Андрей Астахов - Глубокий контакт

– Ты в порядке? – Северянин быстро отстегнул от пояса бронекомбинезона шланг дыхательной системы, направил в лицо девушке струю кислорода. Взгляд Анны начал проясняться, дыхание стало ровнее. Постепенно она приходила в себя.

– Коля! – слабым голосом сказала она и попыталась улыбнуться.

– Ну вот видишь, все хорошо. – Северянин наклонился, крепко поцеловал ее в губы. – Мы все живы. Ты можешь идти?

– Не знаю… Коля!

– Что, сладкая?

– Поцелуй меня еще… раз.

– Ну хватит нежностей! – Пудинг, шатаясь, остановился рядом с Северянином. – Что теперь делать будем?

– Надо уходить. Я понесу Анну, а ты…

– Поздно, – спокойно сказал Пудинг, глядя на небо. – Нас увидели.

Северянин понял, что рокочущий шум в его ушах вовсе не следствие перенесенного обморока. Над Пирамидой показался военный геликоптер. У Северянина появилось чувство обреченности. Бежать им некуда, оружия у них нет. Все, что он может сейчас сделать – так это хоть как-то задержать спецназ.

– Побудь с ней, – сказал он Пудингу.

– Коля, ты куда? – встревожилась Анна.

– Не бойся, милая, я знаю, что делаю.

Геликоптер завис над ровной площадкой метрах в сорока от пирамиды, пошел на посадку, поднимая тучи пыли. Северянин пошел к вертолету. Он шел спокойно, разведя руки в стороны, показывая, что у него нет с собой оружия. Главное – убедить парней, чтобы они не стреляли. Нельзя, чтобы началась стрельба. Если даже этот вертолет послан, чтобы их ликвидировать, надо попытаться уговорить военных сохранить жизнь Анне и Пудингу. Они ни в чем не виноваты, это был его план.

Волны пыли полетели ему в лицо, стало трудно дышать. Закрывая лицо рукой, Северянин двинулся дальше. Геликоптер завис в паре метров над землей, из него выпрыгивали вооруженные люди в песочного цвета комбинезонах и защитных шлемах. Северянин видел, что они взяли оружие на прицел, но продолжал идти.

– Не стреляйте! – закричал он, пытаясь перекричать рокот винтов геликоптера. – Не стреляйте!

Потом он увидел то, что заставило его горько улыбнуться – из геликоптера выскочил человек, которого он слишком хорошо знал. Зебровски сам прибыл сюда, чтобы разобраться с ними. Северянин остановился. Его охватили усталость и безразличие. Все, что ему осталось, так это попытаться сохранить достоинство в сложившейся ситуации.

– Макри! – Зебровски бежит к нему, увязая ногами в мелком песке. Бежит один, спецназовцы расположились кольцом вокруг геликоптера, им, кажется, нет до него никакого дела. И еще – Зебровски почему-то улыбается…

– Макри, сукин ты сын! – Майор подбежал вплотную, остановился, переводя дыхание. Белая аккуратная повязка на голове быстро темнела от оседающей на нее пыли. – Живой, мать твою! Ох и везунчик!

– Я сдаюсь, сэр. – Северянин сложил руки на груди. – Только прошу, не трогайте штатских. Я готов отвечать по всей строгости и…

– Отвечать? – Глаза Зебровски округлились. – Лучше скажи мне, где этот подонок Шепард? Мы с геликоптера видели только вас троих.

– Шепард? Он погиб, сэр. Неосторожное обращение с взрывным устройством.

– Жалко. Я сам хотел пустить этой гниде пулю в лоб. Видишь, что он со мной сделал? – Зебровски показал на повязку на голове. – Огрел меня моим же спортивным призом, сволочь! Пять швов и сотрясение мозга, Макри. Гребаный дохляк! Я знал, что этот умник однажды съедет с катушек… – Ну что молчишь? Какого дьявола он вас сюда притащил?

– Шепард? – Северянин вдруг понял, что Зебровски все забыл. Майор не помнит, что случилось вечером в его кабинете. Он считает, что это был Шепард. Или это снова Хранитель постарался? Северянин не знал, с чем сравнить овладевшие им чувства. Так может чувствовать себя смертник, получивший помилование прямо на эшафоте. Зебровски ждал от него ответа, а он не мог говорить. Лицо майора стало расплываться, все качалось перед глазами, хотелось плакать, чтобы избавиться от спазмов в горле. – Ударил? Зачем?

– Затем, что спятил. Рехнулся на почве инопланетного разума внутри Пирамиды. Туда ему и дорога, будь он проклят.

– Сэр…

– Ладно, потом поговорим. – Зебровски хлопнул Северянина по плечу. – Сейчас все в геликоптер. Синоптики предупредили, к обеду опять начнется самум.

– Сэр, я… мы были внутри.

– Внутри Пирамиды? – Глазки Зебровски осветил острый интерес. – Значит, Шепард все-таки нашел то, что искал! И что же там внутри?

– Ничего, сэр. – Северянин понял, что он должен говорить. – Ничего. Пустота, сэр. Камень и пустота.

– Ясно. Я так и думал. Все оказалось бредом сумасшедшего сукиного сына. А сколько было затрачено усилий! Куда ты, Макри?

– Там девушка, сэр. Я должен… помочь ей.

– Девушка? Эта русская красотка? Хороший выбор, лейтенант. Черт!

– Что такое, сэр?

– Голова. Похоже, опять потекло.

– Позвольте посмотреть, сэр. – Северянин подошел ближе к майору, наклонившему голову, увидел, что из-под бинтов проступила кровь. – Так и есть, сэр. Надевали летный шлем?

– А как же! Поговори без него с летунами.

– Вот швы и разошлись. – Северянин подержал руку ладонью вниз над макушкой Зебровски несколько секунд, пока в пальцах не появилось покалывание. – Мелочь, сэр. Кровотечение уже остановилось.

– Да и болит вроде меньше.

– Я пойду, помогу Анне, – сказал Северянин и пошел к Пирамиде, пряча улыбку и вытирая наворачивающиеся на глаза невольные слезы.

Какой холодный ветер, и день пасмурный, а на душе все равно хорошо. Северянин сказал это самому себе, стоя у самой кромки воды, на песчаном берегу, поросшем редким сосняком. Тонкие стройные сосны напомнили ему изящные китайские акварели. День вообще был черно-серо-белый, обесцвеченный осенью, будто написанный гуашью, – серое облачное небо над Финским заливом, вода чуть темнее неба, серые валуны, черная линия дамбы вдалеке. Зелень сосен в сумерках казалась черной, песок после многодневных дождей был влажным и тяжелым. Только чайки были розово-белые, и им не было до осени, сырости и Северянина никакого дела.

Северянин глубоко вздохнул, наслаждаясь смолисто-соленым ароматом воздуха. Ему хотелось верить, что однажды на Аваллоне он вот так же вдохнет полной грудью свежий морской воздух, пахнущий холодом, солью и осенью. Легкие волны накатывали на берег, кричали чайки. Сумерки сгущались, и Северянин, еще раз окинув взглядом потемневшие воды залива, зашагал к двухэтажному зданию маленького отеля, в котором они с Анной остановились пять дней назад. Здание было старинное, маленькое, но после Аваллона оно казалось просто уголком рая.

В холле зажгли свет, было тепло и уютно. Девушка-портье с толстой русой косой улыбнулась ему. Девушка была новенькой, за пять дней он ее здесь не видел.