Дэфид аб Хъю - DOOM: Ад на Земле

– Не пытайся обмануть меня – я знаю, кто ты на самом деле, – ни с того, ни с сего заявила она.

– А я и не скрываю, форменный сукин сын, – рассеянно бросил я – и в ту же секунду оказался распростертым на полу.

Ботинок Арлин упирался мне в грудь, а к горлу была приставлена заостренная железяка – что-то вроде самодельной финки. Посмотрев девушке в глаза, я встретил пустой взгляд зомби и на мгновение., о, Господи, решил, что пришельцы все-таки добрались до нее и «переделали».

Но всему виной было низкое давление, а может, недостаток кислорода. Я уговаривал подругу, лежа на спине, целых пять минут, плел что ни попадя, лишь бы хоть как-то привести в чувство. И она откинула наконец железяку, разрыдавшись и приговаривая, что убила Бога, – в общем, понесла какую-то дичь.

Я не собирался бросать ее, пусть хоть совсем спятит, но не в моих правилах усложнять себе жизнь. Я заставил Арлин кое-что проглотить из аптечки. Она сопротивлялась, давилась, потом вдруг повернулась ко мне и спросила:

– Почему мы не поедаем наших братьев?

И тут лекарство подействовало.

Она оклемается. В ракете давление повыше да и – что важнее – парциальное давление вырастет. Все образуется, во всяком случае я на это надеялся.

Я затащил Арлин в ракету, затем закинул сумку со снаряжением и сам втиснулся рядом. Мы были как в спальном мешке – или в гробу. Я уселся поудобнее, чтобы дотянуться до приборов, глубоко вздохнул и сосредоточился.

Перед тем как поджечь запал, я вспомнил тот леденящий ужас, который испытал в противолодочном реактивном самолете, при первой в моей жизни посадке на авианосец. То, что я должен полностью положиться на какого-то мифического дядю, нервировало даже больше, чем идея приземлиться на почтовую марку. Что ж, на этот раз – не знаю, к лучшему или к худшему – рычаг управления был в моих собственных руках. Учитывая, что я никогда не летал ни на чем, кроме той развалюхи в части, которая перетаскивала нас через горы, можно понять, почему мне вдруг захотелось назад, в противолодочный самолет.

Я нажал кнопку пуска, открыл дроссель, налег на рукоятку (совсем как в пассажирском лайнере) – и ракета взвилась ввысь. Арлин так и так была в отключке, поэтому упустила возможность вырубиться вместе со мной.

Вдруг я оказался в какой-то странной комнате, мое внимание привлекло слабое шипение. Все вокруг черное и белое, никаких других красок… Должен же я знать, черт возьми, где нахожусь, говорил я себе, что это за вещи и приборы?!

И имя свое неплохо бы вспомнить.

Потом прорезался звук: кто-то произнес «флай». Что это, команда? Флай, флай – ах, Флай! Это же я, мои губы произносят мое собственное имя!

Потом я начал различать цвета, узнал поблескивающие индикаторы прилаженных на скорую руку приборов. Я сам их устанавливал: почте необязательно знать, куда она летит, а нам обязательно.

На экране бокового видения чернота сменялась блеклыми клочьями, что-то вроде сахарной ваты, сверкали молнии. Я посмотрел на высотомер – слишком высоко для облаков. Может, ионизированный газ?

И тут что-то долбануло меня по лицу – как будто всадили пулю 10-миллиметрового калибра, – боль была адская. Сначала она разлилась по всей голове, но потом сосредоточилась в районе виска, как бывает при жесточайшей мигрени. Несколько мгновений не отпускало чувство, что голова вот-вот взорвется – в самом буквальном смысле слова. Затем боль стихла, очевидно, сосуды приспособились к высоте и мозг перезагрузился. Я посмотрел на хронометр: приступ длился всего сорок пять секунд.

Мне они показались сорока пятью годами.

Тихий стон возвестил о том, что Арлин пришла в себя.

– Флай, – с трудом выговорила она, – поздравляю.

Мне было не до ответных любезностей. Но я порадовался, что она теперь под рукой. Мы как раз вошли в плотные слои атмосферы, и я выпустил тормозные ракеты.

Нас начало потряхивать. Но это еще куда ни шло – гораздо хуже то, что наша конура стала нагреваться. Сидя впритык друг к другу, мы буквально истекали потом. Когда перевалило за пятьдесят градусов, с меня уже так лило, что я почти ничего не видел.

А температура все росла. На почтовых ракетах есть защитный слой – но он рассчитан на условия Марса.

И теперь нас просто поджаривало. Температура подскочила до семидесяти градусов, я хватал ртом воздух, каждый вдох обжигал легкие. Кожа покраснела, я почти не соображал, что делаю. Еще минута – и нам пришел бы конец.

– Флай! – завопила Арлин. – Пусти кислород! Он нагреется и выдует жар!

– Ни за что! – запротестовал я.

– Почему?

– Нам не хватит воздуха!

– Ну тогда мы испечемся, как лепешки.

Так мы по очереди выкладывали друг другу гадости. Прямо как муж и жена.

В результате я сделал, как она сказала. Стало гораздо легче. Мозг по-прежнему пылал, но я, по крайней мере, мог соображать.

– Так какие системы у нас не работают? – все еще задыхаясь, спросила Арлин.

Момент показался мне подходящим для того, чтобы быть до конца откровенным.

– Раз уж ты заговорила об этом, – небрежно заметил я, то единственное, что меня беспокоит, это система посадки.

– Что?

– Та штуковина, помнишь, нам бы не помешала. Как же она все-таки называется? Ах, да, воздушная тормозная система.

– Прошедшего не воротишь, – Арлин вздохнула. Будь в нашем коконе побольше места, она бы еще и плечами пожала. – Прости, что так тебя подвела.

– Глупости! Мне самому мерещилось черт знает что, и я тоже был на грани. Ты сдала первой просто потому, что… меньше.

Мелькнула мысль, что в данной ситуации диспут можно было бы и отложить.

– Так как же мы посадим милую крошку? – поинтересовалась Арлин, зевая во весь рот.

Я считал, что нужно попробовать сесть где-нибудь на суше. Живыми или мертвыми – у меня не было настроения плавать. Если мы выживем, на Земле перед нами все дороги открыты – выбирай конечный пункт и тащись.

Мы не могли терять времени. Благодаря трюку с кислородом концентрация углекислого газа упорно росла. А после того, что произошло с Арлин, мне совсем не хотелось чокнуться от недостатка кислорода – спасибо, мистер Дисней, этот аттракцион мальчику не по вкусу.

Я собрался обсудить это с Арлин, но она опять заснула, поэтому я поговорил с марсианином. Я был рад видеть этого зеленого человечка не больше трех футов росту.

– Вы появились как раз вовремя, – сказал я. – Мы всегда надеялись встретиться здесь, наверху, с вами, а не с этой средневековой нечистью.

– Могу вас понять, – ответил он голосом У.К. Филдза. Эти демоны – сущее наказание, но на Деймосе им самое место.