Николай Шмелёв - Фобос (СИ)

Виноградов вышел из санчасти, оставив болящих и скорбящих на попечение медсестры, которой нечего было противопоставить таинственному недугу, поразившую, как теперь оказалось, половину экипажа. Симптомы только сейчас начали проявляться в полную силу, и выведенный из строя Вахтангович, уже на полном серьёзе стал подозревать в диверсии своего идейного противника по оружию, а уж он-то цвёл и пах, в отличие от «горного орла», как ананас в упомянутом колхозе. К сожалению, подозрения к делу не пришьёшь, и оставалось одно — пропадать, как малое дитя, на глазах у равнодушной медсестры.

Пройдя на ходовой мостик, командир застал программиста Джона Хукса на своём боевом посту, пассивно наблюдающего за работой вычислительной техники, следящей за проложенным курсом и бесперебойной работой ведущих систем. Двигатель набирал гипотетические обороты, координируя свои действия с электронным мозгом и унося на своих могучих «плечах» незадачливую группу к далёкой марсианской орбите, приключения на которой, судя по зелёным лицам, обещали быть весьма и весьма насыщенными.

За спиной Джона стоял пилот десантного челнока «Моль», Павел Степанович Лопата, которого экипаж, за глаза, прозвал Нафталином и большая часть команды, разделяла всеобщее мнение о соответствии прозвища его профессиональной деятельности. Он, как всегда, маялся от безделья, проверив основные узлы шлюпа ещё до вылета и теперь, мирно ничего не делал. Штурман был занят своими проблемами, копаясь в электронных картах ближнего космоса и не обращал внимания: ни на присутствующих, ни на вновь прибывшего. Отметив про себя, что на мостике ситуация стандартная, Анатолий Андреевич продолжил обход, пытаясь ориентироваться по запахам, доносящимся

из корабельного камбуза, но передумал. Для начала он решил заглянуть в арсенал, территорию которого делили между собой вещевик Аркадий Петрович Зайцев, по прозвищу Плюшкин и арсенальщик Сальвадор Алонсо Гуан, которого, как нетрудно догадаться, все именовали Хуан. В сферу забот Плюшкина входили скафандры различных модификаций и, соответственно, для разносторонних задач, плюс прочее барахло, которого на любом корабле с избытком. Сальвадор обслуживал арсенал и боевые дроны, которые космические пехотинцы недолюбливали за медлительность и, сравнительно лёгкую, уязвимость. Ни одна военная компания не поставила их в разряд незаменимых. Жёсткая радиация быстро выводила из строя оптику и полупроводниковые системы, так не возвращаться же к ламповому приборостроению, тем более что эта вещь хрупкая. Киборги были более совершенны, но в них нуждались везде и всюду, поэтому их хронически не хватало, и в связи с жёсткой нехваткой, использовались они, исключительно, только в ключевых местах, где человеку выжить практически невозможно. О серийном производстве, в связи с бешеной дороговизной, говорить не приходилось. В общем, на балансе у корвета их не было. И, скорее всего, не будет — никогда. Насчёт наличия этих организмов в команде летевшей группы, Виноградов осведомлён не был. Так же ничего не знал об их присутствии на борту дежурившего на орбите фрегата.

Анатолий Андреевич осмотрел стоящие рядами дроны, тускло поблёскивающие чёрной краской и густо пахнущие всевозможными смазками; прошёл мимо железного строя, как на параде и обращаясь к Гуану, спросил:

— Ну, что, Сальвадор? Готова техника?

— Да «Чудильники»-то в порядке! Вот только, возьмут ли они их?

— Может, в качестве тарана пригодятся, — невозмутимо ответил командир.

— Там ещё неизвестно, что таранить, — в свою очередь возразил арсенальщик.

— А если угробят технику? — вмешался Плюшкин.

— Пришлют новые! — командир оставался невозмутим. — А на хрена нам старые? Мне открыт карт-бланш на использование ресурсов. Дело там, видать серьёзное и кто-то на государственном уровне ощупывает стремительно пустеющие карманы.

— А мне что делать, — осведомился вещевик, — нужно будет выдавать расходные материалы?

— Тебе не о чем беспокоиться, — успокоил его Виноградов. — У них всё своё, включая боевые скафандры и носовые платки.

— А туалетная бумага? — сострил Гуан.

— А будешь пошлить — отправлю на одном из «Чудильников»,

спецназу на помощь. Лишних рук не бывает — бывает пушечное мясо.

Последним пунктом планового обхода и, такого же обеда, оставалась, всё-таки столовая при камбузе. Не намереваясь пропустить приём пищи, командир корвета решил убить двух зайцев

сразу. Чем ближе он приближался к точке общепита, тем отчётливее слышал завлекающий запах, разносящийся по розоватому коридору. Анатолий Андреевич не переставал задаваться вопросом с той поры, когда их опора и надёжа вышла из орбитального дока, где находилась на капитальном ремонте:

— Какой дурак выкрасил коридор в идиотский цвет?! Где только краску такую нашли?

Чем ближе Виноградов подходил к камбузу, тем отчётливее осознавал, что, несмотря на всю привлекательность доносящихся ароматов, он не мог идентифицировать их ни с одним из знакомых обонятельных эталонов: «Неужели начальник продсклада где — то умудрился выбить новую марку синтетического мяса? Любитель

новаций. У нас и так полкоманды за животы держатся. Хорошо ещё, что на Марсе яблони не цветут, а то бы точно испробовали инопланетной растительности».

Зайдя в столовую, командир застал вместе, о чём-то спорящих: и повариху, и начальника продовольствия. Повар, Анфиса Анатольевна Безымянная, которую все ласково называли Пончик, что-то горячо доказывала своему оппоненту, Мыколе Апанасовичу Кочерге, которого не менее аппетитно прозвали Шмат, вероятно, в связи со своей служебной деятельностью. Мыкола, с такой же горячностью отстаивал свою точку зрения, на сложившиеся обстоятельства.

— Ну, что у вас тут стряслось? — спросил подошедший начальник.

Кочерга, со свойственным ему южным темпераментом, затараторил так, что не дал Анфисе, даже слово вставить, в плотную череду словесного потока:

— Ну, шо це таке, человече! Я еле выбил на складе этот деликатес, а мне с соседнего корабля, чуть зубы не выбили, за то, что я так шустрю. А ей всё не нравится, всё ставит под сомнение. Мэнэ гуторили о том, что это новейшее слово в пищевой промышленности!

От такого сочетания близкородственных языков, Безымянная с Виноградовым, только махнули руками и, каждый пошёл по своим делам: одна к плите, а другой жевать искусственные грибы и прочие соусы. На пороге показалась команда космических пехотинцев, изрядно проголодавшаяся и, судя по внешнему виду, употреблявшая в пищу, порой и не такие гамбургеры неизвестного происхождения.