Сайфулла Мамаев - Голос Рыка

– В том-то и дело, что волшебные! – засмеялась Лена. Звонкий голос заполнил помещение, и у Рыка на душе стало еще светлее. Нет, молодец мамуля, очень вовремя воткнула его в эту фирму! – Лекарство «Авиценна»… вернее комплекс лекарств, мазей, кремов и витаминов, которые мы выпускаем, возвращает людям молодость. Женщинам красоту и упругость кожи. Мужчинам силу и бодрость. Даже волосы восстанавливаются! Уходят животы, исчезает жир! Да за такое любая женщина не то что все деньги, душу отдаст!

– Ну тебе, допустим, это ни к чему, – нашелся, как перевести разговор в нужное русло, Толик. Он даже сам себе не верил, что так ловко разговаривает с девушкой, которую увидел впервые лишь вчера, да и то на какую-то минуту. – У тебя и так все в порядке!

– Да, но это только пока мне двадцать! – возразила Лена. – А что будет потом? Кому я потом буду нужна?

– Мне! – вдруг вырвалось у Толика. Вот черт, что же он сказал такое? Он же, честное слово, не собирался это говорить! – Мне будешь нужна!

Услышанное ошеломило девушку. Не то чтобы она не слышала раньше комплиментов, вовсе нет. Чего-чего, а этого добра хватало! Но вот так искренне и… бесхитростно, а оттого трогательно, впервые.

– Перестань! – тихо попросила она. – А откуда ты знаешь столько языков? Молодой еще совсем… Наверное, и институт совсем недавно закончил…

– Не знаю. – Толик и сам был рад уйти от щекотливой темы. Он был еще не готов к таким разговорам. – Мне всегда легко давалась учеба. Начал еще в школе. Все друзья… многие из них сейчас сами преподают, а тогда мы вместе сидели над распечатками хелпов. А с языками, сама знаешь, выучил один, второй легче идет. Изучил второй, третий вообще как семечки. А следующие только в мелочах отличаются. Тем более что основа в языках английская, а с ним у меня вообще дружба.

– Ну понятно, я так и думала! – Лена тоже была рада, что разговор перешел на другое. – Так играть будем или нет?

– Таким образом, я считаю, что статья в «Экологическом вестнике» наносит ущерб имиджу нашего предприятия. – Лосев Евгений Яковлевич, помощник генерального директора по связям с общественностью, сделал паузу, ожидая реакции на свои слова, и, не дождавшись, продолжал:

– Мы не можем позволить какому-то журналистишке порочить славное имя завода и репутацию комплекса «Авиценна». Мы возвращаем молодость…

– Евгений Яковлевич, мы не на митинге, как ты, надеюсь, заметил, не нужно громких слов, – перебил его генеральный. Должанский Вадим Александрович был человеком щуплым и невзрачным, что, впрочем, с успехом компенсировалось его властным характером и влиятельностью. Едва возвышаясь над столом, несмотря на высокое кресло, он тем не менее умудрялся смотреть на всех свысока, да притом был остер на язык. Некоторые называли это хамством, – между собой, конечно, – но большинство считало, что у Должанского просто такой своеобразный юмор. – Журналист делает свою работу, привлекает издательству читателей. И, нужно сказать, делает это хорошо. А вот вы как пиарщик плохо! Почему при тех средствах, что мы выделяем вашей службе, эта статья оказалась для вас как снег на голову посреди лета? Как так получилось, что вы не знали о готовящейся публикации? Да вы не знали даже о том, что журналист… Как его фамилия?

– Джавров! Джавров Юлий Иванович! – подсказал Сериков Николай Николаевич, начальник службы безопасности «Шаталовки». – А главный редактор там Горгалидзе Маргарита Арчиловна. Крутая баба, я вам скажу! Жути нагонит на любого!

При этих словах на устах собравшихся появилась легкая улыбка. Уж больно трудно было представить женщину, способную напугать крупного и шумного Кокаколу. Кокаколой Серикова прозвал индонезийский партнер Должанского. Плохо выговаривая иностранные слова, он решил таким образом сократить имя и отчество Николая Николаевича. Он стал звать его Колей-Колей, а затем перешел к Кокаколе. Сериков пытался поначалу протестовать, но потом махнул рукой, перестал злиться и стал откликаться на это обращение. Хотя, конечно, легкомысленный напиток мало вязался с впечатляющей наружностью Николая Николаевича. Рост метр восемьдесят пять, квадратные, мощные плечи и пудовые кулаки отбивали у любого желание испробовать на себе его силу. Откровенно говоря, никто и не помнил, чтобы Кокакола сам с кем-нибудь разбирался. Для этого существовали другие люди. Но впечатляющий внешний вид как нельзя лучше подходил к его должности, что и отмечали все, кто посещал завод и знакомился с Сериковым. Его даже пытались переманить на другие предприятия, но он преданно служил Вадиму Александровичу и не поддавался ни на какие посулы.

– А ты бы ее обольстил своей улыбкой, – буркнул Евгений Яковлевич. Уязвленный тем, что Кокакола его опередил, информацию о журналистах должен был дать он, а не охранник, Лосев зло сверкнул глазами. – Раз так хорошо Марго знаешь, мог бы и не допустить публикации!

Кокакола остановил тяжелый взгляд на пиаршике.

– Я ее вообще не знаю! – заявил он. – Но работу свою делаю и информацию на тех, кто вредит нашему делу, имею. Чего и другим советую!

Ну ладно, степень действия и бездействия членов нашего коллектива мы потом посчитаем, – вмешался в перепалку генеральный. – Лучше давайте решать, что делать будем?

Лосев кашлянул и распрямил плечи. Что-что, а это он готов доложить.

– Мы подготовили целый ряд акций, – сообщил он. – На ОРТ и на РТР выйдут передачи, в которых расскажут о наших социальных программах. А НТВ выступит с разоблачением акций российского Гринписа и его изданий. В частности, пойдет разговор об ангажированности Джаврова.

Должанский кивнул.

– Хорошо! Но впредь сделать все, чтобы предотвратить утечку, – размеренно заговорил он, обводя взглядом своих помощников. – Наш завод должен быть вне всяких подозрений. Если уж не можете скрыть какие-то негативные явления, которые имеются на всяком производстве, списывайте все на хулиганов. Николай Николаевич, займись этим. А вы, Владимир Арамович, будьте добры давать Серикову каждый день сводку по здоровью персонала.

Зырянов, начальник медицинской службы ФАЗ-МО, подобострастно закивал головой:

– Конечно-конечно! Каждый вечер будет! Все сделаем!

Невысокого роста, с большим отвисшим животом, неопрятный, со всклоченными сальными волосами, Владимир Арамович Зырянов тем не менее занимал одну из ведущих позиций в руководстве предприятия. Но при этом ухитрялся представить дело так, что со стороны казалось, будто все решения, и уж тем более самые ответственные, принимаются без всякого участия начмеда завода. Однако очень сильно ошибся тот, кто бы так подумал. Что же до посвященных, то им порой приходила в голову мысль, уж не играет ли Зырянов одну из главных ролей в управлении ФАЗМО. От взгляда его круглых глаз не могло укрыться ничто из происходившего в цехах и отделах. Серый кардинал, как его про себя называл Филипенко, или Кукловод, как прозвали Зырянова коллеги по руководству, был самым непопулярным человеком на заводе. И больше всех его не любил Анатолий Викторович.