Анна Калинкина - Станция-призрак

поэтому бывший владелец и уступил их Крысе. И хотя под них

приходилось наматывать кучу тряпок, чтобы ботинки не свалива-

лись, Крыся считала, что ей повезло. И не ошиблась. Зубы твари

намертво увязли в ботинке, она не сумела даже прокусить его.

     Нюта вдруг стремительно нагнулась и ловким движением пе-

ререзала твари горло. Брызнула кровь, животное засучило лапа-

ми и издохло. Вторая тварь тут же попятилась назад, в темноту.

     — Ну, ты даешь, — пробормотала Крыся. — Ботинок-то помоги

освободить.

     — Да брось его здесь, — сказала Нюта. Глаза ее возбужденно

блестели.

     — Ты с ума сошла? Как я в одном ботинке дойду? Да и не со-

бираюсь я первой встречной зверюге такую обувь уступать.

     Нюта, не слушая, наклонилась и провела ножом по чешуйча-

той шкуре.

     — Что ты делаешь?

     — Надо мяса с собой взять. Про запас.

     Крыся подумала, что подруга спятила на нервной почве. Ей

опять пришли в голову рассказы о том, как нашли в туннеле ма-

ленькую Нюту. Может, это там она научилась сырым мясом пи-

таться? Может, и кровь пить, чего доброго? Она, отгоняя дурные

мысли, шагнула к подруге, обняла ее, удерживая.

     — Нюточка, какое мясо? У нас с собой есть кое-что, я тебя по-

кормлю, если ты голодная. Мы уже скоро на Тушинской будем,

там и люди, и еда есть. Ты ведь не знаешь, что это за зверь, может,

у него мясо ядовитое? Да и уходить надо, пока не поздно, по-

мнишь, что баба Зоя говорила? О тварях, которые собираются на

запах свежей крови?

     Упоминание о бабе Зое Нюту вроде бы отрезвило. Она как

будто успокоилась и покорно позволила себя увести. Благо Кры-

се удалось, наконец, освободить из зубов твари свой растерзан-

ный ботинок.

     Они побрели дальше. До Тушинской, по мнению Крыси, оста-

валось не так уж долго идти.

     * * *

     Крыся ошибалась — обозлиться больше Верховный не смог бы

при всем желании. Девушек хватились под утро. Повариха Галка

заглянула к ним в палатку в поисках своего хозяйственного ножа

и, не найдя ни ножа ни девушек, подняла тревогу.

     Верховный быстро вычислил, куда могли уйти девушки. Но

Михалыч в ответ на все расспросы нес что-то вовсе несуразное, а

Колька только хлопал глазами. Наверняка спал на посту, гаде-

ныш. Верховный охотно удавил бы его собственными руками, но

сейчас нельзя было настраивать людей против себя.

     Он вдруг понял, что давно уже люто ненавидит эту долговязую

светловолосую девчонку, которая исподволь прибрала к рукам и

настроила против него самых близких ему людей — Зою и сына. Ес-

ли бы не Нюта, Зоя была бы сейчас жива. А в довершение всего эта

девица бросила вызов ему самому, поставила под сомнение незыб-

лемость его власти и установленного порядка. Не говоря уж о том,

что, если девчонки не найдутся, придется в срочном порядке искать

новые жертвы, а где их взять? Среди своих? Люди и так уже недо-

вольны, а начни отнимать у них дочерей, может вспыхнуть бунт.

До недавнего времени эти вопросы удавалось как-то решать.

Его наемники рыскали по соседним станциям, сманивая девушек

оттуда. Иногда обращались к голодающим родителям с предложе-

нием продать дочь — не уточняя, естественно, с какой целью. К со-

жалению, в большинстве случаев люди предпочитали вместе тихо

умирать от голода, чем продавать свою кровиночку в чужие руки.

В последнее время стало и вовсе туго — на «Октябрьском Поле»

уже не жили, Щукинская тоже опустела, а на Тушинской не то

чтобы прямо подозревали их, но бдительность на всякий случай

удвоили. Поэтому и пришлось решиться на такую исключитель-

ную меру — назначить в жертву девчонок, знакомых всем с детст-

ва. Допустим, к Нюте на станции всегда относились с опаской, но

ласковую уступчивую Крысю многие любили. Люди помнили ее

мать — беспечную и безалаберную, но никогда не сказавшую ни-

кому худого слова. И им жаль было девчонку, которая в своей не-

долгой жизни и так не много хорошего видела. Поэтому Верхов-

ный в этот раз особенно нервничал — пусть бы поскорее все было

уже позади, думал он, а со свершившимся фактом люди рано или

поздно смирятся. Только бы все гладко прошло. И вот, как нароч-

но, именно в этот раз все грозит сорваться.

     Нет, девчонок надо вернуть обязательно — или хотя бы унич-

тожить. Чтобы все знали, что бывает с непокорными. Если им

удастся выбраться к людям, они ведь могут все разболтать — и

неизвестно, что из этого получится. На Тушинской спят и видят,

как бы прибрать к рукам соседнюю станцию, а теперь и повод для

этого найдется.

     И в который раз он пожалел, что они не удавили это чертово

отродье в туннеле, как только нашли. В последнее время он видел

в ее глазах что-то такое... как будто он столкнулся с враждебной

волей, не менее сильной, чем его собственная.

     Верховный приказал найти и прислать к нему двух лучших ис-

полнителей, которым он поручал самые щепетильные дела.

Хряк, несмотря на плотную комплекцию, появился в шатре

совершенно бесшумно. Его внешность толстого, добродушного

выпивохи обманывала многих. На самом деле у него были сталь-

ные мышцы, а двигаться он умел с кошачьей грацией. Что до про-

звища — он получил его из-за звука, который издавала его дуби-

на, обрушиваясь на голову врага — будь то зверь или человек.

Но совсем незаметно возник в шатре второй — человек-неви-

димка. Лицо у него было настолько неприметное, что люди его не

запоминали, не узнавали. Этот мог спокойно подслушивать лю-

бые разговоры, затесавшись в толпу, — и никто не обращал на не-

го внимания, не подозревал в нем соглядатая. Верховный особен-

но ценил его за эти качества.

     — Вернуть или убить? — уточнил невидимка. Из-за спущенного

на лоб капюшона невозможно было понять, что выражают его глаза.

Верховный кивнул:

     — Если все-таки придется их ликвидировать, попробуйте

срочно найти им замену на Тушинской. Положение у нас безвы-

ходное. Нам необходимо, чтобы в ближайшие дни две девушки

для ритуала были у нас наготове.

     Хряк выразительно пожал плечами. Верховный и сам знал,

что задача трудная.

     Второй смотрел молча. И о чем он думает, Верховный снова

понять не мог.

     — Ну, в путь, — сказал он, повелительно протянув руку.