Михаил Михеев - Наследница

Бессменный заместитель и командор Ордена, Радаван сидел на камне и скучающе рассматривал окружающий пейзаж. Его помощник сидел рядом, откинув капюшон, и ловил ртом редкие снежинки. Торн его почти не помнил – похоже, этот парнишка ничего особенного не представлял, как бы растворяясь среди товарищей. Однако же Радаван на опасное задание взял именно его.

Услышав скрип снега под ногами Торна, оба повернулись, вскочили на ноги. Оборотень подошел неспешно, окинул их цепким взглядом и приказал:

– А теперь говори. Только правду, а не легенду.

– То есть? – Радаван выглядел удивленным, но Торн не верил ему ни на грош. Пока он шел сюда, успел многое взвесить и сделать выводы. Разумеется, это не долгосрочное планирование, как у драконов или хотя бы вампиров, но уж два и два он сложить мог.

– Ах, Радаван, Радаван… Я понимаю, что ты неплохо умеешь придумывать оправдания на все случаи жизни, но сейчас не надо, ладно? Драконицу мы разговорили с пары ударов. Вас наняли, тут ты сказал правду. Ваша задача была сделать три-четыре прыжка, чтобы запутать следы и вывести драконов в указанное ими место. Вы сделали один и остановились. Почему?

– Силы кончились. Пришлось открывать для этих тварей слишком большой портал.

– Не-ет, Радаван, здесь ты врешь. Телепортист ты отменный, немногим хуже моей матери. Открывая портал любого размера, ты силы расходуешь крайне экономно, а тут след грязный до изумления. Такой, что его невозможно не заметить. Второй же портал…

– Мы делали его для себя. Не со скалы же прыгать, чтоб в драконий попасть.

– Верно. Только он-то почему грязный, а? Не-ет, Радаван, не ври мне, не стоит оно того. Ты знал, что приду именно я, и хотел, чтобы мы вас догнали. Итак, зачем?

Радаван на миг замялся, и Торн, поняв, что старый соратник лихорадочно пытается придумать оправдание, жестко и цинично усмехнулся:

– А вот я, кажется, понимаю. Тебе очень хотелось, чтобы мы схлестнулись с драконами. Почему-то ты считал, что эти крылатые огнеплюи сильнее нас. Почему?

– Я думал, что ты придешь один. Ну, вместе с девками, – выдохнул Радаван. – Остальные в мои планы не входили, а вас драконы бы зажарили не напрягаясь.

– Да это-то понятно, – махнул рукой Торн. – Я спрашиваю, зачем тебе это? И как ты узнал, что приду именно я?

– Это было просто. Они и не скрывали. Я про драконов.

– Но зачем? Неужели тебе было мало того, что ты имел?

– Да, мало! – вдруг заорал Радаван. – Мало! Ты основал Орден, немного поигрался с ним, а потом тебе надоело и ты ушел. Все пришлось делать мне! Мне! А сейчас вернулся на готовенькое и отодвинул меня, как мебель! Ненавижу!

Он был страшен в этот миг. Весь белый от ярости, во все стороны слюна летит… Торн даже шаг назад сделал – вдруг как набросится, укусит, а бешенство – оно лечится с трудом и не всегда. А потом просто шагнул вперед и закатил Радавану оплеуху, как какой-нибудь истеричной бабе. Речь прервалась на полуслове, и командор Ордена плюхнулся на задницу. Оборотень посмотрел на него – и скривился.

– Ты дурак. По факту ты и был первым человеком в Ордене. Но, похоже, у тебя не хватило ума этого понять. Уходи, и если я тебя еще раз увижу, то убью. Пшел вон.

Торн даже не заметил, как совершил одну из самых распространенных ошибок человека. Увлекся процессом и перестал смотреть по сторонам. А зря. Но Алисия, скромно и бесшумно стоящая рядом, оказалась менее подвержена эмоциям и успела увидеть то, что ускользнуло от рассеянного внимания оборотня. И когда напарник Радавана, оставшийся вне поля зрения Торна, вскинул руку, она сделала единственное, что еще можно было в такой ситуации. Шагнула вперед, и заряд боевого амулета ударил ее в грудь, отшвырнув под ноги Торну.

Оборотень действовал на рефлексах, мгновенно поставив защиту, и второй удар разбился о нее сияющими брызгами. Торну было плевать. Он нагнулся, подхватил девушку на руки… Она была еще жива, и ей даже удалось, несмотря на искаженное болью лицо, улыбнуться. Попыталась что-то сказать, но не получилось, только губы шевельнулись, и потекла по щеке тоненькая струйка густой, почти черной крови. А потом глаза Алисии закрылись, теперь уже навсегда, и тело ее, вдруг ставшее очень тяжелым, обмякло.

Торн осторожно положил ее на снег, потом встал. Эти двое идиотов по-прежнему долбились в его купол. Идиоты, защиту мага класса Торна им не пробить. Все это он обдумывал как-то отстраненно, скидывая одежду, чтобы ее не порвать. Ему не нужна будет магия, чтобы справиться с этими двоими, и теплая кровь на руках успокоит его лучше валерьянки. Торн шевельнул плечами и приготовился выпустить Зверя, а потом вдруг понял, что этого не требуется, что Зверь теперь – часть него самого. Ну и ладно. Значит, не на кого будет ссылаться, оправдывая кровожадность или, принимая поздравления с победой, осознавать, что принадлежит она не тебе. Что же, тем лучше.

Миг спустя купол опал, и смазанная серая тень метнулась к предателям. И это было последним, что они видели в своей жизни.

В камине потрескивали, стреляя искрами, сосновые поленья. Конечно, березовые лучше – горят дольше и ровнее, нет копоти, толстым слоем покрывающей камин и норовящей забить дымоход. Вот только отшельнику нравилось именно такое, яркое и стреляющее пламя. А дымоход… да прочистит, не впервой.

Сидеть у огня, вытянув к нему обутые в теплые носки из козьей шерсти ноги, было хорошо. Неспешно потягивать подогретое красное вино со специями и толикой коньяка еще лучше. Это не опьяняло, но заставляло мысли течь медленно и куда попало, не зацикливаясь на одном. Да и ночью потом позволяло нормально спать, а то сны, первое время после возвращения сюда приходившие каждую ночь, пугали четкостью, красочностью и безысходностью. Теперь вроде бы уже реже – привычная обстановка действовала успокаивающе.

А еще успокаивал снег, уже вторую неделю идущий без перерыва. Снежинки, огромные и легкие, словно куриный пух, опускались с неба медленно, плавно. Вроде бы ничего особенного, но дорогу засыпало так, что по ней не то что проехать – даже пройти не у всякого получалось. Оно и неплохо – крестьяне, обрадовавшиеся было возвращению мага и потащившиеся к нему с проблемами, сейчас оказались не в состоянии совершать такие подвиги. А может, и в состоянии, просто тащиться, преодолевая снежные заносы, не хотели. Торну было все равно, главное, не ходили – очень уж ему никого не хотелось видеть.

Трехцветная кошка вошла в комнату, бесшумно для всех, но не для оборотня. Подошла, блеснув глазами в свете магического светильника, мягко, но как-то исключительно увесисто запрыгнула на стол. Неодобрительно посмотрела на бокал с вином, но ничего, естественно, не сказала. Все же хорошо, что кошки не умеют говорить или, во всяком случае, благоразумно это скрывают.