Андрей Амельянович - Зона навсегда. Гладиаторы поневоле

Горду затрясло: не от страха скорой смерти, а от обиды.

– И что дальше будешь делать, сволочь? – выпалил вдруг Хорек. – Застрелишь нас, а потом? На базу тебе все равно не вернуться.

– Почему же? – удивление Тулы было искренним. – Для Войсапчука вы все погибнете героями, а меня, чудом уцелевшего, спасут воины Кисляка, вызовут вертолет и отправят домой. Тем самым он снимет с себя все подозрения, а флешку я уничтожу, заменю на такую же, но пустую. И никто никогда не узнает о том, что здесь произошло.

– А рука-то поднимется? – тихо спросил Николай, сделав крохотный шаг вперед. Тот, кого назвали Сазановым, тут же взял его на прицел. – Сможешь вот так, не моргнув глазом, убить тех, кто был рядом с тобой столько лет? Кто из Зоны тебя, едва живого, вытаскивал? Друга своего убить сможешь?

Тульский горько улыбнулся и поднял оружие, целясь ему в голову.

– Сейчас и проверим, дружище.

Он наполовину вдавил спуск, пистолет в его руке мелко затрясся, Горда замер, парализованный…

С тихим гудением заработавшего механизма, пулемет на крыше «Феннека» хищно повернулся в сторону Тулы и за мгновение выдал длинную очередь, в клочья разорвав полковника. Ошметки внутренностей забрызгали спецназовцев, мусорный навал позади, ствол, отлетев, звонко брякнул о какую-то железяку. Мигом согнав оцепенение, сталкер упал и откатился в сторону, краем глаза заметив, что спецназовцы сделали то же самое. Двое вояк успели укрыться и теперь огрызались короткими очередями.

Как можно плотнее вжавшись в землю, Горда отполз под защиту бронеавтомобиля, присел за его колесом, выдохнул. Пули забарабанили по корпусу «Феннека», и Николай вспомнил о Светке. Если пришла в себя, то хоть бы с перепугу не вздумала вылезти из машины…

Сталкера лихорадило, суставы ломило, голова пошла кругом. Впрочем, ничего удивительного в этом не было: слишком много потрясений за эти четыре дня он пережил.

Николай мотнул головой. Нужно было сконцентрироваться на главном, собрать волю в кулак для последнего рывка, ведь его от свободы отделяли всего лишь двое выродков, пособников Кисляка, чья смерть откроет путь к Периметру. Теперь бы только поскорее покончить с ними…

Выглянув из-за «Феннека», Горда отметил, что стрельба сместилась в сторону: укрывшиеся за остовом микроавтобуса военные отчаянно пытались дать отпор подступавшим спецназовцам. Только без шансов: Центнер, Провод и Хорек были куда опытнее офицеров с блокпоста, поэтому победа являлась лишь вопросом времени.

Улучив момент, сталкер выскочил из-за броневика и в несколько длинных прыжков оказался рядом с Хорьком, спрятавшимся за горой покрышек.

– Дай пистолет, – протянул руку Горда, с сожалением отметив, что оружие погибшего Ксаера валяется в зоне обстрела, поэтому попытка подобрать его может оказаться фатальной.

Хорек наспех бросил свой табельный ПМ, а после высунулся и выпустил длинную очередь из автомата. Его тут же поддержал огнем Ян, управлявший пулеметом «Феннека». Крупнокалиберные пули оставили косой ряд отверстий на ржавом боку бусика, с обратной стороны которого кто-то громко застонал.

– Зацепили, – хладнокровно заметил Хорек.

Надежно прикрытые прицельным огнем с крыши бронеавтомобиля, спецназовцы рассредоточились по укрытиям, подбираясь к ублюдкам все ближе. Те яростно отстреливались.

Двигаясь чуть позади Провода и Центнера, высматривавших врагов сквозь прицельную планку автоматов, сталкер приник к покосившемуся бетонному столбу, когда увидел черный, округлой формы предмет, упавший между ними. Бойцы его, казалось, и не заметили.

– Граната! – во все горло заорал Горда.

А дальше время словно замедлилось. Ошарашенный, он наблюдал, как сержант, опомнившийся первым, метнулся в сторону, спрятавшись за обломками мебели. А вот стрелявший по военным Провод среагировать не успел. Раздался глухой взрыв. Капитана швырнуло в сторону, он ударился о груду мусора, упал и больше не шевелился…

Пригнувшись, Николай ринулся к нему, но одного только взгляда хватило, чтобы понять: Провод был мертв. Матерясь, Горда спрятал ПМ, поднял автомат и двинулся вперед, заняв место погибшего капитана Коротаева.

Бой закончился довольно быстро: как и следовало ожидать, двое вояк не смогли удержать оборону. Тела их, расстрелянные, пыльные и еще теплые, остались истекать кровью, в ожидании любителей парной человечины.

– Как же так, Горда? – сказал Центнер, сидя на капоте «Феннека». В руках он вертел флешку, которую минутой ранее вытащил из кармана Тулы. – Вот из-за этой вот хреновины погибло столько хороших людей. И Дубль с Кротом. И Ксаер. И Провод… Саня… А Тульский… Сука он! До сих пор в голове не укладывается. Столько лет вместе, бок о бок…

Остальные, расположившись на броне машины, молчали. Молчал и сталкер. Ему было нечего сказать. В очередной раз он убедился, что все в этом мире продается и имеет свою цену. И люди тоже. Иначе как объяснить то, что лучшие друзья в одночасье становятся злейшими врагами, неожиданно вонзают нож в спину или стреляют в лицо? Чем оправдать смерть десятков «гладиаторов», выгнанных на арену на потеху «толстым кошелькам» и чьи тела теперь гниют на дне огромного колодца?

Деньги решают все.

Эти чертовы бумажки, фальшивые и настоящие, честно заработанные и краденые. Они крутят эту планету, являются ее вечным двигателем, заменяя собой счастье и горе, радость и слезы, удовольствие и страдания. Ничто так не вечно и не всесильно, как деньги. Любовь не вылечит больного от тяжелой болезни, улыбки друзей не позволят откупиться от проблем, похвала не заставит почувствовать себя самодостаточным. На это способны только деньги. Но если их становится много, они возвышают человека над другими, дают почувствовать свое превосходство, убивая в нем совесть и сострадание…

Горда горько улыбнулся, окинул взглядом товарищей. Перемазанные, голодные, уставшие и разочарованные, они сидели, ожидая его приказов. Поднявшийся ветер трепал их волосы и бросался рыжей пылью. Доползшее до зенита солнце слепило, играло на лицах тенями от колышущихся деревьев.

– Может, уже поедем? – не выдержал Ян.

Николай только кивнул, вслед за наемником забрался внутрь бронеавтомобиля, подмигнул Свете, уселся в кресло водителя. Наверху забарабанили ноги спецназовцев, брякнул о крышу автомат. Горда обернулся к Яну.

– Слушай, а ты вообще как угадал момент, когда огонь открыть?

– Так тут звукоизоляция-то не стопроцентная, да и дверцу ты не плотно закрыл, – усмехнулся наемник. – Я, как первый выстрел услышал, удивился очень. Потом смотрю, лежит труп вашего, в черном, а командир пистолетом размахивает, держит тебя на мушке. Я прислушался к его истории, дал договорить, а когда он вас убить собрался, шмальнул очередью.