Владислав Выставной - Пикник на обочине. Зона отстрела

Кот молча проводил ее взглядом и снова поглядел на омоновца.

– Да уж, – философски произнес тот. – Жизнь – странная вещь.

– Нет, – Кот покачал головой. – Жизнь – прекрасная вещь. Ничего нет прекраснее жизни.

Его взяли на крыльце Института. Первый рабочий день так и не успел начаться, как его вежливо похлопали по плечу и отвели под белые руки в полицейский «уазик». Институт остался позади, и машина понеслась в неизвестном направлении.

Впрочем, вскоре сталкера посетило ощущение дежавю: его снова привезли в межрайонный отдел полиции и повели по знакомому коридору. Только на этот раз волноваться повода не было: взяли-то его не с поличным. Да и предъявлять было нечего. Несмотря на это, Кот ощутил привычное беспокойство. Ну не может сталкер спокойно находиться в логове «служителей закона».

В кабинете начальника полиции его ждал сюрприз. За длинным столом сидел не кто иной, как Кузнецов собственной персоной. И сталкера он встретил радушной улыбкой, как старого знакомого. Из-за стола, впрочем, не поднялся и руки не подал. Ну и ладно, куда уж нам, чумазым, с начальником полиции за руку здороваться.

– Здоров, Котляров, – сказал Кузнецов. – Давай присаживайся.

– За что меня на этот раз? – разваливаясь на стуле, поинтересовался Кот. – Вроде не знаю за собой новых грехов.

– А тебя никто не задерживал, – пояснил Кузнецов. – Наоборот, поблагодарить тебя хотел.

– Это за что, интересно? – спросил Кот.

Хотя можно было догадаться, о чем заговорит шеф полиции. Но откуда он узнал? Неужели кто-то из сектантов раскололся? Вспомнились картины из мрачного подземелья. По спине побежали мурашки. Если полиция пронюхала, что там творилось…

– Это вы сейчас про Рахманова? – сказал Кот. – Так я ничего узнать для вас не успел. Какие-то гопники меня во дворе подстрелили, когда мусор выносил. Так дома и провалялся все это время.

Он продемонстрировал все еще непослушную руку. Кузнецов выслушал это, кивая, с понимающей улыбкой. Это было что-то вроде джентльменского ритуала: оба прекрасно знали, о чем недоговаривают, и обоих эта недосказанность вполне устраивала.

– Про Рахманова и говорить нечего, – сказал Кузнецов. – Там все само развалилось, даже особых усилий не потребовалось.

Кот удивленно поглядел на Кузнецова. А вот это уже интересно.

– Как это – само развалилось? – осторожно спросил он.

Начальник полиции болезненно скривился. Видать, тема ему не особо нравилась.

– Ну, честно говоря, с Рахмановым странная история вышла, – нехотя сказал он. – Похоже, мы переоценили его возможности. Как говорится, у страха глаза велики.

– Переоценили? Это как?

– Ну как… – Шеф полиции смущенно усмехнулся. – С тобой можно говорить откровенно? В общем, когда началась эта история, многим казалось, что он способен на большее. Во всяком случае, резких движений он произвел много и шума наделал порядочно. В перестановках, которые произошли у нас во всех органах власти, до сих пор разобраться не могут. Никто не может понять, как все могло так получиться. Какие-то странные назначения, непонятные люди из грязи в князи полезли. Даже те, кто собственноручно назначения подписывал, ничего толком объяснить не могут. Прямо наваждение какое-то.

– Да бросьте, ничего же нового не произошло, – нахально возразил Кот. – Большинство чиновников изначально не своим делом занимаются и чужие кресла протирают.

– Это ты сейчас про меня? – мгновенно отозвался Кузнецов.

– Ну что вы, – вежливо сказал Кот. – Вы – редкое исключение.

– Льстец из тебя хреновый, Котляров.

– Потому лаборантом до сих пор и числюсь. А что с ним теперь, с Рахмановым? Если не секрет, конечно.

– Да ничего особенного, – неохотно ответил Кузнецов. – С должности сняли и в другой город перевели.

– И даже уголовное дело заводить не стали?

– А на каком основании? По поводу того, что вокруг него сплошные идиоты собрались? Какие там дела – потянешь за одну ниточку – сразу другая полезет. Ну его в баню. Восстановили статус-кво – уже хорошо.

– Как же он так быстро сдал свои позиции? Вроде же мощно закрепился.

– Хороший вопрос. Честно скажу – не знаю. Просто в один прекрасный момент проявил слабость – и пропустил удар. Потом другой. Будто разом потерял все свои лидерские качества.

– Вот так – взял и потерял?

– Лично я думаю, что никаких качеств у него и не было. Одна иллюзия. А в системе МВД расслабляться не дают. В общем, дал слабину – и все, баста. У нас с этим жестко. Как у горилл в клетке.

Кузнецов добродушно рассмеялся. Но сталкер заметил в его глазах некоторую растерянность.

Еще бы. Не было никакой «иллюзии», и «наваждения» не было. Была мощная сила, способная легко смести устои и перевернуть этот мир с ног на голову. И Кузнецов это понимает, а если и не понимает, то чувствует. Только никогда в этом не признается, даже себе самому. Потому что это вдребезги разнесет его привычное представление о мире. А такие люди, как Кузнецов, до дрожи боятся потерять под ногами опору. Все что им нужно – стабильность, порядок, горячий обед строго по расписанию. И это хорошо. Должны быть и такие люди, на них мир держится. А ломает привычные представления пусть Лавров в своем Институте.

Вслух же сказал:

– Ну и хорошо, что вы на свою должность вернулись. Уж вы-то наведете порядок в городе.

Кузнецов снова засмеялся:

– Все хотят порядка, да разума нехватка. Можно подумать, тебе, сталкеру, порядок нужен! Тебе же бардак ближе, чтобы под шумок – да в Зону!

– Какой же я сталкер? Я честный лаборант, вы же знаете.

– Ладно, честный лаборант, не придуривайся. Я позвал тебя для чего? Чтобы сказать, что держу слово. Ты помог мне – я помогу тебе. Обещал барышню твою сберечь – и сберег. Виделись уже?

– Виделись.

– И как?

– Уже никак.

– Поссорились, что ли? Ну это вы сами разбирайтесь. Ну и еще: лидеры местных преступных группировок уже в курсе, что ты невиновен в убийствах «братков», ну и приговор тебе отменили. Так что пока гуляй свободно. Можешь, кстати, сказать мне спасибо.

Кот даже обалдел немного от этого заявления. Да уж, умеют менты приписывать себе чужие заслуги, ничего не скажешь. Может, еще ему в ноги упасть? Он бы даже расхохотался, если бы за последние дни у него не атрофировалось слегка чувство юмора.

Но виду не подал и сказал вежливо:

– Спасибо, очень вам признателен.

– Да что-то не очень похоже, – проворчал Кузнецов. – Аферу эту с Рахмановым мне самому пришлось разоблачать, от тебя я помощи так и не дождался. Хреновый из тебя оказался помощник, если честно.