Павел Шумил - КСАПА ХУЛИГАНКА

Утром встаем, смотрю я на нее - сонная, лохматая, комарами искусанная, под глазами круги, на левой щеке синяк темнеет. Страшилка, не девка. Но - моя!

Костер запалили, вчерашним оленем закусываем. Мудреныш ехидно так на нас с девкой косится и говорит:

- Молодые остаются, остальные на охоту.

И под общий гогот первым к лесу идет. Остальные - за ним. Я, чтоб время не терять, девку в шалашик веду. Она не противится, хоть и не радуется. Сама одежки расстегивает, показывает мне, как это делается. Я ее, как полагается, беру. Не силой, но с лаской. А когда всплакнула, до того заводит меня, что еще раз, и еще раз взял. Оживать начинает. Лопочет что-то на своем языке, всхлипывает, ко мне ластится. Признала меня, теперь у нас все хорошо пойдет.

Повалялись, понежились мы с ней, затем снова за язык принялись. Она половину слов вчерашних забыла. Да не половину, а почти все! Я и то больше слов из ее языка помню. Узнаю, как ее зовут. Оксана. Глупый я все-таки. На третий день только догадался спросить. Если сказать Ом-Ксана, получится Великая Ксана. Пару раз ее так называю, поправляет. Не хочет быть великой. Вернутся ребята, расскажу - посмеемся.

Возвращаются охотники с добычей. Я туши пересчитываю - для меня тоже нашлась.

- Передохнем, поедим и трогаемся, - говорит Мудреныш.

- Оксана, костер, - кричу я, чтоб всех удивить. Для верности, все же, рукой на кострище указываю. Понимает, умница. Кивает мне и огонь раздувает. Все и на самом деле удивляются.

Доедаем оленя, собираемся идти. Оксана самую маленькую тушу себе на плечи взваливает. Верный Глаз ее нести хотел.

- Ух ты! - изумляется Кремень. - А донесет?

- Не донесет, так съедим, - хмыкает Мудреныш. - Ты сможешь оленя добыть и нас догнать?

- Легко! - усмехается Кремень и исчезает между деревьями. А мы трогаемся в путь. Думаете, к броду? Как бы не так! К той сосне, которую Оксана старалась повалить. Сообща ее через реку валим, осторожно по ней переходим. Мудреныш тушку у Оксаны отбирает, сам переносит. А мне велит за девкой следить, чтоб не бултыхнулась. Но она по стволу как по ровному месту идет, не пошатнулась даже. Ловкая.

На перевале мы останавливаемся ненадолго. Оксана дальнозоркую вещицу достает, вдаль смотрит. Мудреныш рядом с ней встает, ему протягивает. Он тоже смотрит. Отдает потом. Я радуюсь, что зла друг на друга не держат. Даже как бы без слов друг друга понимают.

К вечеру Оксана хромать начинает. Все сильнее и сильнее. Копье у меня просит. Не хотел сначала давать, что я за охотник без копья? Потом думаю, кто в горелый лес по своей воле пойдет? И даю. Она на него опирается. Оленю хитро ноги стягивает, на плечи забрасывает, к поясу привязывает. Сначала я думал, умно сделала, потом понял - глупо. Если упадет - самой не встать. Дважды падает, я сзади иду, помогаю подняться.

На ночлег останавливаемся в горелом лесу. Много прошли! Не поверите - два дневных перехода. Устали все, прямо на углях спать готовы. Костер из головешек сложили, разжигать лень. Так и сидим у незажженного. Но Оксана затевает свой шалашик ставить. Что-то сделала - шалашик вдвое больше стал. Не шалашик, а просторный шалаш. Стены совсем прозрачные делаются. Пока ставит да подстилку надувает, я объясняю парням, как ее зовут.

- Хозяйственная она у тебя, - одобряет Фантазер. Я его чуть не расцеловал. Шучу, конечно. Но если Мудреныш, Кремень и Фантазер признали, что девка моя, никто оспаривать не посмеет.

Решаем для ясности звать ее Ксаной. А что, девки часто имя меняют, когда в другое общество уходят. Но Верный Глаз все портит.

Не Ксана она, а Ксапа, - говорит. И рот до ушей. Я его когда-нибудь копьем в голову стукну, чтоб глупые мысли вытекли. Так ему и говорю. Но поздно. Парни решают, что Ксапа - Хулиганка по-нашему - самое подходящее имя для моей девки.

Вылезает из шалаша, рядом со мной садится. Опять слова спрашивает. И опять половину забыла.

Хватит на звезды смотреть, спать пора, - говорит Мудреныш, треплет ее по голове и ложится на самое удобное место. А что? Кто первый занял, тот и прав!

За ним Фантазер сообразил. И тоже Ксапе прическу лохматит. Парням понравилось. После четвертого Ксапа взвизгивает, хватает меня за руку и в шалаш тащит. Парни гогочут.

Улеглась, ладошки между коленок зажимает. Я подумал, завтра вставать рано, идти далеко. Пусть отдохнет. Ложусь рядом, обнимаю покрепче, прижимаю к себе, чтоб теплей ей было. Мерзлячка она у меня.

Утром просыпаюсь - нет девки в шалаше. Рядом сидит без штанов, с Мудренышем говорить пытается. Я слушаю.

- Нога, боль. Нет боль, - говорит Ксапа и накручивает на коленку какую-то длинную ленту. Щиколотка тоже лентой обмотана.

- Распухла у нее нога, - поясняет Мудреныш. - Отдохнуть бы ей дня два. Но идти надо.

Ксапа натягивает штаны, показывает мне, как ее подстилка сдувается, как шалаш складывается. Запихивает в КАРМАНЫ на бедрах. Карман - это такая сумка, к одежде пришитая. Пока собирается, охотники поднимаются, отряхиваются, к переходу готовятся. Ксапа удивляется, меня за рукав теребит.

- Я есть, - на рот показывает. Парни смеются.

- Чего ржете? - повышает голос Мудреныш. - Я тоже есть хочу.

Разбираем туши. Ксапа откуда-то из одежды вытаскивает прозрачный пузырь с водой. Половину выпивает, половину мне протягивает. Я пробую, вода вкусная, сладкая. Всем по глотку достается. Пузырь Хвост Ксапе отдает, хвалит.

К полудню Ксапа идти совсем не может. Хромает, на каждом шаге постанывает. Мудреныш привал объявляет.

- Девка идти не может. Что делать будем?

- Оставим ее и Клыка здесь, - предлагает Хвост. - Мы же всем обществом за перевал пойдем - вот и подберем их.

- Оставим ее, Клыка и двух оленей. Плохо. Нас голодные ждут, - возражает Ворчун.

- Недалеко идти осталось. Я смогу двух оленей нести, - говорит Кремень.

- Как ты две туши на плечи положишь?

- А одного за спину повешу, как Ксапа. Второго - сверху.

- Я тоже двух возьму, - решает Мудреныш. - А Клык пусть свою бабу несет.

Лесной олень - зверь не тяжелый. За перевалом они вообще мелкие. Сажаю Ксапу себе на шею и мозгую, что Ксапа тяжелее лесного оленя будет. Но легче двух. Все справедливо.

Как же... Кремень с Фантазером и Хвостом меняется. Мудреныш с Ворчуном и Верным глазом. А со мной никто меняться не хочет. Твоя баба - ты и неси, говорят.

Идем, конечно, медленно. Засветло не успеваем. Но, когда поднимаемся на холм да видим костры, Мудреныш скидывает туши на землю. Фантазер смотрит на него - и тоже скидывает. И я Ксапу со своей шеи ссаживаю.

- Эй! Племя голодных! - кричит Мудреныш. - Встречайте охотников с богатой добычей!

Что тут начинается! К нам все, кто бегать могут, бегом бегут. Кто бегать не может, ползком ползут. Не то, что туши, нас на руках готовы в лагерь нести. Я был бы не против.