Алексей Калугин - Мир, в котором тебя нет

— Подайте медячок несчастному калеке, — жалобно проблеял безногий.

— Конечно, конечно…

Граис достал из внутреннего кармана кожаный кошелек и положил в грязную ладонь нищего три монеты, достоинством в дуз каждая.

Видя щедрость незнакомца, заголосили и другие нищие, со всех сторон протягивая к Граису трясущиеся ладони.

— Берите, люди, берите…

Граис доставал деньги из кошелька и раздавал их нищим. Но от этого тянущихся к нему рук не становилось меньше.

Неожиданно, оттолкнув оказавшуюся ближе всех к Граису старуху, так что та, упав, растянулась в дорожной пыли, вперед вышел еще не старый мужчина с широкими плечами. Левая рука его была отрублена по самое плечо. Из-под грязного платка, накинутого на кудлатую голову, злобно сверкали маленькие звериные глазки.

— Возьми, — протянул ему последние оставшиеся у него два дуза Граис.

Однорукий повернул голову в сторону, презрительно сплюнул в пыль и только после этого быстрым движением выхватил из пальцев Граиса монеты и кинул их за пазуху.

— У тебя, видно, денег невпроворот, если ты раскидываешь их налево и направо, — медленно процедил сквозь зубы однорукий.

— Это все, что у меня было. — Улыбнувшись, Граис встряхнул пустым кошельком.

— Да? — недоверчиво покосился на него нищий. — А как же ты собираешься попасть в город?

— Разве для этого необходимы деньги? — удивился Граис.

— Да ты с неба свалился! — противно заржал нищий. — Или деньги нужны, или гарант — без этого и не суйся.

— Гарант? — Граис осторожно произнес незнакомое для него слово.

— Гарант, гарант, — передразнил его однорукий. — Чего ты удивляешься? Или не видел никогда такой металлической бляхи? — Он обернулся к своим дружкам, скорчив гримасу.

Вся компания нищих визгливо загоготала. Один безглазый кашлетик так зашелся, что даже на землю упал и забился в судорогах.

— Я давно не был в Халлате и не знал, что за вход в него теперь надо платить деньги или показывать какой-то гарант, — посмотрев на безрукого, в котором он сразу же признал главаря шайки нищих, развел руками Граис.

— Гаранта у тебя и быть не может, — глумливо усмехаясь, сказал однорукий. — При такой-то роже…

Все опять засмеялись.

— Вход в город стоит пятнадцать дузов, — продолжал нищий. — И будь я проклят, если ты не припрятал за пазухой еще один кошелек.

— Еще бы! — взвизгнула худющая как жердь женщина с синим лицом и отрубленным ухом. — Хотел от нас мелочью откупиться!

Однорукий бросил быстрый взгляд в сторону ворот, чтобы убедиться, что за ними не наблюдает стража. Но створки ворот были плотно закрыты. В столь ранний час никто, Должно быть, пока еще не изъявил желания покинуть город. На дороге же, ведущей к воротам, также не было видно путников, кроме чудака, рискнувшего путешествовать в одиночку, да еще и швыряющегося при этом деньгами.

— Слушай меня, — обращаясь к Граису, тихо произнес однорукий. — Я бы предпочел решить дело миром. Давай сделаем так: ты отдаешь мне свой кошелек, и я отсчитываю тебе из него пятнадцать дузов, чтобы ты смог заплатить за вход в город. По-моему, так будет справедливо.

— Ты хочешь ограбить меня и говоришь при этом о справедливости. — Граис пристально посмотрел в глаза нищего — Поистине, из-за азарта гонок и пыла охоты в человеческом сердце и возникает безумие.

Однорукий стал суетливо оглядываться по сторонам.

— Мне нужно идти, — сказал Граис— К тому же тебе нечего у меня отобрать: — у меня больше нет денег. И запомни: если стремишься завладеть, сначала нужно дать.

Граис сделал шаг в сторону, чтобы обойти однорукого.

— Эй! Эй! — шамкая беззубым ртом, закричал старик с затянутыми бельмами глазами. — Я уже где-то слышал эти слова!..

Все еще сидящий в дорожной пыли безногий как клещами вцепился Граису в щиколотки. Граис потерял равновесие и начал заваливаться вбок. Обернувшись, он увидел, что падает точно на подставленное одноруким длинное, острозаточенное шило. Поймав пальцами запястье однорукого, Граис чуть повернул его и сдавил так, что нищий завизжал от боли. Шило упало в дорожную пыль. Опершись на однорукого, Граис восстановил равновесие и одним, почти незаметным поворотом стопы отшвырнул цепляющегося за его щиколотки безногого в сторону.

Когда Граису показалось, что он уже свободен, сбоку на него налетели еще трое нищих. Кто-то саданул его чем-то тяжелым по колену, и Граис снова едва не упал. Женщина-жердь вцепилась в его рубаху и дернула с такой силой, что едва не разорвала ее надвое. Через минуту уже вся свора нищих, окружив Граиса, подобно стае голодных псов, рычала и бросалась на человека, который только что щедрой рукой раздавал им свои деньги.

Граис вначале только защищался, стараясь не причинять несчастным калекам увечий. Однако, когда в руке одного из нищих сверкнуло тонкое лезвие ножа, он понял, что дело серьезно. Да и однорукий уже поднял с дороги свое шило и теперь стремился подобраться поближе к Граису, чтобы просунуть свое опасное оружие ему между ребер.

Подловив однорукого на ложном выпаде, Граис выставил руку вперед и раскрытой ладонью едва только коснулся груди своего противника. Нищий с воплем отлетел на пару метров и, грохнувшись на обочину дороги, замер в неподвижности с разинутым ртом и откинутой в сторону рукой. Бросив быстрый взгляд на поверженного противника, Граис досадливо цокнул языком, — выброс потока психокинетической энергии из ладони получился интенсивнее, чем он хотел.

В пылу драки ни нищие, ни Граис не заметили, что на дороге, ведущей к городу, появился одинокий всадник.

Увидев, что возле ворот происходит какая-то потасовка, всадник, пришпорив своего чеклака, пустил его галопом. На скаку он выдернул из ножен узкий, чуть изогнутый клинок.

Налетев на нищих, всадник взмахнул над их головами саблей.

— Прочь, нечисть! — закричал он высоким, звонким голосом.

Увидев вооруженного человека, нищие сразу же бросились врассыпную. Возле дороги остались только все еще не пришедший в себя однорукий да слепой старик, скорчившийся возле стены.

— Убирайтесь прочь, твари! — погрозив убегающим нищим саблей, прокричал им вслед всадник.

Граис поправил на себе одежду и накинул на голову платок.

— Спасибо тебе, — сказал он, подняв взгляд на своего спасителя.

— Не за что! — приветливо улыбнулся всадник и, вставив клинок в ножны, ловко спрыгнул с чеклака, — Ты и сам неплохо дрался. Мне даже показалось, что ты умышленно действовал не в полную силу.

Всаднику на вид было не больше двадцати лет. У него только еще начинала кудрявиться первая бородка, такая же светлая и мягкая, как и его волосы, зачесанные на левую сторону, что сразу же выдавало в нем выходца из восточных провинций Йера. Подтверждением этому служил и его платок с алыми кистями и вышитыми золотом перекрещивающимися молниями — знаками клана Кай.