Виктория Гетто - Беглецы-Х

— Влад! Просыпайся! У нас чрезвычайное происшествие!

Виконт слетел с кровати в мгновение ока. Тут же схватился за оружие, но Второй, чьи терминалы стояли во всех домах, успокоил его:

— Ничего такого, из‑за чего требуется хвататься за ствол! Тут другое!

— Да что, в конце концов, произошло?!

Пробурчал мужчина, всовывая ноги в самозашнуровывавшиеся ботинки. Шнурки с лёгким жужжанием заняли своё место на подъёме стопы. Влад поднялся с кровати, только сейчас взглянул в окно – там едва брезжило. Часы показывали четыре утра.  Уже спокойней подошёл к кухонному комбайну, включил комбинацию завтрака. Тот едва слышно загудел, мужчина уселся на стул:

— Рассказывай.

Искин вздохнул совсем по человечески:

— ЧП на второй заставе.

— На второй? Это на южном входе?

— Да.

Влад на мгновение задумался, припоминая, потом просиял:

— Там у нас станция обороны. Командует сержант Приходько. Кстати, неплохо обустроился – развёл огород, посадил сад, живностью занимается. Что там у него, куры? Овцы?

— Ага. А ещё – местная зверушка. Приручил…

— А что за зверь то? Может, ничего опасного?

Искин вспылил:

— Женщиной её зовут! Женщиной! Понял, идиот?!! Он аборигенку обрюхатил! Безмозглую самку! Приручил и пузо ей сделал! Уже пять месяцев беременности!

Влад медленно отодвинул от себя поднос, который как раз вылез из ниши комбайна.

— Погоди… Как это? Получается, что он завёл себе самку?! Местную самку? Он что, сдурел?!! У нас незамужних полно! На одного мужчину – две приходится! А он спутался с аборигенами, у которых даже мозгов нет?! Которых наши обезьяны по уровню развития превосходят?!

Вместо ответа перед ним вспыхнула картинка голосферы. Влад открыл было рот, собираясь разразиться отборной руганью, но заткнулся на полуслове. С минуту рассматривал изображение, пару раз крутанув вокруг центра, со всех сторон. Потом молча подтянул к себе поднос обратно, сделал глоток горячего напитка, вздохнул:

— Что тут сказать… И не скажешь, что из местных…

— Так что делать то будем?!

Махнул рукой:

— Поеду, гляну своими глазами. Мы, в конце концов, люди…

…Небольшой глайдер замер возле дома станции, утопающего в зелени. Стандартный типовой двухэтажный дом, увитый плющом, посреди большой поляны в лесу на склоне горы. Весело играющий на камнях ручей, густая трава, аккуратно подстриженная, ухоженный огород, небольшое кресло, сплетённое из прутьев. На шум двигателя из дома выглянул сонный мужчина. При виде Влада он замер:

— Командир?

— Здравствуй, Степан.

Шагнул к нему, протянул руку, здороваясь. Рукопожатие сержанта было крепким.

— Какими судьбами в наши края?

Начальник станции был абсолютно спокоен. Влад вздохнул – ему не хотелось портить никому настроение, да и пейзаж напоминал его родные края. Виконт был выходцем с Земли двадцать четыре, суровой северной планеты на окраине Империи, отданной в лен его отцу.

— Да так. Мимо проезжал. Чаем не напоишь?

— Без проблем, командир. Кара!

Он обернулся, позвал кого‑то в доме. Спустя минуту послышались лёгкие шаги, затем на пороге появилась молоденькая женщина со слегка выдающимся животиком, отчаянно трущая глаза кулачком. У Влада перехватило горло – аборигенка была мало того, что красивой невероятной щемящей красотой, так ещё и доверчивое выражение на тонком личике, милая, ещё сонная улыбка. Подойдя к мужчинам, прижалась к боку сержанта, подняла испуганные глаза на Влада. Степан спокойно прижал её к себе, и, дождавшись, пока та поднимет на него глаза, произнёс:

— Чай. Сделай нам чай.

Та кивнула, нехотя отклеилась от мужчины, поплелась внутрь дома.  Глаза сержанта чуть сузились:

— Накапали, командир?

— Накапали, Стёпа. Накапали.

— Тогда пошли в дом. Сам всё увидишь.

— Уже вижу. Сколько? Месяцев пять?

— Шесть, командир. Как только станцию поставили, так она и вышла. Но чего на пороге трепаться? Пойдём в дом…

…Внутри оказалось чисто уютно. Те самые мелочи, которые превращают казённое жильё в уютное местечко. Во всяком случае, у самого Влада в доме было куда холоднее, и, можно сказать, казённей, что ли? Всё совершенно стандартно, ничего личного или своего. А здесь… Вырезанные из дерева и сучков фигурки, непонятные картинки, нарисованные собственноручно. Несколько голографий на стенах, снятых уже здесь. Улыбающаяся Кара на могучих руках русича, такого же довольного. Опять она, смеющаяся, в брызгах воды. И опять – вместе, возле костра, на котором что‑то готовится. Сержант жестом пригласил виконта к столу.

— Прошу. Сейчас будет чай.

Влад уселся в удобное, опять же самодельное кресло, пошевелился, устраиваясь поудобнее.

— Рассказывай.

— Что именно?

— Да всё. Где, откуда, как.

Степан вздохнул в ответ, потом открыл рот, собираясь начать повествование, но тут вернулась девушка. К удивлению виконта, на начищенном до сияния подносе стояло всё, что положено: чайник, заварник, сладости, даже печёности, чашки, блюдца, ложечки, варенье. Аккуратно поставила на стол, перенесла принесённое на столешницу. Чуть наморщив лобик, что придало ей особую прелесть, аккуратно расставила приборы, затем отошла за спинку стула, на котором сидел сержант. Нахмурившись, стала смотреть на Влада, положив руки на плечи своего… Мужчины…

— А твоя хозяйка разве не будет с нами?

Губы сержанта чуть дрогнули в кривой усмешке. Он едва слышно произнёс:

— Очередной тест? Ну–ну…

И уже обычным голосом обратился к своей подруге:

— Садись с нами, Кара. Чай. Пить.

Та, опять нахмурившись, вернулась к столу. Выдвинула стул, потом совершенно обычным женским жестом всплеснула руками, снова убежала на кухню, откуда вернулась с чашкой для себя. Плюхнулась на стул аккуратным задиком, затем весело произнесла:

— Чай. Вкусно. Кара любит чай.

Потянулась к чайнику, ловкими движениями налила себе напиток, положила сахар, стала очень аккуратно помешивать его ложечкой. Потом положила ложку возле чашки, очень осторожно сделала глоток. Её личико при этом стало таким блаженно–довольным, что Влад невольно улыбнулся.

— Это хорошо, что Каре нравиться чай.

Произнёс он, улыбнувшись девушке в ответ. На улыбку, к его удивлению, та не ответила, став вновь серьёзной. Степан не выдержал, положил ей руку на плечико, ободряя, чуть сжал. Та вздохнула. Немножко приподнялась, подвинула стул к мужчине вплотную, положила ему голову на плечо. Потом выпрямилась, произнесла:

— Прогоните Кару?

Влад прищурился – он не знал, как ему поступить. Честно, не знал. То, что он видел, никак не взялось с тем, что ожидал. Ни грязи, ни мусора, как обычно у диких племён. Сама аборигенка чисто одета, от неё пахнет свежестью и мылом. И её действия. Это не дрессировка, а осознанные действия. Оставив вопрос пока в стороне, сам спросил Степана: