Елена Звёздная - Любовь и магия (сборник)

Неужели действительно приворожила?

– У вас такая прекрасная кожа, – пропела я. – Чем вы пользуетесь?

– Я покупаю кремы у мага, – сообщила Милла. – Вы тоже можете к нему обратиться и свести свои веснушки.

Вот еще! Они мне идут.

Я как бы невзначай вытащила из кармашка флакончик с духами и слегка побрызгала на запястье.

– Говорят, что этот запах привлекает мужчин, – заметила я.

Девушка подвинулась ближе, и беседа потекла легче. Я почти уткнулась в нее носом, пытаясь поймать запах колдовских мазей, но она была чистой. Никакой магии. И не ведьма. Так что если приворот и был, то готовила его не она… Стоп!

Я расплылась в милой улыбке и бросила взгляд на Родерика. Будет тебе куколка, только потом не жалуйся.

– Скажите, а насколько сильно вы не любите невесту брата? – поинтересовалась я вечером, когда мы вернулись в дом градоначальника.

– Насколько? Не будь она женщиной, я отрубил бы ей голову, – признался Родерик, положив руку на эфес шпаги.

– Тогда я предлагаю вам план, – тихо произнесла я. – Милла не ведьма и сама составить приворот не могла. Если он есть, готовила его сильная ведьма. Я заставлю девушку обратиться к ней еще раз.

– Как?

– Пятьсот золотых, – твердо произнесла я. – Вне зависимости от результата.

– Вы чем-то рискуете? – догадался Родерик, пытливо на меня посматривая.

– Пять предупреждений, и ведьма лишается лицензии, – пояснила я. – У меня три.

– Приторговывали приворотными зельями? – полюбопытствовал мужчина.

– Приворожила сына одного графа к рыночной торговке.

Родерик против воли хрюкнул от смеха:

– Надолго?

– На всю жизнь. Снять приворот не смогли.

Мужчина некоторое время смотрел на меня, взвешивая мои слова, потом отвернулся:

– Чем он вам досадил?

– У меня была подруга. Она в него влюбилась, и он ее бросил, – скупо сообщила я.

– И только?

– Я вытащила ее из петли, – теперь отвернулась я. – Знаете, ведьмы редко бывают счастливы в любви.

– Почему? Можно ведь и приворожить.

– Мы, играющие силами и торгующие любовью, как никто другой ценим настоящие чувства. А когда они приходят, всегда находятся добрые соседи, шепчущие молодому мужу: «Приворожила». Обычно этого хватает, потому что настоящую любовь нельзя подпоить отворотом, но легко можно убить недоверием. Пятьсот золотых, Родерик, – мой долг за лавку. За меньшее я рисковать не стану.

– Пятьсот золотых, – пообещал мужчина.

Колдовала я ночью, в полночь, когда на небо взошла полная луна – самый благоприятный для ведьмы час.

Босая, в короткой рубашке, с распущенными волосами, я стояла в центре комнаты, возле столика, служившего еще моей прабабке.

На него я поставила серебряную миску с водой, четыре свечи и четыре неограненных берилла – кристаллы изумруда. Да, ведьмы зарабатывают много, но для сильного колдовства нам нужны серебро и камни. Шелк и пряности. Жемчуг и золото.

Если ведьма шепчет над глиняной тарелкой, помешивая воду перьями петуха, то и ведьме, и ее колдовству грош цена.

Часы отсчитывали последние минуты перед полночью, и я торопливо зажгла дорогие свечи, которые стоили десять золотых за набор из пяти штук.

– Что бы я ни делала, как бы странно себя ни вела, не вмешивайся! – повторила я.

Сидящий на диване Родерик кивнул, отодвинувшись на самый край. Я просила его уйти, но он уперся и захотел понаблюдать.

– Солнце, садящееся на востоке, – начала я, кругами ходя вокруг столика, – поглоти магию жизни. Стылые ветра, дующие с юга, унесите его отсюда. Солнце, восходящее на западе, в землю унеси память о нем. Теплые грозы севера, сердце заморозьте.

Я бросила в миску травы, растерев их в ладонях, и пошла посолонь, считая шаги.

– Как солнце садится на востоке, так в землю магия уйдет. Как мороз с юга, пусть он придет. Как солнце восходит на западе, пусть воскреснет сила древняя. Как горяч север, так пусть сердце горит!

Я пошатнулась, придержавшись руками за столик, ожидая, когда перед глазами прекратят плясать разноцветные всполохи. Потом и вовсе опустилась на пол, обняв колени.

– Ранита? – Родерик поднялся на ноги, но не подходил. – Ты закончила?

– Да. Помогите мне встать.

Мужчина поднял меня на руки и отнес к дивану.

– Получилось?

– Это самый мощный из известных мне отворотов, – прохрипела я, чувствуя, как дерет горло. – По три капли на завтрак, обед и ужин. А еще можно смочить пучок лаванды и подложить под подушку.

– Да тут хватит целый город напоить, – хмыкнул Родерик, оценивая объем посудины.

– Разолью по флакончикам и распродам, – пояснила я. – Эта миска потянет золотых на пятьдесят, только бы клиентов найти.

– Дай объявление: «Проверьте, не приворожили ли вас! Гарантия», – рассмеялся мужчина, растирая мне ледяные руки. – И что дальше?

– Если на вашем брате приворот, то зелье его хотя бы ослабит, пока мы не найдем куколку. А завтра… завтра я отработаю своих пятьсот золотых, – пообещала я.

– Как?

– Если Милла знает хоть одну ведьму, то она к ней побежит, – заверила я. – А сейчас извините, я хотела бы отдохнуть.

– Да-да, конечно, – заторопился Родерик, укрывая меня одеялом. – Я уже ухожу.

– Приходите завтра в обед, я отдам вам зелье для нее. Одна капля в чай или вино, но, бога ради, не перепутайте бокалы. Иначе меня лишат лицензии.

Мужчина ушел, а, прикрыла глаза, вспоминая, с какой нежностью он грел мне руки. Жаль, но ведьмы редко счастливы в любви. А ночью он опять мне приснился. На этот раз мы целовались.

Утром я прошла к запертому на ключ шкафчику, где хранила опасные зелья. Нужно мне было только одно из них – запрещенное проклятие, за которое мне вполне могли влепить еще два предупреждения.

Выточенный из хрусталя флакончик, который еще моей прабабке служил, а в нем плещется мутная жидкость. Зелье-то запрещенное, но у любой нормальной ведьмы оно есть. Мало ли что может случиться? На всех чародеек плакат «Не трогать. Ведьма. Опасно» не повесишь, вот и приходилось подстраховываться зельями да амулетами. Особенно таким, как я, специализирующимся не на мечах и молниях, а на травах и амулетах.

Встретила ночью в темном переулке разбойника, кинула в него таким вот флакончиком – и все. Поминай, как звали.

Разбойника, разумеется, а не ведьму.

Теперь самое главное – смешать сглаз. Три капли слез незамужней девушки (важен факт венца, а не то, что вы подумали), капля макового молока, три лепестка желтой розы, сорванной в полночь третьего дня полнолуния, стружка из ногтя мертвеца да молоко козы.

Я взяла деревянную лучину, обмакнула в зелье и тщательно постучала об стенки хрустального флакончика: мне нужно было даже меньше капли сглаза, тут, главное, не переборщить.