Уильям Форсчен - Реванш императора

Корбин выругался про себя и нетерпеливо ткнул кнопку имитационного дисплея. На экране возникло голографическое изображение плавающей во мраке планеты Кулимир, затем картинка приблизилась, и стал виден континент, окруженный бирюзовыми водами океана. Компьютер между тем начал выдавать предполагаемые результаты взрыва. Корбин смотрел на экран с нескрываемым удовольствием, наблюдая за распространением ударной волны и сопутствующих ей катастрофических последствий.

— Даже на таком расстоянии от эпицентра объект подвергнется пятидесятикратной перегрузке, — прошелестел сухой голос компьютера. — Полное уничтожение гарантировано.

Корбин радостно потер пухлые ладошки и плотоядно ухмыльнулся. Оттолкнувшись от консоли, он направил свое кресло к переднему иллюминатору и присоединился к группе облаченных в черное зрителей, с нетерпением ожидающих начала реального представления. Пока что изображение на экране было лишь качественной имитацией — сама планета Кулимир находилась в шестидесяти миллионах километров от корабля, — но мощные телескопические системы наблюдения могли сократить это расстояние до нескольких тысяч километров.

Входы и выходы в гиперпространственные туннели редко располагались ближе, поскольку любая попытка передвигаться со сверхсветовой скоростью в околопланетном пространстве, насыщенном астероидами, космической пылью и пронизанном повышенной гравитацией, была бы чистой воды самоубийством.

— А теперь следите хорошенько, ребята, — со смехом произнес Корбин. — Об одном я только жалею — что не додумался до этого раньше.

— Вот он, — с дрожью в голосе прошептал один из одетых в черные халаты наблюдателей.

Транспортный корабль, следовавший за яхтой, вынырнул из туннеля и пронесся мимо. Скорость его резко снизилась, но торможение не было доведено до конца, и древний транспорт продолжал мчаться с субсветовой скоростью по направлению к планете. Самоубийственная тактика, но так и было задумано.

В отсеке послышался голос Хаги, пилота обреченного корабля. Из динамиков связи доносился его истерический хохот, перемежающий предсмертную молитву Пророку Эме. Пилот-смертник напоминал божеству, чтобы к моменту его появления в загробном мире там его уже поджидала сотня гурий-девственниц, обещанных каждому правоверному, погибшему за святое дело. Если все пойдет согласно плану, это событие произойдет не позднее, чем через несколько минут. Нос транспорта внезапно окутался яркой вспышкой. Это пустил в ход антиметеоритное орудие второй член экипажа транспорта — Ксуф'га, родной брат Хаги, добровольно вызвавшийся разделить его судьбу. Его обязанностью было уничтожать любые, пусть даже микроскопические, скопления материи на пути следования корабля. Масса транспорта превышала десять тысяч тонн, а скорость составляла одну десятую световой. При таком соотношении столкновение с любым препятствием грозило взрывом колоссальной мощности, даже если масса встреченного объекта достигала всего лишь нескольких граммов.

— Ничего особенного — просто подходящее сочетание массы и скорости, — продолжал разглагольствовать Корбин Габлона. — Берем старое транспортное судно, разгоняем его до максимальной субсветовой скорости в ноль целых двенадцать сотых С и направляем на цель. В результате получаем взрыв мощностью в несколько сот тысяч мегатонн. Полное уничтожение всего живого в радиусе тысячи километров от эпицентра. Прилегающие слои атмосферы силой взрыва выбрасываются в космическое пространство. Разрушительные последствия катаклизма сказываются на расстоянии до пяти тысяч километров.

У Корбина пересохло в горле, и он жестом подозвал серворобота, разносящего напитки. Взяв с подноса бокал, он благосклонно кивнул стоящему рядом мужчине в черном и предложил ему глоток бренди. Тот отрицательно покачал головой.

— Ах да, вам же запрещено, — ухмыльнулся Габлона. — Мне жаль вас, друг мой. Вы даже не представляете, чего лишаетесь.

— Есть вещи, доставляющие куда более острое наслаждение, — возразил Али Хасан, некогда глава тайного средневекового ордена ассасинов-исмаилитов, а ныне — предводитель одного из самых могущественных кланов фанатиков-убийц на планете Эль-Шига. — Значительно более острое, — добавил он и отвернулся к экрану, где вот-вот должны были развернуться основные события.

— Это будет выглядеть как несчастный случай, — сказал Корбин, словно стараясь вселить дополнительную уверенность в душу сообщника. — Транспортный корабль вышел из-под контроля экипажа и врезался в планету. Никто ничего не сможет доказать.

— Великолепно задумано, — равнодушным тоном отозвался Али Хасан; его смуглое лицо с ястребиным носом не выражало решительно никаких эмоций. — Должен признать, что в самых дерзновенных своих мечтах не мог я представить разрушений такого масштаба.

— Доверься мне, Али, — покровительственно рассмеялся Корбин, — и ты увидишь такое, что вообще недоступно ничьей фантазии.

— Как-то это все не совсем… э-э… этично, — прозвучал чей-то негромкий, слегка дрожащий голос из дальнего конца отсека.

Корбин резко повернул голову на голос, а Хасан только пренебрежительно фыркнул.

— Да у тебя никак живот подвело от страха, коллега? — угрожающим тоном осведомился толстяк.

— Зола Фалдон прав, — вмешался Фор, один из мелких гаварнианских кохов, единственный из присутствующих рискнувший выступить против Габлоны. — Мне наплевать на Элдина. В конце концов, он просто васба и принадлежит к низшему классу. Но там, внизу, вместе с ним Букха Таг и Ксарн-Первый. А они — наши братья.

— Были нашими братьями, — резко парировал Габлона. — И разве не они подложили нам всем свинью, лишив законного выигрыша?

Пять или шесть собравшихся в каюте кохов мрачно закивали в знак согласия. Воодушевленный их поддержкой, Корбин, стараясь закрепить победу в споре, направил свое кресло поближе к кучке старых друзей и родственников. Когда он снова заговорил, в голосе его звучал неподдельный энтузиазм, а широкие, уверенные жесты подкрепляли убежденность в собственной правоте.

— Внезапный удар без объявления войны — это освященная временем тактика, к которой в свое время прибегали самые известные полководцы. Вспомните хотя бы Ярмира с Альфа Сигмы. А разве великий Цезарь посылал сенату донесение, в котором извещал, что собирается перейти Рубикон? Черта с два! Он просто перешел этот проклятый ручей и повел свои легионы к победе. Вот так-то, друзья мои. Предлагаю считать этот транспорт нашим Рубиконом.

Он снова хмыкнул, довольный тем, что удалось продемонстрировать аудитории столь обширные познания в военной истории, как бывало раньше, в старые добрые времена, когда кохи собирались у имитационного дисплея и за кофе, сигарами и бренди, как и подобает джентльменам, разыгрывали знаменитые сражения из далекого прошлого. Хозяйским жестом Корбин подозвал серворобота и приказал принести всем выпивку.