Сергей Мусаниф - Вселенная неудачников

– Это хорошо, – сказал Дюк. – Значит, мы выполнили приказ, обеспечив вашу безопасность на этой планете до самого отбытия.

– Собственно, об этом я и хочу поговорить, – сказал Асад. – Я не знаю, как кленнонцы поступят с военнопленными Альянса, тем более что тут их, как мы все заметили, не очень много. Скорее всего, Альянс даже не будет поднимать этот вопрос, записав всех пропавших без вести в убитые. Это не та цифра, из-за которой они стали бы торговаться. С другой стороны, вы дрались за меня, и по законам чести я у вас в долгу. А я очень не люблю быть у кого-то в долгу.

– Три миллиона кредитов Альянса на счет каждого из нас, и будем считать, что мы в расчете, – сказал я.

– Я хотел предложить кое-что другое, – сказал Асад. – Почему бы вам не отправиться со мной?

– Это похоже на дезертирство, – сказал Дюк.

– А не все ли равно, на что это похоже? – спросил Асад. – Сколько тебе осталось служить по контракту?

– Два года до продления.

– А тебе, Алекс?

– Четыре с половиной. Я в армии не так давно.

– А что вас ждет потом? – спросил Асад. – Сержант, ты продлишь контракт и будешь месить грязь на других планетах, и при этом ты все время будешь помнить, как твое командование поступило с тобой, бросив тебя на этой планете. А ты, Алекс? Пройдет четыре с половиной года, куда ты потом пойдешь? Кому ты, бывший социк, будешь нужен в гражданской жизни? Пропаганда обещает, что служба в армии откроет перед тобой все двери, но по факту девяносто процентов людей, отслуживших первые пять лет, продлевают контракт. И так до самой пенсии. Потому что иначе Альянсу не удержать численность своих вооруженных сил на требуемом уровне, и, официально не афишируя своих действий, они сделают все, чтобы ты остался в армии или вернулся в нее спустя каких-то полгода. Ты об этом мечтал, Алекс? А ты, сержант? Неужели ты не хочешь для себя чего-то другого?

– Может быть, когда-то и хотел, – сказал Дюк. – Но я уже не помню тех времен. И себя, тогдашнего тоже не помню. Я уже не представляю себя вне армии, так что… Понятия не имею, что я буду делать в этом вашем Калифате. Лучше уж я останусь здесь и дождусь обмена. А если его не будет… Местным силам самообороны наверняка потребуется боевой сержант.

– А ты, Алекс?

– Допустим, я полечу с вами, – сказал я, наблюдая за реакцией Дюка. – Что дальше?

– Три миллиона на твой счет я, пожалуй, переводить не буду, – сказал Асад. – Но в принципе сумма обсуждаема, хотя вряд ли она будет столь велика. Пока я еще не калиф и не могу обещать многого, но Азим может подтвердить, что на благодарность рода ад-Дин еще никто не жаловался.

Краем глаза я заметил кивок Азима.

Дюк не стал вопить о моем предательстве, дезертирстве и долге перед Альянсом, не попытался вцепиться мне в глотку или заняться еще каким-нибудь членовредительством.

По лицу сержанта невозможно было определить, что творится у того в голове. Впрочем, когда-то он сказал, что считает меня тайным агентом, и если он до сих пор не отказался от этой мысли, то его не удивит любое мое решение.

– Мне надо будет принять мусульманство? – спросил я наследника.

– По желанию, – сказал он. – Обязательным условием это не является.

– А время подумать у меня есть?

– Конечно, – сказал он. – Ровно до тех пор, пока я не отправлюсь на встречу с адмиралом Реннером. Я ведь должен знать, что ему говорить.

Асад не сомневался, что эта встреча состоится. Интересно, какова истинная цель его нахождения на этой планете? Он сам признал, что это не охота. Но только ли наблюдение?

Однако предложение Асада мне понравилось. Оно открывало куда большие перспективы, чем служба в армии, а я не ощущал за собой долга по защите демократических ценностей Альянса. Если таковой и был, я выплатил его в джунглях этой планеты.

Я отдавал себе отчет в том, что по-прежнему очень мало знаю об окружающем мире. Пребывание внутри замкнутых структур, будь то лаборатории СБА, Вселенная неудачников или казармы пехоты, не способствует получению разнообразной информации о том, что творится вокруг.

Асаду ад-Дину, будущему правителю Левантийского Калифата, не нравился Демократический Альянс. Честно говоря, он и мне пришелся не по душе. По крайней мере, та его часть, с которой я успел познакомиться за последние восемь месяцев.

СБА, социки, пехота…

Зато сам Асад был мне симпатичен. Конечно, он был хитрым лживым сукиным сыном, каким и положено быть человеку его положения, но понятие чести было ему не чуждо. И хотя он врал или просто чего-то недоговаривал, по отношению ко мне он всегда вел себя честно.

Такой влиятельный человек может стать полезным другом…

– Отойдем? – Дюк положил руку мне на плечо, прервав цепочку размышлений.

Я поднялся с травы, машинально отряхивая грязные брюки. Движение, вызванное исключительно выработанной за долгие годы привычкой. В этих штанах я полтора месяца носился по джунглям, и то количество грязи, которое они собрали за это время, можно отчистить только лопатой.

Левантийцы проводили нас понимающими взглядами.

– Если ты как-то связан с СБА или какой-то другой службой, то сам примешь решение, и я не смогу на него повлиять, – сказал мне Дюк, когда мы отошли на достаточное, с его точки зрения, расстояние.

– Я не агент…

– Не перебивай. Если ты тот, за кого себя выдаешь, то тебе стоит согласиться на это предложение, – сказал мне Дюк. – Обмен военнопленными, если он и будет, это долгая и нудная процедура. А то, что он предлагает… Был бы я в твоем возрасте, я бы согласился не раздумывая. Калифат гораздо богаче Альянса, там совсем другой уровень жизни. И с таким покровителем ты сможешь достичь гораздо большего, чем в пехоте.

– А почему ты не хочешь лететь с ними?

– Мне шестьдесят четыре года, из них сорок я провел в армии. До отставки еще двадцатник, надеюсь, война до этого времени не начнется, и я смогу насладиться военной пенсией. Мне поздно что-то менять в этой жизни. Да я уже этого и не хочу.

– Ты на самом деле так думаешь?

– В армию Альянса люди приходят служить по многим причинам, – сказал Дюк. – Поиски приключений, возможность послужить своему государству, любовь к космическим кораблям, например. Но пехоты это все не касается. В пехоту Альянса все приходят, руководствуясь только одним доводом. Людьми движет желание изменить свою жизнь к лучшему. Ты был социком, Джек и Бо тоже. Я – не был, но существование на той планете, где я родился и вырос, мало чем отличалось от жизни социков. Я хотел посмотреть другие планеты, я их посмотрел. Некоторые даже не сквозь прицел. А еще я хотел, чтобы мне не надо было думать, где я завтра буду спать и удастся ли мне раздобыть что-нибудь на обед. Эти проблемы армия способна решить. Но вряд ли она даст тебе что-то большее.