Андрей Астахов - Heaven: Сборщики пепла

  - Я знаю, - ответил охотник. - Бескудников мне все рассказал. Почему умерла Лиза, почему умер Ленька, мой сын. Почему у моего дядьки и его жены, которые вместе с нами ушли из убежища, никогда не было детей. Поэтому я и говорю, что я самый настоящий мутант. И мой отец был мутантом. И после этого ты хочешь, чтобы я пожелал своей судьбы другим людям? Плохо ты меня знаешь, девонька. Ни за какой коньяк я такого не сотворю.

  - Но ты знаешь, где архивы? Я ведь по глазам вижу - знаешь.

  - Они у Бескудникова.

  - Не верю, - Елена сжалась в комок, как разъяренная пантера. - Неет, не верю. Гласкомовцам нужно время, чтобы добраться до дисков. Все это время ты был со мной... Постой, ты что, пытался выиграть время?

  - Ты сама знаешь, где диски, которые Дроздов отдал моему отцу и дяде Радию, - Зих усмехнулся. - Покажи, какая ты умная - а я знаю, что ты умная, вас там всему обучили. Догадайся, пока есть время.

  - Нет, - Елена молниеносно выхватила пистолет, навела на охотника. - Ты мне сам все расскажешь. Сейчас же.

  - Нервишки сдают, капитан, - Зих закурил очередную сигарету. - Я ж просил, не балуй с пистолетом. Глядишь, выстрелит.

  - Через несколько минут сюда прибудет группа поддержки, - сказала Елена со злобной улыбкой. - Мы доставим тебя на базу, а там ты сам все расскажешь. У нас есть для этого все необходимое. Ты сделаешь правильный выбор, и мы вместе подумаем, как не позволить гласкомовцам заполучить архивы.

  - Я уже сделал выбор. И никуда я с тобой не полечу. Смерти я не боюсь, так что плевать я на вас хотел. - Зих с наслаждением затянулся сигаретой. - Ну, так как же, капитан Гернер, угадаешь мою загадку, или подсказать?

  - Зих, ты испытываешь мое терпение, - девушка подняла пистолет, направляя его Зиху прямо в лицо. - Говори, где диск?

  - Честно говорю, я не помнил, не знал. Но ты правильно сказала - человеческая память хранит все, даже то, что, кажется, давным-давно позабылось. Ты молодец, капитан Елена Гернер, ты и в самом деле заставила меня многое вспомнить. Благодаря тебе я вспомнил главное - себя. Ты не дала мне опуститься после того, как Лиза умерла, привела мне эту девочку. Я знаю, что ты это сделала не из доброты душевной, просто исполняла свой хитрый план, но и за это тебе спасибо. Когда в моем доме появился этот ребенок, я вдруг вспомнил, что сам когда-то был ребенком. Как уходили мы из этого убежища, как страшно мне было. И как отец в тот день доверил мне самое важное, что было у него.

  - Погоди... - лицо Елены стало серым. - Ты хочешь сказать?

  - Нас на выходе из убежища обыскивали. Всех, даже меня, двухлетнего ребенка. Раздели догола, перетрясли все вещи, проверили чемоданы. Только одну вещь не догадались посмотреть, проверить - догадываешься, какую? Если не догадываешься, вспомни сон, который я тебе у Усача рассказал.

  - Проклятье! - Елена в ярости ударила ногой по верстаку. - Как все просто!

  - Действительно, просто. Я и сам бы не вспомнил, если бы не сон. А потом все сопоставил - и понял, что не ошибаюсь. Рассказал об этом Бескудникову. Он знает, где искать. А вы не знаете. Вот и весь сказ, вот и вся любовь, - Зих бросил окурок себе под ноги. - А теперь я пойду. Не поминай лихом.

  - Стоять! - крикнула Елена. - Никуда ты не уйдешь. Стоять, я сказала!

  - Стрелять будешь? - Зих еще раз плюнул. - Ну, стреляй. Посмотрим, умеешь ты по людям стрелять, или только по дорожным знакам пуляешь.

  - Зих, в последний раз прошу добром - где искать? Ну же!

  - Нет, ошибся я в тебе, капитан Гернер. Не умная ты. Не разбираешься ты в людях. Потому и нет у вашего этого "Лабиринта" никакого будущего.

  - Раз, Зих, - Елена вытянула руку с пистолетом, прищурила левый глаз. - Два...

   Выстрелы грянули одновременно - гулкий, раскатистый из "Стормера" и бухающий, отрывистый из "Гриссома М-25", - и потому прозвучали как один. Елену будто сбитую пинком куклу отбросило к противоположной стене, по которой она и сползла вниз, оставляя на штукатурке широкую темно-красную полосу. Зих опустил винтовку.

  - Один выстрел, - с удовлетворением прошептал он. - Один...

   Он шагнул к распростертой в натекающей луже крови Елене, чтобы убедиться, что она мертва. Да, второго выстрела не понадобилось бы - его пуля попала офицеру "Лабиринта" прямо в лоб. Его "Стормер" снова доказал ему, что лучше винтовки в мире не было и не будет. Левый глаз Елены остался закрытым, а в правом, широко распахнутом, навсегда застыли смертельная ненависть и изумление.

  - Сама напросилась, - сказал Зих и повернулся, чтобы уйти, и тут почувствовал, что с ним что-то не так. Он опустил глаза, посмотрел на свою левую ногу - штанина комбинезона на глазах пропитывалась кровью.

  - Ах ты, мать! - пробормотал Зих. - Достала, все-таки...

   Голова закружилась, в ушах начало шуметь. Потом Зих понял, что это шумит не потому, что он слабеет от потери крови - это гул приближающегося вертолета. Вертолет пока еще далеко, но очень скоро будет здесь, так что надо уходить.

   Уходить туда, где его давно ждут.

   Он сумел выйти во двор и тут упал. С трудом поднялся, доковылял до стены и рухнул, привалившись к холодной кирпичной кладке спиной. Сил встать больше не было. Последним усилием Зих прижал к себе винтовку так крепко, как только мог. Она единственная, кто остался с ним до последней минуты, и это счастье, что так получилось. Счастье, что в такие важные для него мгновения они вместе.

   Далекий гул становился все громче и очень скоро превратился в истошный звенящий вой, по двору станции закружил вихрь, снежная крошка, пыль и мелкий мусор, поднятые винтами. Но Зих уже не слышал этого гула. Стало вдруг необыкновенно тихо, и в этой тишине его позвал очень знакомый женский голос. Зих повернул голову и увидел Лизу - она стояла совсем рядом от него, юная, красивая, с сияющими глазами.

  - Зих! - позвала она и улыбнулась ему. - Зих!

   Охотник попробовал улыбнуться. С трудом разлепил веки, на которых повисла свинцовая усталость близкой смерти, снова увидел Лизу. Но теперь она была не одна. Рядом с женой стоял Ленька. А чуть дальше, ближе к стене станции - отец и мать. Они тоже звали его, Зих видел, как шевелятся их губы, как они произносят его имя. И еще - он узнал их! Увидел в мельчайших подробностях их лица: молодые, красивые, такие же, как сорок лет назад. Но не им он отдал свой последний взгляд. Дальше всех его незабвенных, в воротах станции стоял крошечный мальчик в огромных валенках, в синтетической синей куртке и в огромном женском платке на голове - двухлетний Егорка Чигарев. С тем самым плюшевым мишкой в руках. И он не звал его. Он просто ждал, когда Зих сам придет к нему. Улыбался и ждал, когда все это кончится. Когда все кончится. Когда все...