Андрей Ливадный - Титановая Лоза

Тела сталтехов уже перемалывались жерновами угловатых бетонных глыб, но отосланные данные достигли адресатов.

Три «Пустельги», утюжившие окраину города шквальным огнем из импульсных орудий, внезапно покинули находящиеся под атакой цели и, развернувшись, устремились к злополучному перекрестку.

Увидев, как падает Егор, подрубленный очередью, полоснувшей с четвертого этажа разваливающегося на куски здания, Шрам едва не взвыл от мгновенного отчаянья.

— Паша, прикрой!

Он рванулся назад.

Слева зачастил огонь импульсного пулемета.

Добежав до середины перекрестка, Денис рухнул рядом с Баграмовым.

Мгновенное сканирование помутило рассудок.

Мертв…

От чувства вселенской обиды, несправедливости, глупой случайности, перечеркнувшей столько усилий, хотелось взвыть.

Главный метаболический имплант Егора не реагировал на попытки воздействия. Он отрубился — как будто предал, бросил на произвол судьбы своего хозяина, позволяя ему истечь кровью от трех рваных ран…

Слабая надежда еще не погибла, она, назло всему, теплилась в рассудке Дениса.

— Держись, капитан… Держись… — Он закусил губу, встал, поднимая тело Егора, оттаскивая его прочь с проклятого перекрестка, но судьба уже распорядилась по-своему.

На краю дымопылевого облака, поглотившего сумеречное пространство улицы, показались боевики Ковчега.

Сверху по ним ударил ИПК Апостола, вторя ему, разрядился армган Саида. Несколько человек упали, остальные вновь залегли, огрызаясь огнем.

Шрам, пошатываясь, бежал, под ногами уже хрустел мелкий бетонный гравий пустыря, до ближайшего укрытия оставалось сделать всего каких-то десять-пятнадцать шагов, когда, разрывая полог пылевой завесы, над зданиями показалась первая «Пустельга».

Управлявший ею сталтех чуть повернул голову. Прицел орудий сместился синхронно движению, тугие снарядные трассы хлестнули по оконным проемам руин.

Первым пропал сигнал Саида, затем взморгнул и погас изумрудный огонек, принадлежавший Апостолу. Денис по инерции протащил безвольное тело Баграмова еще несколько шагов, затем его пальцы разжались.

Все было кончено.

Вторая и третья машины начисто вымели снарядными трассами пространство улицы. Всплески огня, вырывая фонтаны каменной крошки, добежали до пустыря, ударили в спину, отшвырнув Шрама на несколько шагов, и понеслись дальше, вспахивая пустырь слепящими разрывами…

Он упал.

Черное хмурое небо смотрело ему в глаза пустым взглядом.

Начал накрапывать мелкий дождь, но Денис уже ничего не видел.

Боевые машины развернулись, вновь перепахивая руины снарядными трассами.

Двое штурмовиков Ковчега, каким-то чудом уцелевших под бесноватой атакой модифицированных техносом машин, вышли на перекресток.

Один из них остановился на краю пустыря, произвел сканирование дымящихся груд щебня и с сожалением констатировал:

— Тут двое, под завалами. Мертвы… — Он приподнял дыхательную маску, сплюнул скрипящую на зубах пыль и, включив мью-фон, сипло произнес: — На связи Егерь-4. Отходим к тамбуру. Объект погиб. Повторяю — отходим к тамбуру…

Генерал Шепетов с досадой отключился от сталкерской сети.

Некоторое время он сидел насупившись, тяжело глядя в одну точку, затем скрепя сердце включил защищенный канал связи:

— Брагин? Группе Зыбина отбой. Они уже прошли Барьер?

— Нет.

— Пусть возвращаются. В Бору все кончено. Опоздали…

Три «Пустельги», завершив повторную атаку, поднялись над пустырем и вдруг начали кружить, расстреливая остатки н-капсул.

Цилиндрические снаряды вновь вспахивали землю и гравий, но теперь они не взрывались, цепочки воронок, на дне которых блестела ртутная жидкость, чертили периметр трех концентрических окружностей.

Спустя некоторое время, истратив боезапас, они развернулись, легли на новый курс и начали удаляться в сторону тамбура.

Титановая Лоза проводила их полным отчаянья и ненависти взглядом.

Черная горечь невосполнимой утраты плескалась в душе. Нить надежды, связавшая прошлое и будущее, оборвалась. Она опоздала. Перекресток улиц и часть пустыря скрыли под собой дымящиеся груды строительного мусора и тонны выбитой из воронок земли. Под обломками сканировались только два сигнала — они принадлежали Саиду и Апостолу.

Высоко в небе вспыхнула полоска мертвенного зеленоватого сияния, от него к изувеченной земле потянулись холодные сполохи света, тень искажений коснулась зданий, но она не остановилась.

Бледное зеленоватое зарево полыхало над зарождающимся городищем скоргов, только что «засеянным» из орудий модифицированных техносом боевых машин.

Дарлинг ощущала, как деформируется реальность. Новая сила вторглась в Пятизонье, безжалостно, равнодушно сминая в корявых пальцах человеческие жизни.

Дойдя до центра трех концентрических окружностей, Титановая Лоза достала какой-то предмет, положила его на землю и, не оборачиваясь, пошла назад.

Взрыв плазменной гранаты полыхнул за ее спиной, взметнувшись к небесам, рванув вдоль земли вспышкой всесжигающего пламени. Теперь она могла быть уверена, что ни одно металлорастение не прорастет в черном пятне, поглотившем три концентрические окружности, не помешает разбору завалов и поиску тел.

Импланты Титановой Лозы работали в режиме сканирования.

Надежда умерла. Но ее личная схватка с техносом только начиналась.

Цитадель Ордена. Три месяца спустя

Командор Хантер стоял у ограждения, наблюдая, как во внутреннем дворе занимаются недавно имплантированные послушники.

Он сильно постарел, но глаза смотрели все так же холодно, цепко, как и прежде.

Многое изменилось в Пятизонье. Облокотившись о перила, командор следил за действиями новобранцев, осваивающих нелегкую науку боевого применения имплантов, а его мысли кружили в водовороте проблем.

Очередная мутация техноса, произошедшая три месяца назад, до сих пор сотрясала отчужденные пространства.

Скорги изменились. Их колонии, модифицированные в пространстве Узла, больше не захватывали носители — они начали создавать их, постепенно отвоевывая у примитивов все новые и новые жизненные пространства…

…Один из послушников, сформировав временно стабилизованный сгусток энергии, не сумел удержать его под контролем, и яркая вспышка внезапно осветила внутренний двор Цитадели.

Приор Аргел устало махнул рукой.

— Перерыв.