Галина Манукян - Дикторат

– П-поехали, – сказал Иван и щелкнул кнопочкой над головой.

Штуковина под нами ожила – что-то загудело в ее внутренностях и вспыхнул экранчик на панели, разно-цветные лампочки… И вдруг кто-то сверху произнес женским голосом:

– Приветствую, пилот! Проложите, пожалуйста, маршрут.

Иван почесал вихрастый затылок и сказал:

– П-привет, ага. Маршрут… фиг его знает… давай самый короткий за пределы Аномалии. По к-координатам Воронеж – 24.

– Да, сэр! – бодро ответила невидимка, заставляя нас озираться в поиске говорящей.

За нарастающим гулом раздался хлопок. Штуковина, в которой мы находились, поднялась и, зависнув на мгновение над площадкой, рванула вперед. Воздух из моей глотки провалился куда-то в живот от ужаса и восторга: мы летели! Нет, мы не обрушились вниз, как камни в обрыв, мы не падали, как сбитые птицы, мы правда летели, разгоняясь все больше и больше и набирая высоту! Меня вдавило в Эдэра и заложило уши. Сзади грохнуло. Я оглянулась: это Никол повалился на стенку, закатив глаза.

– Н-не выдержал, бедняга! – вздохнул Иван. – Д-держитесь лучше. На земле откачаем.

Сквозь стеклянные стенки заднего вида я наблюдала, как мы удаляемся от скал, на вершине которых раскинулся Глосский Дикторат. Чем дальше мы улетали на этой чудесной штуковине, тем больше скалы казались торчащей из земли, громадной колонной, уходящей под самые облака.

Лицо Грэга позеленело. Сидя на полу, он скукожился и зажмурил веки, вцепившись обеими руками в древко копья, словно оно могло ему чем-то помочь. Зато Тим и Эдэр, слегка побледневшие, но восхищенные, как тогда, во время экспериментов в бункере, смотрели во все глаза: далеко внизу, за выпуклым, будто зеница стрекозы, стеклом проносились многометровые кратеры, окруженные пустошами. Неровные темные зубцы гор оставались по правую руку, а под нами простирались холмы. Они вздымались покатыми волнами, смешивались в серые, болотно-зеленые лоскуты, перемежались блестящими, черно-голубыми, словно лужи, отражающие зимнее небо, пятнами и полосками дышащих паром рек. Мы летели и летели, прорезая воздух быстрее стрелы, и скоро сквозь восторг от полета в мою душу пробралось опасение. Как я ни старалась, я не могла разглядеть ни крошечного домика, ни лесочка, ни живого существа среди бескрайних и, скажем прямо, довольно унылых гор, холмов и равнин. Мне стало не по себе. Возможно, за Разломом, и правда, не было ничего живого? Но, духи, куда же мы тогда летим?! Я уже готова была озвучить вопрос, как невидимая женщина сообщила:

– Над кратером МК 4 замечен магнитный вихрь.

– Оки, обогни его, – согласился Иван. Для него, похоже, полет на подобной машине был таким же естественным, как для нас – поездка на псидопсе.

– Где ты прячешь свою женщину? – спросил Эдэр.

Иван изумленно захлопал короткими ресницами, а потом расхохотался и хлопнул себя по колену:

– Ты это, это назвал моей ж-женщиной? Это машина, чувак. Р-р-робот. Умный и удобный.

– Робот? – встрял Тим. – А где он находится?

Иван похлопал по панели:

– Да вот т-тут. Это т-только голос. Квантер[16]… Хм, непонятно? Т-технический мозг с информацией, если хотите…

– Допустим. Куда мы летим? – спросил Эдэр за меня.

– В безопасное место, – кивнул парень.

– Подробнее.

– В-вся Аномалия оцеплена военными. Н-нам надо за пределы запретной зоны. От них подальше. Запретная зона, ты понял – это т-там, где вы жили, и вокруг всего д-дофигища, – махнул рукой назад Иван. – К-короче, уже почти пролетели.

Увидев недоверчивый взгляд гиганта, Иван вздохнул громко и потребовал у робота:

– К-карта зоны Аномалии. Д-давай проекцию.

– Да, сэр, – ответила невидимая женщина.

Тотчас из панели над стеклом развернулась объемная картинка. Я увидела крохотные серые холмы и горы, посреди которых возвышался столбом, уходя в облака, черный массив.

Иван показал на него пальцем:

– Тут мы были. Это называется зона Аномалии, и тут, на самом верху, ваш Глосский Дикторат, а вот здесь… – он раздвинул до максимума большой палец и мизинец, а затем сдвинул их, и изображение стало у́же, однако показались новые детали: зеленые комочки и игрушечный городок, подходящий разве только муравьям. Иван попробовал объяснить: – Это в-все в масштабе, уменьшено сильно, чтобы к-карту лучше разглядеть. В общем, ты чел вроде неглупый, Эдэр, п-поймешь. Мы летим в гражданский сетл[17], за оцепление. Во-от сюда, потому что сюда сейферы к-корпорации открыто не сунутся, а пока мы в их границах, наши з-задницы они з-запросто смогут поджарить.

Помолчав немного, глядя на карту, Эдэр спросил:

– Почему ты помогаешь нам? Какова твоя цель?

Парень посмотрел на него виновато:

– Ну, з-з-знаешь, я – новенький тут… И к-когда я на работу устраивался, а я – системщик вообще, если что, техперсонал, г-грубо говоря… Ну, короче, м-мне объяснили, что, мол, живут дикари в зоне Аномалии, к-которых надо изучать. П-понимаешь, сказали, что там у вас туземцы, п-почти животные деградировавшие, в общем. Ага.

– Животные?! – в голосе Эдэра зазвенел металл.

Иван развел руками:

– П-рости, чел. Так и сказали. А я т-только начал въезжать, и д-думаю, фигасе животные – народ как н-народ, ну, слегка отсталый… – Он немного помолчал и продолжил: – Знаешь, я виноват, к-конечно: ребята г-говорили, что с военной корпорацией лучше не связываться, но у них платят к-круто. Хотя я вообще пацифист: за мир и все такое. А т-там такие саянс-наци[18]. В общем, не в обиду… Но я п-понял, что все это н-неправильно. А тут еще ты! Монстр, р-реально. И д-девочка т-твоя… вообще супер да… Файерболы… никогда такого не видел. Круто!

– При чём тут девочка? Говори яснее, – еще больше посуровел Эдэр и почему-то отвел от моих рук ладонь.

– Д-да при чём, п-при чём? Сразу видно, любовь у вас, аж до мурашек пробирает. П-прям эти… Р-ромео и Джульетта, – Иван почесал затылок: – Или н-нет, скорее Бонни и Клайд! В общем, как в кино, любовь!

Иван говорил странно, непонятно, но я оторопела. У меня с Эдэром?! Любовь?! Мое сердце ёкнуло и пропустило удар. Я вытянула шею, пытаясь увидеть выражение лица Эдэра. Но гигант задышал часто, обнял меня и перевел взгляд вдаль.

Я тоже ничего не сказала, только отчаянно волнуясь, прижалась к Эдэру сильнее и посмотрела туда же, куда и он. Там простирались зеленые просторы, загадочные и пугающие. И это было чудом. Чудес было много! Я опиралась на недавнего врага, всем сердцем чувствуя, что он надежнее любой скалы. Я благодарила духов за дружбу с мутантом, хотя раньше думала, что нет ничего хуже. Я и сама оказалась непонятным существом… А то, что считалось проклятием, спасло жизнь не только мне. Мой маленький мир внезапно раскрылся, как запоздалый цветок в степи, и стал больше, неизмеримо больше проклятого духами Глосского Диктората.