Алексей Голубев - Одиссея барона Урхо

Тонен же остался, чтобы дождаться своего корабля. До собственного исхода ему оставалось всего три дня. Слегка размявшись, он спустился на первый этаж, в ресторан, где и заказал себе завтрак. Ему оставалось завершить последнее дело. Среди прочих вещей в его багаже был огромный ящик, который он приказал не тащить к нему в комнату, а оставить на складе, находившемся на первом этаже гостинице. В этом ящике был краб. Руководство базы Ледяной решило не везти его обратно, а попросить Тонена организовать его последнюю экспедицию в подземелья Сегратума. Все-таки робота строили именно для этого. В тот день, когда в подвал к Тадеушу спустилась бледная от пережитого страха Селена, барону как раз объясняли принципы управления крабом. Записи, которые робот должен был собрать во время последней экспедиции, Тонен должен был спрятать в точно определенном месте.

За завтраком он уговорил себя заняться экспедицией краба сегодняшним вечером. На стоянке стоял его автомобиль, которым он тоже кое-как выучился управлять в самые последние дни. Нужно погрузить в него краба, лениво размышлял он, выехать за границы к третьему указателю, там свернуть…

— Ваш заказ, сэр. — Официант, с которым успел подружиться за эту неделю Тонен, принес ему поднос с дымящимися блюдами. Тонен посмотрел на его лицо и вздрогнул. Такой пепельно-серый цвет он видел только у покойников.

— Что случилось, Сиум? — спросил он.

— Ничего, сэр, — мертвенным голосом ответил официант и собрался было уйти, но поймавшая его за запястье рука дернула его к стулу.

— Садись, — приказал Тонен, — и все рассказывай.

Он был в ресторане один, и срочной нужды в услугах Сиума пока не было. Официант, не говоря ни слова, замер напротив него, и вдруг из его глаз покатилась огромная, как жемчужина, слеза. Тонен от удивления выругался на своем родном языке.

— Извините, сэр, — прошептал официант. — Моего сына сегодня ночью забрали…

Он снова замолчал, и это молчание давило на уши сильнее любого грохота.

— Кто забрал? — Глядя на него, Тонен забыл о еде, что в общем-то редко с ним случалось.

Сиум сделал глубокий вздох, потом махнул рукой, но пристальный взгляд Тонена все-таки заставил его разговориться.

— Мы живем в округе, который подчинен вице-канцлеру Белу, — начал тихим голосом объяснять он. — Живем бедно, мой сын еще мал, чтобы зарабатывать, а жена тяжело больна и не выходит из дома. Денег, которые я здесь получаю, едва хватает на еду и ей на лекарства. А ведь нужно еще платить за жилье и налоги. Вчера ко мне приходила собственная полиция вице-канцлера. Они принесли список моих долгов и требовали, чтобы я им все вернул. Как? Денег у меня нет ни гроша.

Сиум замолчал, кашляя от напряжения, и барон сунул ему под нос свой чай. Официант машинально сделал несколько глотков из чашки, что позволило ему продолжить свой рассказ.

— Они вернулись ночью и забрали сына. Сказали, что, если я не расплачусь в течение недели, они продадут его торговцам органами. Я, конечно, расплачусь с ними. — Он вздохнул. — У меня есть здоровые почки, а если кому-то понадобится мое сердце или печень, то моя семья вообще будет жить несколько лет безбедно.

Тонен поперхнулся. Во время рассказа Сиума он вспомнил о еде, начал было жевать мясо, но теперь отодвинул его в сторону и пытался салатом заглушить привкус мясного во рту.

— Ну и история, — наконец выдавил он из себя.

Какое-то время он думал, не дать ли ему официанту денег из тех, что оставил ему при прощании Завизаж. Однако это было не в принципах барона. Он жил по принципу, что милостыня — это худшая услуга человеку, которому она подается. Человек должен сам искать пути в жизни, а не надеяться на руку помощи извне. Его мысли были прерваны входящей в столовую дамой весьма импозантного вида. Ее появлению предшествовал резкий запах духов, доносившийся еще из коридора, и Сиум быстро встал из-за стола, готовый к продолжению своих обязанностей. Тонен быстро доел свой завтрак — включая все-таки мясо — и задумчиво вышел из ресторана.

В компьютере, с помощью которого он должен был управлять крабом, Тонен нашел карту города. Она показала ему особняк вице-канцлера и маршрут к нему от его гостиницы, и через полчаса он стоял на улице, поджидая такси. На нем он добрался до улицы, где и располагался особняк вице-канцлера. Территория, которую он занимал, была огромной. За высокой оградой скрывалось не одно, как думал Тонен, а несколько зданий. Тонен прошел по улице вдоль всей стены особняка, пока не дошел до ворот. Там он увидел в высшей степени странное зрелище. Несколько десятков женщин столпились вокруг будки, внутри которой сидели охранники, и каждая пыталась пробраться поближе. Когда Тонен приблизился, он услышал перебивающие друг друга крики.

— Пустите меня к ней…

— Завтра уже деньги принесу, ну хоть одним глазом…

— Передайте ей это, господин охранник, там внутри всего лишь…

От осознания того, что предстало его глазам, Тонен замер. Это были матери, чьих детей забрали, чтобы выбить из их семей долги. У себя на планете он бы еще понял подобную картину, хотя и там его разум и совесть возмутились бы. Но здесь он был в центре могучего межзвездного государства. Оно покорило десятки планет и народов — и допускало такое варварство в своем собственном сердце. Барон подошел к женщинам и поймал за руку ту, что стояла от ворот дальше всех. В ее опустошенном лице он не нашел ничего, кроме тоски.

— Подскажи мне, мать, — обращение само собой пришло на ум Тонену, — в котором из зданий держат детей?

Женщина подняла на него глаза, и от этого взгляда холодок пробежал по спине Тонена.

— И твой ребенок там? — беззвучно спросила она. — А я не успела. Они сказали, что вчера был последний день. Вон то здание. — Ее палец указал через решетку на красивый коричневый домик. — Вытащи свое дите оттуда, если сможешь.

Женщина поднесла руки к сердцу и закрыла глаза. Тонен понесся прочь от этого проклятого места. Его душа была охвачена гневом. Он вспомнил про краба. Никакая информация, никакие подземелья, подумал он, сжав зубы, не стоят одного такого взгляда. Видели бы это земляне. У себя на планетах — что на самой Земле, что на Ледяной — они создали общество, где подобное было невозможным. Тонен в ярости ударил кулаком по стене какого-то здания. Потому они и не догадались, что не уступавший им в техническом развитии Сегратум мог допустить подобную бесчеловечность, потекли дальше его мысли. Матери, застывшие в безумном одиночестве… Только сейчас Тонен понял, почему земляне носились с этой Селеной. Ее судьба казалась им неправильной, она будоражила их совесть и заставляла их совершать глупые с точки зрения разума вещи. В истории с девушкой они почувствовали, что в этом отношении Сегратум застыл где-то далеко позади них, и начали исправлять то, что было в их силах. Но поток чисто технической информации сделал их слепыми. Они не видели ничего, кроме своих технологий.