Виктор Ночкин - Пищевая цепочка

— Держи, парень, сними стресс. Полечись, в общем. Толик думал, что они откроют консервы и подогреют над костром, однако Слепой что-то проделал с банками, и эта иностранная жестянка зашипела. «Саморазогрев», — догадался Толик. Пацаны болтали о таких вещах, и Мистер поминал как-то «факин селфхетинг», так что Толик был в курсе дела. И еще знал, что этот «селфхетинг» — штука дорогая.

— А что это за чудище на нас напало? — спросил Очкарик. — Я таких раньше не видел.

— Это такая тварь, — буркнул Толик, — из секретной лаборатории. Точно она, больше некому. Ей мозги нужны, вот она и ищет человека, чтобы мозги у него забрать.

— Что за тварь?

— Да я сам толком не знаю. Наш схрон… вот он, Петров ваш, там был, так вот, в схроне была лаборатория, и она разрабатывала биологическое оружие. Так Будда сказал, он в тетрадке вычитал… — Толик осекся, потому что только теперь вспомнил о Будде. Где толстяк? Что с ним? Он побежал прочь, когда снайпер, не разобравшись, стал палить в них…

— Мозги! — Слепой даже привстал. — Теперь понятно! Курбан! Голова! Эфиоп прострелил башку, которую эта Тварь оторвала у Курбана, и…

ПДА на запястье Толика снова пискнул. Перезагрузка была окончена, и компьютер извещал, что есть почта. «Толик, ты жив? Что с тобой?» — писал Будда. Слава Зоне, толстяк в порядке! Парень облегченно улыбнулся.

— Что новенького пишут? — осведомился Моня. Глядя на довольную физиономию Толика, он тоже заулыбался — по-доброму так, наивно, как ребенок.

— Это Будда, — объяснил Толик, — живой он, значит.

— Это тот, толстый? — догадался Моня. — Можешь его позвать к нам, мы отсюда до утра не снимемся. Мужики… Это… Слепой, этот толстяк — нормальный парень.

— Да я ж не против. — Слепой тоже ухмылялся. — Пусть подваливает. Собирается, я вижу, чертовски славная компания. Кстати, я тебе не рассказывал, что Очкарик — на самом деле зомби? Его застрелили на Арене. Во имя справедливости.

— Да ну тебя, Слепой… — Шура тоже улыбался.

Толику стало неожиданно хорошо среди странных пацанов… то есть, вернее, не пацанов, а мужиков. Вот они, оказывается, какие — шутят, смеются… Дальше он не слушал, набирал ответ Будде: «Я в порядке, со сталкерами. Хочешь, приходи, правда. Все хорошо…» Потом Толик задумался, как бы объяснить, что это не подвох, что с мужиками в самом деле классно и все они классные. Ничего не пришло в голову, и он добавил наконец: «Приходи, короче. Мои координаты…» Ответ пришел быстро: «Не могу. Эта дрянь идет за мной, почти догнала. Спрячусь в схроне».

Тварь шла по следу. Поначалу она двигалась медленно и на ходу перестраивала собственный организм. Личность Сержа пыталась вырваться на свободу и осознать себя снова, Твари приходилось прикладывать немалые усилия, чтобы обуздать эти порывы. Наделенный пси-способностями мозг чернобыльского пса посылал успокаивающие сигналы, однако их было недостаточно, гипнотического дара чернобыльца хватало, чтобы подчинять слепых собак, но против мощного разума Homo sapiens этого было маловато.

Когда воля Сержа брала верх, Тварь аккуратно, чтобы не повредить захваченный мозг, перекрывала нервные каналы, идущие под череп человека. Окончательно перестроить и подчинить этот разум она не могла, ей нужны были навыки, которыми обладал Серж, так что кое-какую свободу требовалось ему предоставить. Поэтому Тварь осторожно блокировала участки мозга, провоцирующие человеческий разум к мятежу. Вместе с тем Тварь обучалась управлять движениями человеческого торса, который был теперь укреплен на ее широкой спине. Она заставляла голову Сержа поворачиваться вправо и влево, училась двигать руками. Для этого тоже требовался разум Сержа, так что ей оставалось отдавать распоряжения мозгу человека, который в свою очередь руководил работой рук.

Внешне это выглядело жутко — верхняя часть человеческого тела, все еще покрытая остатками одежды, покачивалась на паучьем туловище, голова дергалась и вертелась, руки совершали хаотичные взмахи, выворачивались так и этак, поднимались, опускались, сгибались в локтях. Между тем крошечный мозг крысы, заключенный в глубине чудовищного тела, неустанно управлял восемью длинными конечностями псевдоплоти, заставляя их согласованно и размеренно нести по лесу тяжелую тушу Твари.

Отвратительное подобие кентавра двигалось вслед за Буддой, который, пока еще не подозревая о погоне, неторопливо брел, держа курс на схрон бригады. Когда по ним открыли огонь, Будда не растерялся — он ждал чего-то в таком роде. Толстяк понимал, что, если Слепой полез навстречу опасности, значит, держит в рукаве некий козырь. Этим козырем оказался снайпер? Что ж, тогда нужно воспользоваться суматохой и бежать. Появление Твари напугало бывшего студента не меньше, чем прочих, однако он гораздо лучше представлял себе, с чем им пришлось иметь дело. К тому же он давно воспитал в себе привычку ко всем неожиданностям относиться философски, то есть спокойно.

Первым делом толстяк убрался подальше. Поскольку помочь тем, кого захватила Тварь, он не мог, оставалось позаботиться о себе. Когда крики и стрельба позади стихли, Будда перешел на шаг, сориентировался по ПДА и направился к схрону. Даже пребывая в полубезумном состоянии, осваиваясь с мозгом Сержа, Тварь двигалась в несколько раз быстрее, чем жирный увалень. Будда мог бы и не заметить погони, но на запястье Сержа, вернее того, что осталось от человека про прозвищу Серж, по-прежнему оставался исправный ПДА. Будда увидел сигнал, целеустремленно преследующую его точку, на всякий случай сменил направление и ускорил шаг. Уже порядком стемнело, и ему был подозрителен некто, упрямо идущий за ним с приличной скоростью. Когда Будда повернул в сторону, неизвестный проделал тот же маневр и продолжил погоню. Тогда толстяк изменил курс еще раз — он рассмотрел в сгущающихся сумерках довольно высокий пригорок и поспешил туда.

Холм торчал посреди пустоши; толстяк, сопя и отхаркиваясь, поднялся по пологому склону и остановился, тяжело переводя дух. Он ждал преследователя, чтобы разглядеть его, пока не наступила ночь. То, что Будда увидел, нагнало на него такого страху, что он припустил с холма бегом. Теперь он больше не сворачивал и со всей прытью, на какую только был способен, мчался к схрону.

На таком расстоянии и в полутьме он не смог разглядеть, каким трофеем обзавелось чудовище, но и того, что увидел, было достаточно, чтобы пробрал ужас. Будда не надеялся одолеть Тварь, ему хотелось укрыться в подземелье с тесным входом — туда-то здоровенная скотина наверняка не влезет. А если попытается, можно стрелять из удобной позиции в упор. Уж в тесном-то проеме ей некуда будет деться. К тому же в схроне бригада припрятала кое-какой запасец, там есть патроны…