Зеб Шилликот - Расколотый мир. Крылатые люди

Армиан был бледен и с ужасом смотрел на свою руку, которую секундой раньше положил на плечо погибшего. Его пальцы, прорвав одежду, провалились в плоть. Однако это уже была не плоть, а какая-то серая пыль.

— Я хотел только перевернуть его на спину, — бормотал Армиан. — И… и вот что получилось.

— Черт возьми! — чертыхнулся Джаг, присев рядом с ним на корточки. — Что это еще за дьявольщина?

Не в силах ничего понять, они в растерянности топтались вокруг тела, пытаясь отыскать хоть какой-нибудь намек на разгадку тайны. Затвердевшая слизь скрипела у них под ногами, превращаясь в мельчайшую пыль.

Спустя несколько минут они снова решились притронуться к телу, но результат оказался прежним: тело рассыпалось при легчайшем прикосновении.

Разгадка пришла на ум именно Джагу, поскольку он был человеком инстинкта, человеком земли и, самое главное, не был обременен грузом книжных знаний.

Выпрямившись, он долго смотрел по сторонам, словно впервые увидел окружающий ландшафт.

— Ни малейшего дуновения ветра, — сказал он спустя какое-то время. — А эта тишина? Ты слышишь тишину?

Армиан растерянно смотрел на него, и тогда Джаг прошептал:

— Время остановилось!

От Робеля до Спады время прекратило свой бег, превратив пустыню в монолитную массу, а ее обитателей — в статуи окаменелой плоти, застывшие в самых неожиданных позах. Странный некрополь освещался каким-то неестественным, мертвым светом.

Вросшие в землю, каменные женщины, словно языческие символы, окружали лагерь, делая вид, что сдерживают огнеметами продвижение слизи, которая больше не двигалась.

Армиан медленно вел джип среди неподвижных фигур с застывшими в толще времени взволнованными лицами.

Смотровую площадку сторожевой вышки украшал мраморный часовой.

Потрясенные Армиан и Джаг ехали по лагерю, напоминавшему музей восковых фигур.

Джип остановился у самой грустной из сцен: перед вертолетами, которые должны были доставить людей на иллюзорную землю обетованную, застыла цепочка женщин и детей.

Сидя за рулем, Армиан беззвучно плакал, то и дело вытирая рукавом слезы, словно боялся быть уличенным в неблаговидном проступке.

— Но почему мы не превратились в таких же, как они? — растерянно повторял он.

Джаг только пожимал плечами.

— Я ни черта не понимаю, — пробормотал он. — Мы были ближе всех к темпоральной трещине в тот момент, когда это началось… Надо было оказаться вне зоны пониженного давления…

Джаг нес ахинею, чтобы только не молчать, только не слышать гнетущую, мертвую тишину. Ему казалось, что застывшие глаза людей-статуй осуждающе смотрят на него. И он понимал, что творцом катастрофы был только он и никто другой.

Джаг вышел из машины и направился в санчасть, где нашел Кавендиша в том же положении, в котором видел его в последний раз: оплетенного трубочками, подключенными к аппаратуре жизнеобеспечения.

Джагу показалось, будто его обдало арктическим холодом. Ему захотелось сесть у постели разведчика и ждать конца света. Но чего еще ждать? Конец света уже наступил! Совершенно подавленный, Джаг вышел из реанимационной палаты, медленно побрел по коридору и вышел на улицу.

Там он увидел Армиана. Парень нашел своего отца, сел рядом и что-то тихо и безостановочно говорил, вспоминая, видимо, свое далекое детство. Всеми отвергнутый, он часто давал себе обещание пережить своих обидчиков. И теперь, когда судьба исполнила его желание, вместо чувства удовлетворения он испытывал горечь.

В окне одного из домов Джаг увидел картину, всколыхнувшую его сердце.

— Как-цветок-только-без-буквы-я, — прошептал он.

Молодая женщина что-то искала в ящике стола.

В отличие от многих других людей, которые застыли в неуклюжих и неестественных позах, молодая женщина по-прежнему оставалась красивой и безгранично желанной.

Джаг долго смотрел на нее, затем стряхнул оцепенение и присоединился к Армиану, который постепенно приходил в себя.

— Ты думаешь, они еще живы? — спросил он у Джага. — Может, в них еще осталась искорка жизни? Думаешь, они видят? Слышат?

— Вряд ли, — ответил Джаг. — Впрочем, я могу и ошибаться.

— Что будем делать?

Вместо ответа Джаг только поморщился.

— Ты думаешь, такое везде? — не унимался Армиан. — Даже за пределами пустыни?

— Трудно сказать. Все возможно… Чтобы знать, нужно увидеть. Однако, что бы мы там ни увидели, это не решит проблему людей в этом лагере.

Внезапно Джаг умолк. В его голове будто что-то щелкнуло, и решение созрело немедленно. В душе Джаг не мог согласиться с тем, что увидел в лагере. Он считал, что просто обязан вступить в схватку со Временем, даже если у него нет ни одного шанса уцелеть. Он обязан сделать это ради плененных временем людей, ради Как-цветок-только-без-буквы-я, ради Кавендиша, ради самого себя, наконец.

— Я возвращаюсь обратно, — внезапно сказал он.

Армиан с недоумением взглянул на него.

— Куда?

— К танку.

— Зачем?

— Трещина не могла закрыться полностью, — ответил он. — Время остановилось лишь потому, что не все возвратилось обратно. Возможно, достаточно отправить танк и экипаж в их время, чтобы все стало, как раньше.

— Как ты надеешься найти трещину?

— Торопиться мне некуда… В конце концов я найду ее.

— Но ты должен будешь находиться в танке. Об этом ты подумал?

— Разберусь на месте.

— Я читал, что никому не удалось обнаружить танки «дивизии призраков».

— За исключением нас, — улыбнулся Джаг. — Послушай, а что, собственно, ты пытаешься вдолбить мне в голову?

— Ты знаешь, вполне может быть и так, что те, кто проскочил в разрыв пространственно-временного континуума, нигде не приземлились. Ни в другом месте, ни в другой эпохе. Они могли навечно стать пленниками времени.

Джаг пожал плечами.

— Я не могу сидеть, сложа руки, — сказал он. — Это наш единственный шанс. Ты поведешь машину до выезда из лагеря, затем за руль сяду я.

Армиан бросил на него косой взгляд.

— А не лучше ли мне поехать с тобой?

Джаг отрицательно покачал головой.

— Но ведь кому-то надо вести танк, его необходимо поставить на прежнее место! — запротестовал Армиан.

Джаг кивнул на блондинку, лежавшую на заднем сиденье.

— Она сделает все необходимое, — сказал он. — Ты останешься здесь.

— Я никогда не чувствовал себя уверенно в этом мире, — задумчиво произнес Армиан. — Я не способен к полевым работам… В любом другом месте я, пожалуй, чувствовал бы себя гораздо лучше.