Илья Новак - Демосфера

Перешагивая через ограждение, Шунды оглянулся на болото, на уходящую в туман зыбкую поверхность, где трудно было различить границу между темной дымкой и сгустившимся раствором, в глубине которого зависли неподвижные тела. Как только дерекламисты перетащили через ограждение модуль, створки начали съезжаться.

— Тут же склон крутой, — сказал Магадан. — Почти сразу, идти некуда... Проф!

— Сейчас, сейчас... — старик уже склонился над терминалом.

Отряд очутился в узком пространстве между тянувшейся кольцом стеной и провалом — круглым и таким широким, что противоположный его склон виден не был. Одома, встав на самом краю, посмотрел вниз, но ничего кроме чешуек не разглядел — лишь глубина, полная подрагивающих прозрачных червяков, и что там на дне, не понять... тут что-то замельтешило внизу, захлопали крылья, Магадан, выкрикнув «Осторожнее!», схватил Одому за плечо и дернул назад. Темный конус, состоящий из множества крылатых тел, вознесся над колодцем. Рот Шунды приоткрылся, когда он понял, что это скворцы — никакого металла и пластика, обычные живые птицы. Стая, растянувшись длинной спиралью, хлопая крыльями, взлетела и исчезла под невидимым куполом.

— Г-глядите, — прошамкал старик, показывая экран терминала. — Вот так оно примерно вы-ы... выглядит.

— Мы п-прошли через во-о... ворота в этой ограде наверху, а дальше пол вниз идет...

— У тебя ступеньки нарисованы, — брюзгливо сказал Магадан. — А здесь — просто склон.

— Но это же п-примерно! Все равно, в-видите — еще два таких кольца, к-каждое меньше пре-е... предыдущего.

— А внизу что?

Старик пожал плечами.

— Средад.

Колесничий вопросительно глянул на Шунды, но тот молча отвернулся.

— Ладно, куда теперь?

— Вправо по-о... пойдем, там лестница д-должна быть.

Они направились вдоль узкой кольцевой полосы между отвесной гладкой стеной и крутым склоном. Вскоре на нем появились ступени тянувшейся вниз широкой лестницы. Все остановились, увидев что-то массивное, зависшее в нескольких метрах над полом.

— Здесь стойте, — распорядился колесничий. — Я гляну.

Он укатил вперед и быстро вернулся, избегая смотреть на Шунды, сказал:

— Нестрашно, идем.

Над квадратной площадкой, огороженной низким железным забором, висела глыба оплавленного камня — покатая, в потеках и мелких кратерах лопнувших пузырей. Хоть и застывшая неподвижно, она всем своим видом, всей многотонной тяжестью являла неумолимое стремление вниз, будто лишь мгновение отделяло ее от падения... но мгновение проходило, а глыба не падала, хотя ощущение, что она вот-вот рухнет, не исчезало. Под глыбой, лежа на боку и повернув лицо вверх, замер Ник Одома — он был жив, но не шевелился, застыл в испуге.

— Ста-а... статисное поле здесь у них, что ли? — удивился Раппопорт, шагая на первую ступень лестницы. — Чтоб н-не только ф-физические, но и психические му-у...

— «Муу...», — передразнил колесничий, увидев, как Шунды быстро отвернулся от фигуры под глыбой. — Заткнись, проф!

Спускаясь по лестнице, они миновали несколько глубоких узких ниш, полных раскаленной ярко-красной пены — в них едва умещались лежащие лицами вверх тела. Стенки ниш плотно прижимали их руки к бокам, и хотя свобода была близко, выбраться клоны не могли.

— Командир... — тихо сказал Магадан, подъезжая к Одоме. — Я че-то не пойму... Вот смотри: сколько с нами солдат было?

— Пятеро, — откликнулся Шунды.

— Вот, правильно... — колесничий покосился на дерекламистов, тянувших по ступеням модуль, и заговорил еще тише. — Теперь вспомни: одного смерч на болоте затянул, другой потом в канал упал — уже двое. Потом эта рожа лазерами одного шмальнула... Так?

Одома взглянул на солдат и произнес:

— Твою мать...

— Во! Видишь, трое их! А должно быть двое.

— Магадан, я даже имен их не помню...

— Я помню. Вот это Гмыш, Игар, а того мы Лебедем кличем. Только я не могу теперь сообразить, кто из них опять появился...

— Думаешь, один из них клон? — предположил Шунды.

Колесничий пожал плечами.

— А я знаю? Может, порасспрашивать их, выведать как-то... Хотя тут, по-моему, и не такие штучки твориться могут.

Одома долго размышлял и наконец сказал:

— Ладно, пока идем, как шли. Только наблюдать теперь за ними надо.

Звуки на лестнице стали иными — раскатистыми, протяжными. Отряд медленно спускался, крошечные фигурки в огромном помещении, древнем храме, стены и вознесшиеся ввысь своды которого скрывал туман. Все притихли в гулкой тишине циклопического пространства; ступени тянулись и тянулись, и уже начала лестницы давно не стало видно, уже исчезли узкие ниши с огненной пеной, и края конуса пропали в вышине.

Сначала Шунды увидел трещины на ступенях — расширяясь, они превратились в черные зигзаги проломов; затем начались оплавленные керамические глыбы, по которым пришлось перебираться, волоча за собой модуль. Стало темнее; свет, сочащийся со всех сторон, между чешуйками и сквозь них, потускнел.

— Откуда здесь обвал? — спросил Магадан, и неожиданно вопрос этот вызвал странную реакцию Раппопорта: старик мучительно скривился, будто от сильной зубной боли, и забормотал чуть ли не потрясенно: «И я не понимаю... В-вроде, про-о.. прошел здесь кто-то, спустился... Но кто бы это мо-о... мог быть? В-ведь не... Н-нет, не понимаю!’

Будто сквозь закопченное стекло, в тумане начала проступать керамическая равнина; ближний дугообразный край ее проявлялся все отчетливее, но дальше ничего видно не было. Раздалось звяканье, резкое, яростное, и какая-то фигура заметалась на коротком отрезке, вправо и влево, рывками — стоящая на задних ногах, человекоподобная, но очень массивная, с непропорционально большой головой.

— Обойдем его, — сказал Раппопорт.

У робота, прикованного толстой цепью к утопленной в пол скобе, металлическими были только ноги, напоминающие два бокала, которые срослись верхней частью — из нее торчал торс, покрытый короткой коричневой шерстью. Могучие плечи и длинные мускулистые руки, шея, словно пенек баобаба, широкий ошейник и бычья голова. Существо взревело — будто старинный паровоз прогудел где-то в тумане. Пронзительный и мощный, звук разнесся далеко над конусом, ушел ввысь и возвратился эхом, отразившись от невидимого купола.

Увидев отряд, страж залязгал, запыхтел и бросился вперед; цепь натянулась, робота дернуло обратно, он припал брюхом к полу, упершись в него широкими морщинистыми ладонями и скрежеща железными копытами. Глаза — поблескивающие полусферы в слизких пупырышках — уставились на людей; зрачки, два темных эллипсоида, плавающие в сгущенном молоке белков, медленно сдвигались, провожая отряд взглядом.