Федор Березин - Атомная крепость

Бюрос не успевает рта открыть, как уже собран, выбрит и снаряжен. Вопросы… Какие вопросы, сынок? Родина-Мать позвала! Она сказала «надо», и ты со слезами на глазах, даже если ноги-руки потеряны в боях, все равно должен вскочить, выпрямиться во весь рост, расправить грудь пошире и умереть, коль требуется для дела. Примерно так сказал командир базы подскока трижды-майор и кавалер ордена чего-то там. Ну, а теперь уже и не поговоришь толком. Во рту чубук кислородной трубки, и это ладно. Однако Бюрос еще и отделен от новых друзей по экипажу. Честно говоря, он их вообще не успел разглядеть, разве что старшего боевой машины — дважды-майора Массаракш-знает-как-его-там. К тому же Бюрос-Ут назначен даже не радистом-пулеметчиком (его заслуги по выживанию на чужой территории без документов и патронов почему-то не учтены). Он всего-то пулеметчик и заведует, увы, вовсе не аккуратной пулеметной машинкой в подхвостье «Королевы Игольды». Та часто используется по назначению, а значит, дает очень большую возможность дергающему ее стрелку прославиться в веках. Нет, ему всучили всего-то пулеметную точку, размещенную наверху бомбовоза. Чтобы попасть в перекрестье его прицелов, чужому гаду-истребителю требуется, как минимум, обладать солидной досягаемостью по вертикали, по крайней мере, побольше, чем у добротно выполненной старушки «Игольды». Кроме того, хозяину задней пулеметной машинки никогда не скучно — у него под колпаком завсегда интересные виды: леса, поля, горы, реки, мосты и прочее. Еще у него имеются дополнительные важные обязанности — следить, не пуляет ли кто-то снизу ракеты, не шурует ли зенитками. Кроме того, он часто обязан вести конспект в плане пораженных целей. Штурману-бомбардиру спереди не всегда видно, кому и как проломила крышу вывалившаяся намедни бомбовая нагрузка.

А вот полет на рабочем месте Бюроса — скука смертная, но поспать, понятное дело, не дадут. Он человек в экипаже новый, его по связи сто раз спросят, как себя чувствует и что там наблюдается наверху. Что-что? Мировой Свет он тут узрел, ага! А то когда-нибудь в Сфере Мира кто-то видел наверху нечто иное кроме оцинкованного ведра мезосферы! Правда, что и говорить, это все же лучше, чем в атомноприводной «Принцессе Кардо». Там ведь вообще все наведение пулеметных машинок с помощью телевизора. А здесь тебе настоящий купол бронированного стекла, да гашетки те самые, механические. Добрая старая архаика, аж плакать хочется. Не то что кнопочки, кнюпельки сельсин-наведения.

Конечно, в былые времена, когда атомные «ноу-хау» Королевства Ноюи еще не засорили нуклидами раскуроченных в небе реакторов окрестности северной Империи, внутри освинцованной капсулы было, может, и тесновато, но зато: первое — безопасно, а второе — все друг у дружки на виду, ручки — смотри! — вот, на рычагах, поговорить, может, и не очень получается, зато локоток товарища чуешь. Здесь же, в «Королеве Игольде», другой случай. Оба стрелка Мировой Свет знает где, у своих пулеметных машинок. Но все же, если уж припечет, то есть возможность добраться до экипажа. Точнее, как раз наоборот. Ибо если экипаж впереди прикончат, то пулеметчику уже некуда торопиться. Самолет и так шандарахнет вниз, как полагается. А вот ежели стрелка… э-э… того, то кто-то из славно-дружного экипажа может пробраться на самую корму или сюда, в преддверие хвостовой части, и сменить убиенного хозяина пулеметной машинки. Есть для этого в бомбовозе марки «Королева Игольда» специальный человекопропускной канал. Даже в унтах и меховой куртяшке там вполне можно протиснуться. А без куртяшки, кстати, лезть не стоит — окочуришься от холодрыги еще до того, как проползешь двадцать метров этой алюминиевой трубы. Будет потом трудовая вахта у механиков — за дополнительный спирт выколупывать окоченевшего героя.

В общем, на рабоче-боевом месте Бюроса-Ута совершенно не людно. Ну что ж, это дает хорошую возможность обдумать то да сё. Ведь проблем-то накопилось несметное множество…

Как этот командир бомбовоза, дважды-майор Массаракш-не-помню-имени, с начальником базы подскока, трижды-майором тоже-Массаракш-не-запомнилось, весело перешучивались-то:

— Что, друг, для вас даже приличной бомбонагрузки не нашлось? Хе-хе!

— Да Массаракш его знает! Может, на складе уже, и правда, все запасы «хлопушек» перевелись. Мы столько на этих имперцев высыпали, я уж и со счета сбился.

— Ну ты уж не сбивайся, дружок! За каждый вылет со «специальным» премиальные, и вроде б как неплохие.

— Да сразу не дают, крысятники тыловые. Зажимают, сволочи. Может, думают вообще сэкономить. Типа, вдруг мы с очередного задания…

— Так! Только предсказания такие попридержи, дважды-майор! Ты ж командир бомбовоза как-никак. Не волнуйся сильно. Вроде основные их противовоздушные пункты уже разделали, потому можно относительно свободно… Тем более туда, где вы будете, уж сколько сотен килотонн высыпали. Польете себе спокойнехонько — и назад, за премиальными.

— Да уж, хотелось бы мне от этих старых бочек с протухшей химией побыстрей избавиться. Массаракш знает, вдруг там за годы хранения где-то микротрещинка или еще чего. Не хватало задохнуться прямо в воздухе.

— Массаракш! Хватит каркать! Взбодрись, майор! Ну-ка, быстренько, вдохни пару раз воздуха. У нас тут экологически почище будет, чем в королевстве-то. Все ж-таки джунгли вокруг, кислород — ядреней спирта будет! Ха-ха-ха!

И встречно, разумеется, тоже: «Ха-ха-ха!». Господам авиаторам страшно весело.

— Сколько в отсек-то химических «канистр» напихали?

— Две большие «пятитонки». То есть у меня две и у сопровождающего тоже, само собой. Можно было, разумеется, и три впихнуть, но, по-моему, и так перебор. Тут одной «пятитонкой» Массаракш знает сколько тысяч гектаров получается залить… квадратные километры просто. Тем более нам не велели спускаться ниже шести тысяч, ну и… Сами понимаете, насколько дрянь разнесет. Благо, она тяжелая — вверх взлететь не должна.

— Опять каркаешь, майор! Да не сплющится Сфера Мира во веки веков! Чего болтаешь-то зря? С какого Массаракша твой иприт… — или что там за фиговина — зарин?.. чего он вдруг взлетит? Может, он еще и за твоей «Королевой» погонится? Чего волноваться-то? Польет она тараканчиков этих имперских понизу, поубавишь чуть популяцию — делов-то? Оно, конечно, повеселей, когда фотокамера какая точный подсчет вела бы, сколько этой ходячей живности полегло. И чтоб доплачивали за каждого головастика, так? Ха-ха-ха!

— Ну, о таком только мечтать! — обиженный выдох. — Я б тогда рискнул километров до двух снизиться, чтоб камера инеем не покрывалась! Хе-хе!