Джеймс Гарднер - Планета бессмертных

– Ха! – Уклод оглядел меня с ног до головы. – Должен признаться, ты в новостях имела бы огромный успех. И телевизионщикам гораздо больше понравится на экране твое лицо, чем Рамос.

Я сочувственно закивала. Фестина очень милая, но не наделена ослепительно-царственной красотой.

– Думаю, – продолжал оранжевый человечек, не сводя с меня пристального взгляда, – это может сработать. В самом деле! Я снял на этой планете все, что требовалось, – виды города, снаряжение разведчиков, пролом в своде пещеры. В суде это будет выглядеть впечатляюще. А твое появление усилит эффект правдоподобия и сделает эту историю просто захватывающей.

– Не сомневайся, я в высшей степени достойный доверия свидетель, – заверила я его.

– Да уж, могу себе представить, как мистер и миссис Разинутый Рот таращатся на тебя и говорят: «Только посмотри на эту красотку! Разве можно ей не поверить?» – Он помолчал; его лицо приобрело серьезное выражение. – Однако, дорогуша, я должен предостеречь тебя: все может кончиться очень скверно. Эти типы в Высшем совете – просто мешки с дерьмом, судя по тому, что написано в бумагах Йорка, и если они придут к выводу, что, убив тебя, решат возникшие с твоим появлением проблемы, то наймут какого-нибудь грязного типа, и он разнесет твое стеклянное великолепие на куски.

– Ха! Я не стеклянная, и меня нельзя разнести на куски. А если какой-то наемник предпримет такую попытку, я заставлю его очень, очень пожалеть об этом.

Уклод нахмурился:

– Лучше бы тебе отнестись к этому серьезно, мисси. Плохие люди наверняка захотят, чтобы ты умерла. И какой бы небьющейся ты себя ни воображала, это флотское дерьмо в состоянии придумать что-нибудь, чтобы уложить тебя в гроб. Взорвать, расплющить с помощью дюжины паровых молотов, утопить в едкой кислоте. Если ты отнесешься к этому как к игре, то умрешь… и, может, еще кое-кого с собой прихватишь. Меня и мою семью, к примеру. – Он посмотрел прямо мне в глаза. – Если я возьму тебя на Новую Землю, ты будешь осторожна? Потому что если нет, тогда черт с тобой! Я и так уже всерьез рискнул, и мне не нужен тот, от кого будут одни неприятности. Если уж на то пошло, можешь прямо сейчас отправляться в свою башню, лечь там, и пусть твой мозг гниет, превращаясь в кашу.

Я постаралась ответить ему взглядом, исполненным негодования… правда постаралась, изо всех сил. Однако я признаюсь вот в чем: бывают моменты, когда я не так сильна, как хотелось бы. Когда мне говорят: «Весло, ты должна вести себя так-то и так-то», у меня не всегда получается открыто не повиноваться им, даже если я думаю иначе. В конце концов, я в состоянии прекрасно приноровиться к любым общепринятым правилам приличий; находясь под опекой разведчиков, я приспособилась к образу жизни и манере поведения землян с той же скоростью, с какой выучила их язык. Но я не из их числа и не хочу быть такой. Не желаю, чтобы меня принимали не за того, кем я являюсь. Как последняя из своего народа, я отказываюсь предавать его, подчиняясь диктату чужаков. Когда я сильна, я веду себя так, как считаю нужным, пусть даже вызывающе.

В тот момент, однако, я не была сильна. Если Уклод уйдет, может статься, что никто никогда не прилетит снова на мою планету – кроме, разве что, флотских, которые будут уничтожать все следы пребывания людей в этом мире, а я уже слишком хорошо знала, что с ними иметь дела не стоит. И я останусь одна… а затем вернусь в Башню предков и лягу на пол, чтобы больше не встать.

– Я понимаю, что это не игра, – пробормотала я. – Понимаю, как велика опасность. Очень вели-ка. И не буду действовать безответственно и неразумно.

Некоторое время Уклод смотрел мне в глаза, а потом кивнул:

– Пошли. Корабль вон там.

Он зашагал по улице, удаляясь от площади. Я бросила куртку, которую держала в руках, сделала вслед за ним несколько шагов… вернулась и снова подняла куртку. Она была влажная, дырявая и дурно пахла; однако я знала, что люди в Технократии считают глупым и заслуживающим презрения того, кто разгуливает повсюду с голой задницей.

Я не из тех, кого волнует чужое мнение; но в тот момент мне чуть-чуть не хватало силы духа. К тому же, подумала я, может, существуют важные Научные причины, по которым на чужой планете стоит носить одежду. Опасные космические лучи или что-то ядовитое в атмосфере; вот и надевают куртку, чтобы защитить себя от вредного воздействия.

Ношение одежды – не обязательно трусливая уступка предрассудкам глупцов; его можно рассматривать как проявление разумной предосторожности.

Да, именно так!

Сжимая в руках куртку, я сделала глубокий вдох и поспешила вслед за Уклодом; его следы заметно выделялись на тающем снегу.

Космический корабль находился на расстоянии трех кварталов, все еще в той зоне, куда долетал снег. Уклод посадил его на широком перекрестке; места тут было поменьше, чем на центральной площади, но, как мне кажется, он не хотел, чтобы пострадали доказательства пребывания здесь разведчиков.

Корабль Уклода ничуть не походил на то судно, которое восстанавливали разведчики, когда я прилетела в этот город, – оно напоминало большую стеклянную рыбу… хотя Фестина говорила, что это не рыба, а млекопитающее кит-касатка. Форма корабля не являлась результатом выбора самих разведчиков; напротив, многие из них считали варварством то, что корабль выглядел не как абстрактный предмет, а как животное. Однако они вынуждены были использовать корпус старого космического корабля, построенного еще древними обитателями Весловилля, потому что нищие лишены возможности выбирать. Вот как я замечательно формулирую мысли!

На мой взгляд, рыба – отличная форма для космического корабля; нетрудно представить себе, как он ныряет в черные глубины космоса и проносится мимо водоворота галактик. И на орбите такой корабль выглядел бы вполне уместно, поскольку это в характере рыбы – плавать, описывая бессмысленные круги. С другой стороны, вообразить летящим сквозь космическую пустоту корабль Уклода было гораздо труднее: он представлял собой просто огромный серый шар, высотой в пять этажей, который был засыпан снегом. Снежный ком, катящийся с горы, – согласна, но никак не «странник космических дорог».

– Разве он не прекрасен? – спросил Уклод, когда мы подошли к кораблю.

– У него сферическая форма, – ответила я, тактично уводя разговор в сторону. – Ты не опасаешься, что снег может создать проблемы? Иногда, если механизм намокает, электрические сети начинают искрить.

– К счастью для нас, у него нет электрических сетей. Чистая биоэнергетика.