Война демонолога (СИ) - Кощеев Владимир

— Назовись! — потребовал странный, явный измененный магией голос.

— Можешь звать меня Кир, я здесь проездом, — отозвался я. — И если ты не спустишься через пять минут, я пойду дальше, а ты делай что хочешь. У меня и своих дел хватает, чтобы еще тратить его на спасение чародеев, которые даже колдовать не умеют.

Послышался шорох камней, на землю посыпалась настоящая лавина мелких обломков, перемешанных с песком и пылью. А потом с неестественным взвизгом хрупкая фигура в черной одежде просто упала к подножию скалы. Ну, хотя бы половину пути этот демонолог проделал нормально, и ничего сломать себе не должен.

Не спеша приближаться, я на всякий случай переключил патрон в револьвере. Помощь помощью, а с незнакомцами лучше разговаривать, держа оружие наготове.

Наконец, маг зашевелился, поджав под себя ноги, перевернулся на бок и попытался подняться. До меня донесся характерный звук рвоты — видимо, умудрился получить сотрясение, когда упал. Но и сейчас я сохранял дистанцию, ничуть не доверяя незнакомому чародею.

Со второй попытки ему удалось подняться на ноги, хотя и пришлось держаться за скалу. Ко мне он стоял спиной, и я видел, что передо мной либо девушка, либо очень хрупкий паренек. Длинные грязные волосы ничего не говорили о его поле — не все могут обратиться к цирюльнику в городе, он деньги берет. А у спасенного демонолога явные проблемы даже с одеждой. Поношенное тряпье, дырявое и потертое, похоже, снято с чужого плеча.

Обернувшись ко мне, демонолог сделал шаг вперед и, ладонью убрав волосы с лица, изобразил улыбку.

— Спасибо за помощь, Кир, но дальше я сам.

Я хмыкнул, рассматривая стоящего передо мной мальчишку лет тринадцати-пятнадцати. Но больше, чем внешность чародея, меня заинтересовала кожаная полоска на шее.

— Ты что, — спросил я, прикидывая, какую функцию может нести этот простенький с виду артефакт, — раб?

В Эделлоне не было ни прав человека, ни конвенций, запрещающих то или иное оружие. Единственным пугалом, способным хоть как-то контролировать происходящее, считался Аркейн. Но и его власть, как я уже выяснил, далеко не безгранична.

Что же касалось рабства, то на юге, например, его никто и не думал запрещать. Там это стало не просто бизнесом, а целой индустрией, когда покупатель имеет право заказать нужного раба, и ему подберут подходящих родителей, к ребенку приставят учителей, подправят магией огрехи. Естественно, положение части не обладающих личной свободы людей гораздо слаще, чем у рядовых граждан — чего стоят гаремы, в которых каждая рабыня может по красоте дать фору иной королеве, выпестованной поколениями аристократической селекции.

После развала империи восточные страны ходили за живым товаром в набеги на соседей. И часть выращенных в неволе детей намеренно обучали как государственных служащих или солдат. С привитой верностью и фанатичной готовностью отдать за страну жизнь. Раб на востоке — собственность правящего рода, а не личная вещь, можно сказать, государственный актив.

Крэланд, Меридия и тем более Риксланд, унаследовавший законы империи, рабство запрещали. В стране Вильгельма так и вовсе любой раб автоматически становился свободным человеком со своими правами и обязанностями. Так что если на востоке выращенный на законных основаниях убийца не несет ответственности за свои деяния, и суд в случае необходимости станет разбираться с его хозяевами, то в Риксланде таких поблажек не имелось.

Арония, будучи торговым государством, сохраняла в этом вопросе нейтралитет: ты можешь ввозить сюда своих рабов, если у тебя есть на них подтвержденные официальными документами права. Но убивать, продавать и уж тем более обращать в рабство граждан самой Аронии — ни в коем случае. Особенно если речь идет о несовершеннолетних.

Но вот передо мной тринадцатилетний пацан в ошейнике раба. Человек, одним своим существованием нарушающий законы теократии. За которым, на секундочку, гнались сами братья, олицетворяющие здешнюю власть.

— Тебе какое дело?! — воскликнул мальчишка и тут же попытался отскочить назад.

Однако последствия падения до сих пор не прошли, и вместо бодрого разрыва дистанции вышло, что пацан просто споткнулся и рухнул на задницу. Герой, слов нет.

— Мне — никакого, — произнес я, не удержавшись от ухмылки. — Просто ошейник могу снять. Но если тебе и так хорошо, то я пошел.

И, не говоря больше ни слова, действительно повернулся на месте, заставив мелкие камни под подошвами сапог зашуршать. Но даже шагнуть не успел.

— Как?

Обернувшись к все еще сидящему на земле пацану, я спокойно снял кольцо. Мир дрогнул, наполняясь эфиром. А вот мальчишка заметно дернулся, явно ощутив распространяющуюся от меня ауру мага.

— Я тоже немного чародей, — ответил ему, зажигая на ладони демоническое пламя.

Малолетний коллега опасливо покосился на огонь и поспешил отползти подальше, будто расстояние могло бы его спасти.

— Так это правда?! — шокировано воскликнул он. — Ты действительно существуешь!

Склонив голову набок, я погасил свою магию.

Сейчас скрывать эфирное возмущение уже не имело смысла. Во-первых, здесь только что убили трех священников, стало быть, их будут искать и найдут, вероятнее всего — уже ищут. Во-вторых, раб имеет тот же дар, что и я. Так что любые мои заклинания будут выглядеть так, будто колдовал мальчишка.

— Не понял, о чем ты, — честно сознался я, предлагая пацану продолжить мысль.

— Ты такой же, как я. И свободный! И убиваешь братьев!

В другой ситуации это прозвучало бы обвинением, но в глазах заморенного мальчишки плескалась лишь незамутненная радость.

— Там, откуда я пришел, все маги — свободны, — пожав плечами, ответил ему. — И вряд ли ты этого не знаешь…

— Ты — тот самый одержимый, который пришел, чтобы убивать братьев!..

Хмыкнув, я почесал пальцем подбородок и все же надел кольцо обратно.

— Что, уже даже рабы в курсе, чем я занимаюсь? — спросил я ради приличия.

Хотя догадаться, в общих чертах, было уже несложно. Судьба юнца постепенно укладывалась в голове. Очевидно, он не единственный демонолог, который носит рабский ошейник. И, видимо, кто-то из таких же невольников сперва подслушал разговоры клириков об одержимом убийце, а потом рассказал остальным.

Так рождаются легенды, собственно.

— Конечно! Ты же… — пацан запнулся на полуслове. — Ты действительно можешь меня освободить?

Задача была не самая простая, но и не слишком сложная. Технически артефакт подчинения, разумеется, имел защиту от вторжения, иначе бы его давно сняли. Но я вижу схему замка и способен подобрать ключ. Проблема-то тут только одна — нужно либо иметь артефакт, размыкающий зачарованную кожу, либо обладать навыком очень тонкой манипуляции эфиром. Потому что при малейшей ошибке ошейник будет сжиматься до тех пор, пока голова невольника не отделится от тела.

— Могу, — кивнув, подтвердил я и протянул руку в сторону мальчишки. — Не шевелись, если не хочешь сдохнуть.

Несколько секунд потребовалось, чтобы заполнить необходимые пустоты в схеме ошейника, имитируя ключ. Кожаный ремешок дрогнул и бессильно опал наземь, оставив после себя четкую белую полосу на шее юного демонолога.

— Вот и все.

И пока мальчишка не опомнился, я сделал пару шагов к нему и резким движением выхватил трофейный артефакт. Наощупь он был весьма интересной фактуры, да и заклинания на него накладывал настоящий профессионал.

Магия крови — сложная штука и часто требует чего-то подобного. Ошейник сшит из человеческой кожи, все знаки на нем нанесены именно кровью. Не удивлюсь, если для правильного эффекта все это должно было принадлежать куче людей, но… Я ничего не чувствую по этому поводу.

Впору порадоваться, что мои негативные эмоции съедает договор с Ченгером. Вряд ли я смог бы так хладнокровно щупать часть чужой плоти и размышлять, как еще можно применить подобное изделие. Удивительно, но как раз следящих чар в него не заложили, хотя мне и непонятно почему.