Сергей Попов - Я иду

– Быстро же вы… – сильнее натянув капюшон, совсем невесело произнес я и – стремглав через заросли, попутно отмахиваясь от странного гнуса, метящего в глаза. – Эти еще откуда-то взялись…

Миновав проткнутую багровой растительностью легковушку с сидящим за рулем скелетом, в чьем рту жужжали сероватые жуки, – пригнулся, прополз под столбом с оборванными проводами, уложенными на громадной куче колотого кирпича, и выбрался к автобусной остановке. Тем временем гомон собак, обезумевших от бескормицы, гремел уже где-то со стороны тротуаров. Как и ожидал, псы в чащу не полезли, но зато быстро нашли иной путь – в обход.

– Да чтоб вас, – злобно процедил я и посмотрел сперва налево, а потом направо, наблюдая по шесть четвероногих погонщиков, несущихся сразу с двух направлений. – Я что вам, дичь, что ли?..

В ответ на мой вопрос раздалось яростное гавканье, и несколько дворняг рванули наискосок, тотчас беря в кольцо.

– Тихо-тихо, песик… – выставив ладони, полушепотом проговорил я облезлому дохлому псу с посеревшей гладкой шерстью и пеной у рта и огляделся, насчитывая еще несколько таких же бешеных сук и кобелей. Они сдавленно рычали, шкрябали асфальт, прожигали меня насквозь плотоядными взглядами. – Спокойнее, спокойнее, – повторял не то себе, не то им, – не надо нервничать…

Но слова на одуревших от голода и холода собак действовали слабо – те лишь наглели, увереннее подкрадывались ближе и начинали нарезать круги, словно выбирая, как лучше напасть. Свора заигрывала со мной, я в этом был твердо уверен, но деться никуда не мог: одно резкое движение – и кто-нибудь вцепится в глотку. Однако собаки пока нападать не собирались – крутились рядышком, как акулы, порыкивали, роняли слюни и пену. И только одна – самая здоровая – сидела возле остановки с помятой крышей и утробно рычала, сверля горящими глазами, – вожак стаи. А от его настроения зависело не только поведение всей своры, но и, в конечном счете, моя жизнь…

…а кольцо все сжималось, сжималось…

Прикрыв обувную коробку мотоциклетной курткой, я поудобнее устроился на скамейке возле школьной баскетбольной площадки и стал ждать Бетти, чьи занятия должны закончиться с минуты на минуту. Еще раз глянул на часы, засопел и перевел задумчивый взгляд на играющих рослых парней, виртуозно обращающихся с рыжим мячом. Они то и дело громко выкрикивали «Пас!», «Я открыт» и «Мне!», звенели цепями корзины и молотили по стеклянному щиту. Тренер же со скучающим видом похаживал вокруг площадки и лишь изредка принимал участие в игре, награждая кого-нибудь свистком или недовольным жестом.

– Уже без десяти, – озвучил я и закурил, – задерживается что-то.

Сделал пару затяжек и тут под ноги прикатился баскетбольный мяч, ударился о боты и остановился. Зажав зубами сигарету, я не спеша поднял его, повертел и кинул обратно подоспевшему парню в желто-синей форме и с черной дюрагой на голове.

– Спасибо! – поблагодарил тот.

– Кто ведет-то? – невзначай поинтересовался я, выпуская дым.

– Да мы пока что! – охотно и весело ответил парень, подойдя поближе. Ростом он оказался выше меня на голову. – Правда, всего на шесть очков…

– Ну, вы уж подкачайте там!

– Конечно! – улыбнулся он и поглядел на мой черно-красный спортивный мотоцикл, припаркованный рядом. – Ваш?

Я кивнул, сделал затяжку.

– Блин, вещь! – баскетболист провел ладонью по бензобаку, отполированному до блеска. – Вот это зверь… – и посмотрел на меня, – гоняет по-серьезному?

– Не жалуюсь, – уклончиво ответил я и выбросил бычок в мусорное ведро.

Но вскоре зазвучал свисток и парень, еще раз поблагодарив, поспешил вернуться на площадку.

Я лишь усмехнулся, вновь посмотрел на часы, потом поднял глаза и увидел вдалеке дочку, идущую вместе со своими подругами. Дойдя до площадки, она попрощалась с ними, помахала мне, улыбаясь, и – бегом навстречу.

– Прости, пап, задержали нас, – запыхаясь, начала оправдываться Бетти.

Я поцеловал ее, приобнял.

– Да ничего страшного, – любя потрепав за носик, успокоил я, – а я вот пока с баскетболистами вашими пообщался.

– С кем? – удивилась дочка, обернулась на площадку.

– Да вон тот парень в черной бандане, – кивнул на того и добавил: – Байк его мой заинтересовал.

– А… этот… – как-то невесело уронила Бетти.

– Чего такое?

– Да придурок он.

– Нравится, что ль? – подмигнул ей. – А?

– Ну, пап… – покраснела дочь.

– Ладно-ладно, не лезу! – засмеялся я и примирительно поднял руки.

Бетти тоже захихикала.

– А что это у тебя под курткой? – заинтересовалась она, подходя к коробке.

Я быстренько обошел ее сзади, приобнял и поцеловал.

– А это, принцесса моя, тебе, – и убрал куртку, разрешая полюбоваться маленьким щеночком. Тот, крошечный, мохнатый, с ушами торчком, замотавшись в тряпочку, задорно вилял хвостом и с совершенно глупой мордашкой, свесив язык, добродушно глядел на дочку зеленоватыми глазами. – С Днем рождения тебя!

Прогремевший где-то в глубинах мертвого дома неподалеку раскатистый хлопок заставил собак разом заскулить и в животном ужасе отпятиться с поджатыми хвостами. Я мигом вскинул голову и в черном оконном проеме седьмого этажа обескровленного здания увидел густую серую пыль, тянущуюся через всю улицу. Следом прозвучал какой-то треск, и вороны, угрюмо восседающие на торчащих арматурах и столбах, тотчас всполошились и разлетелись кто куда. В следующий миг из окна вылетела ванна и с нутряным грохотом обрушилась на тот самый автобус, где мне совсем недавно удалось побывать. Бродячие собаки еще тише заскулили и отступили к перевернутым машинам слева, уже не обращая на меня никакого внимания.

– Что-то мне это не нравится… – тревожно подметил и посмотрел на окно, откуда на сей раз вылетел холодильник, мигом проломивший крышу прогнившему грузовику, преспокойно стоявшему близ кровавых зарослей. – Надо бы валить отсюда подобру-поздорову…

С недоверием посмотрел на запуганную свору бродяжных облезлых собак, потом – на затянутый пылищей проем и хотел уже побежать отсюда куда подальше, как вдруг в седой хмари промелькнул худощавый силуэт с длинными лапами и город наполнился мерзким трескучим хрипом.