Зеб Шилликот - Расколотый мир. Крылатые люди

Внезапно все вокруг изменилось. Произошла как бы смена декораций. Поле зрения Джага оказалось перекрытым какой-то сверкающей спиралью, и на него пахнуло космическим холодом.

«Тигр», грохоча, двигался на предельной скорости, как вдруг лопнул палец, соединявший траки левой гусеницы. Танк круто развернуло влево, и его двигатель заглох. Жалкие попытки Джага «оживить» бронированное чудище ни к чему не привели. Проклиная судьбу, полузадохнувшийся от пыли ржавчины, беспрестанно кашляя, он оставил рычаги и через люк башни выбрался из чрева умирающего монстра.

Небо над Джагом было безоблачным, но чернильно-черным. Вырываясь из воронки в земле, ветер набирал силу, образуя воздушный круговорот, порождавший протяжный скорбный стон.

Джаг спрыгнул на землю и обнаружил, что «Королевский Тиф» остановился точно там, где заканчивались следы гусениц, перед самой воронкой. Не хватило лишь нескольких сантиметров, чтобы танк скользнул в небытие. В воронке виднелась светящаяся спираль, которая, сужаясь, исчезала в бездонной, волнующей воображение пропасти.

Всего лишь несколько сантиметров…

Джаг машинально подобрал с земли камешек и бросил его в воронку. Пролетев меньше метра, он исчез в мертвенном свете бездны.

Окрыленный результатом своего эксперимента, Джаг осмотрелся вокруг в поисках чего-нибудь более крупного и тяжелого.

Теперь он был совершенно убежден, что темпоральная трещина сама не поглотит танк. Уже установилось некое равновесие, и трещину можно было рассматривать как изголодавшегося монстра, только что набившего утробу. Даже если у него и осталось немного места, он не заявит о себе, а забьется в уголок, пресыщенный обильной пищей, в ожидании, когда очередная жертва окажется совсем рядом или же сама бросится в открытую пасть.

Во всяком случае, трещина уже удовлетворила свой аппетит и не собиралась втягивать оставшиеся предметы ради полной гармонии времени. Ощутив на себе какое-то давление, Джаг поднял голову и подумал, что его зрение играет с ним дурную шутку. Черное небо нависло так низко, что, казалось, до него можно было дотронуться рукой. Это было уже не небо, а скорее потолок… И он медленно опускался.

Охваченный паникой, Джаг почувствовал, что сердце его вот-вот выскочит из груди. Чтобы как-то сбросить в трещину танк, ему нужно было найти балласт!

И тут он сделал единственный и очевидный вывод: само Время вынуждало его броситься в неизвестность. Впрочем, Джаг и не надеялся, что ему удастся избежать этого.

Он взобрался на танк, подобрался к маске пушки, и здесь, тщательно рассчитав прыжок, бросился в пустоту, чтобы уцепиться двумя руками за ствол пушки.

Зависнув над трещиной, Джаг некоторое время раскачивался, как маятник, переводя дух.

В воронке под ним завывал ветер.

Чувствуя, как вспотели ладони и дрожат руки, Джаг решил больше не тянуть… Используя ствол пушки в качестве обычной перекладины, он с трудом добрался до его конца, но своей цели не достиг — опрокинуть танк в бездну не удалось. Тогда, вцепившись в отверстие дульного тормоза, выполнил подъем переворотом и оседлал орудийный ствол. Теперь можно было поразмышлять о следующем шаге. Вполне логично было предположить, что он со своим весом в двести фунтов должен был нарушить равновесие…

Глубоко вздохнув, Джаг решился на последнюю попытку. Сидя верхом на пушке лицом к танку, он резко откинулся назад, падая в пустоту. Джагу показалось, что его вздернули на дыбу. Он почувствовал нестерпимую боль в вывернутых руках, острые края отверстий дульного тормоза резанули пальцы, и он до крови закусил губу, чтобы только не ослабить хватку.

Джаг уже потерял всякую надежду добиться желаемого, когда «Королевский Тигр» вдруг задрожал всем корпусом, неправдопобно медленно начал крениться вперед, а затем резко скользнул в небытие.

Джаг чувствовал, как огонь проникает в каждую клеточку его тела.

Расплавленный свинец наполнял его артерии. Лопались внутренние органы, дробились суставы…

Происходило уничтожение материи, ее расщепление на атомы.

Он пересек океан желчи, наполнивший его душу горечью.

Он увидел лицо Смерти, гигантская коса которой разом сносила миллионы голов.

Лишенный рта, он, между тем, слышал свой крик.

Это было странно, потому что у него отсутствовали уши.

Тогда он заплакал, как ребенок, без глаз, без слез.

В пасти вселенной кишмя кишели черви.

Своими руками он, словно божество, сокрушал рождающиеся бури, разводил в стороны грозовые облака.

Но были ли у него руки? Ведь он представлял собой всего лишь вихрь сознания.

Он пересек Небытие, где, как шары, наполненные гелием, летали разведчики, ушедшие из лагеря раньше него, парил Родди, десятки танков.

И тогда он понял, что невинная кровь никогда не исчезает бесследно.

Он пересек галактики, оцепеневшие от ужаса.

Он отдыхал в тени крестов.

Засыпал и видел сны…

Он сделал все, чтобы танк упал, но и сам не смог избежать падения.

Он упал в неизвестность.

Трещина поглотила его.

Джаг умер…

— Эй! Ты долго еще собираешься дрыхнуть? Не забывай, дорога предстоит неблизкая!

Он открыл глаза и, ослепленный светом утренней зари, захлопал веками.

Первое, что он увидел — голову гнедой, которая дружелюбно фыркнула, словно радуясь его пробуждению.

Оттолкнув чистокровку, он встал и осмотрелся. Равнинный зеленый пейзаж, простиравшийся до горизонта, был усеян зеркальными блюдцами озер.

На костре вот-вот должен был закипеть кофе.

В нескольких метрах от него стоял Кавендиш и, опорожняя мочевой пузырь, ритуально выписывал свое имя.

— Кавендиш? — тихо произнес Джаг.

Разведчик обернулся и, не скрывая удивления, посмотрел на него.

— Естественно, это я, — пожал он плечами. — А кого ты ожидал увидеть? Королеву Пустыни?

Словно оглушенный мощным ударом, Джаг несколько секунд не мог прийти в себя.

Он закрыл глаза, подумывая, уж не стал ли жертвой галлюцинации, но когда открыл их снова, то увидел тот же пейзаж и заставил себя поверить, что это, действительно, реальность.

— Что-то не так? — обеспокоенно спросил Кавендиш, заметив волнение Джага. — У тебя такой вид, словно ты упал с лошади. Я вот говорю себе, не в твоих привычках так долго дрыхнуть. Ты…

Конец фразы растворился в неясном бормотании. Джаг отключился. В его голове все смешалось. Неужели он видел сон? Нет, это невозможно! Он не мог находиться здесь, а Кавендиш тем более… мочиться и философствовать. Нет! Джаг оставил его далеко-далеко, на расстоянии многих дней верховой езды, лежащего в постели, в окружении сложной аппаратуры, опутанного шлангами, обратившегося в камень в силу странного каприза времени. Кавендиш просто не может находиться здесь и болтать с ним на отвлеченные темы!