место дважды. Но на самом деле проверка проверке рознь. Проскочить на предмет угроз это одно, а детально исследовать в поиске хабара и иных приблуд сам бог велел.

Наши рюкзаки остались под присмотром топтуна, и я надеялся, что ему хватит мозгов чтобы ничего не украсть. Ибо кража подпишет ему смертный приговор, а после пройденного маршрута и инцидента на склоне, заниматься кровопусканием мне не хотелось.

Поднявшись по обесточенному эскалатору на второй этаж станции, я бросил у входа сито (просто на всякий случай) и отодвинув в сторону металлопластиковую, раздвижную дверь, вошёл внутрь.

Оказавшись в длинном коридоре, поправил болтающуюся на ремне винтовку и взялся за пистолет. Опасностей вроде как не предвидится, но пистолетная рукоять греет душу. Окинул взглядом коридор, наши следы и выступивший на стенах мох.

Когда первый раз проскакивали шли неспешно, стараясь не угодить в зону нестабильности и понять цел ли пол под ногами. Бывало, что в таких помещениях он проваливался от одного неосторожного движения.

Сверившись с довоенной картой, я прошёл дальше, вплоть до внутренних помещений и решив кое-что проверить подошёл к стене и постучал. Послушав звук примерился и отойдя ударил ногой.

Хватило десяти ударов чтобы синтетический декоративный гипс, создаваемый для таких стен на станциях переработки мусора провалился внутрь себя и обвалился, формируя дыру. Лёгкий, почти невесомый материал создавал минимальную опору на несущие уровни низинного города, но был настолько хрупким, что его буквально, можно было проломить ногой.

Дыра позволила мне втиснуться в смежное помещение, все ходы-выходы в которое были блокированы просевшим потолком и разрушенными перегородками, но внутри неожиданно оказалось сухо и пыльно. Влага сюда не попадала и, если не считать небольшого хаоса, вызванного встряской во время боевых действий на поверхности, убранство оставалось таким же, каким было в первые дни четырёхдневной войны.

Пройдя несколько комнат, я наткнулся на служебную лестницу и спустился по ней вниз, в технические помещения, созданные специально для персонала, производящего проверку поездов.

Будучи в прошлой жизни машинистом, я знал о путевом выходе и о том, что он выходит из перрона прямо к рельсам. Но сейчас рядом с задраенным вертикальным люком вибрировала и заходилась треском трещотка, лишний раз напоминая, что по ту сторону — смерть.

Иных доказательств того, что выход затоплен, мне не требовалось но, когда сойдёт вода, этот путь мог бы стать основой для быстрого отступления, в случае если твари подожмут нас на станции.

Уже на обратном пути неожиданно забарахлил интерфейс. Такое бывало и раньше, но причины подобной рассинхронизации никогда не предвещали ничего хорошего. Мрачное предчувствие обернулось головной болью.

Зная, что последует за ней, я просто остановился и сел на ступени, на одном из пролётов лестницы.

Импульс грянул через пару минут. Тряхнуло так, что с потолка посыпалась пыль, а биотический блок окончательно ушёл на перезагрузку. Положив руки на колени, я сжал кулаки, наклонил голову и терпел.

Окажись мы на поверхности пришлось бы побегать, смирившись с не иллюзорным риском обернуться тройкой изменённых. В такие моменты небеса набухают сиреневатым свечением, чтобы через некоторое время обернуться багровой