Алексей Кузьмин - На гиперскорости

Он наклонился и зашуршал чем-то под прилавком.

– А вот маленький бонус, – и он протянул Доду новенькую белую кепку. – Как раз твоя прохудилась.

Дод всегда носил кепки, так как стыдился темно-русой, отнюдь не Орткорской копны. Он принял подарок и сразу примерил.

– Спасибо, дружище. Сто семьдесят, – сказал он, наслаждаясь видом темнеющего лица Лукаса.

Он мог бы играть в эту игру очень долго, но в магазин зашли. Это были двое крепких мужчин в черных военных куртках с закатанными рукавами. На плечах висели тяжелые бластеры, очень похожие на те, о которых рассказывал Тимур. Дод почувствовал дрожь в коленках.

Посетители быстро осмотрелись и подошли к прилавку. Один из них достал из кармана коммуникатор и поднес к лицу Лукаса.

– Эту девушку не видел? – спросил он.

Лукас пристально вгляделся в экран, изображая усердие, потом помотал головой.

– Неа, здесь таких отродясь не бывало.

Дод обратил внимание, что мужчины выглядели усталыми, словно не спали всю ночь. Он сделал два шага назад и посмотрел в окно. В лавку напротив зашел человек в такой же куртке и с бластером.

Неожиданно перед ним возник яркий экран коммуникатора.

– Видел ее? – спросил мужчина, внимательно глядя прямо в глаза.

На экране было изображение девушки. Она смотрела исподлобья и тыльной стороной ладони закрывала половину лица, но сомнений быть не могло – ненавистная Виалиса!

– Нет, – сказал Дод и резко тряхнул головой.

– Точно?

Дод еще раз тряхнул головой. Невозможно было сдерживать чертов синдром, он слишком нервничал.

Оба посетителя подошли вплотную.

– Посмотри еще раз внимательно, – сказал один и сунул коммуникатор прямо в очки. – Ты видел эту девушку?

Дод почувствовал запах кофе, который исходил от бандитов, смешанный с запахом оружейного масла и табака.

– Нет.

– Что ты собрался покупать? – спросил второй.

– Убери эту чертову хреновину от моего лица! – взвизгнул Очкарик. – И отойди нахрен подальше, а то подцепишь тровеанских паразитов или чего похуже!

Мужчины синхронно сделали шаг назад.

– Не видел я никого, – сказал Очкарик, смягчая тон. – За топливом для К4 пришел, еще будут вопросы?

– Что-нибудь подозрительное? – обратились они к Лукасу. – Сегодня утром или ночью.

Лукас покосился на Дода. Лысая обезьяна, к сожалению, была не глупа.

– Подозрительное, – протянул он задумчиво. – Вроде нет. Но я вам сообщу, если что-нибудь увижу. Номерок свой извольте, пожалуйста.

После того, как незнакомцы покинули магазин, Лукас потер ладошки и сказал:

– Двести двадцать, Очкарик.

Тот ни слова не говоря, протянул карточку.

– Интересно, не продешевил ли я? – приговаривал Лукас, проводя операции по карте и оформляя документы на товар. – Может не поздно сдать этого недостойного сына Орткора, который ни с того ни с сего покупает гипертягу и чипы для прокачки. Славный народ твоей планеты, Дод, был бы мне благодарен.

Получив накладную, Очкарик собрался уходить, как вдруг длинная белая рука Лукаса легла ему на плечо. Он обернулся.

– Чего тебе еще? – раздраженно спросил Дод.

– Кепочку давай.

Тимур выслушал сбивчивую речь Дода и попытался его успокоить.

– Все позади, приятель. Ты справился. К тому времени, как работорговцы сообразят что к чему, мы уже будем на полпути к Гаутиме. А ты знаешь, какая погода на Гаутиме? Там всегда солнышко и здоровый климат, который, не забывай, полезен для здоровья. С шестью тясячами…

– Это не работорговцы, Тим! Ты не слушаешь меня, – перебил Дод, ломая в отчаянии руки. – Это серьезные наемники и они ищут эту проклятую девку!

– Наемники, не наемники, – протянул Тимур. – Нам-то откуда знать? Да и какая разница, Дод. Все равно надо улепетывать, как ни крути. Ты просто испугался немного, но это нормально.

Они стояли в тесной капитанской каюте, куда Дод буквально приволок Тимура.

– Я испугался? Я ничего не испугался! – сказал он. – На рынке я засек троих, а скорее всего их там было гораздо больше. И если их столько на одном только рынке, ты представляешь, какая армия сейчас рыщет по городу?

Дод придвинулся вплотную к Тимуру и жарко зашептал:

– Тимми, мы давно уже вместе и много всего прошли. Ты знаешь, я не истерик какой-нибудь и не буду попусту паниковать.

– Конечно, Дод, – сказал Тимур, отстраняясь и незаметно теснясь к выходу. – Но что же делать? Не выкидывать раненную девушку на улицу, в самом деле.

Очкарик остервенело защелкал пальцами перед лицом капитана.

– Алле! Прием! Как слышишь меня? Планета здравый смысл вызывает звезду влюбленности и безумия!

Тимур, наконец, протиснулся к выходу, но Дод крепко держал его за рукав.

– Четыре с половиной тысячи лимитов, – сказал Тимур и повторил сумму по слогам. – Ты понимаешь, что это значит?

Тот нахмурился и засопел, но рукав не отпустил. Тимур продолжил:

– Ты говорил, что мечтаешь свалить с Дюка. Сейчас у нас есть возможность, которая представляется раз в жизни. Мы купим в кредит цешку, будем возить легальные грузы по безопасным маршрутам, получая за это хорошие деньги. На Гаутиме есть лаборатории, которые будут умолять тебя для них поработать, там нормальная еда, океаны и настоящие, красивые девчонки. Будем загорать на солнышке, пить коктейли и брать отпуска по полгода.

– Риск слишком велик, Тим! До океанов еще надо долететь, а у нас на хвосте будут опсные и хорошо вооруженные люди.

– Надо рискнуть, дружище, – сказал Тимур и положил ладонь ему на плечо. – А то так и сгнием тут, на Дюке, как крысы. Ты ведь не для этого улетел с Орткора, правда?

Очкарик отпустил рукав и тяжело вздохнул.

– Надо подготовить кареглазую, – сказал он.

Они вышли из каюты. Очкарик сразу направился в рубку управления, на ходу доставая коммуникатор и набирая номер Лукаса, а Тимур пошел проверить Виалису.

Она лежала на диване в белой облегающей майке. Снятая толстовка валялась рядом. Левая рука свесилась до пола, а голова запрокинулась и уперлась в угол. Тимур подошел ближе и невольно залюбовался экзотическими, но безупречно правильными чертами лица. Черные волосы, собраные и туго стянутые на затылке, полностью открывали широкий лоб, на котором не было ни единой морщинки. Кожа на скулах из бронзового переходила в розовый, отчего лицо казалось невероятно свежим и юным. К подбородку оно резко сужалось, заострялось, оставляя совсем мало место для аккуратных строго очерченных губ, плотно сжатых даже во сне. Глаза с небольшим раскосом подрагивали под закрытыми веками, наблюдая за какими-то своими, личными иллюзиями. Интересно, что тебе снится, подумал Тимур и, осторожно подняв с пола ее руку, положил на диван. Он хотел поправить и голову, но увидел широко открытые, устремленные на него глаза.