Саймон Спуриэр - Повелитель Ночи

Боль залила всю Вселенную. Вопли миллионов баньши парализовывали все чувства, а облака, нет, целые миры тьмы концентрировались вокруг. Варп ворвался в реальность топором палача, и каждый существующий огонек был проглочен, каждая радостная мысль — уничтожена, каждый момент экстаза — проглочен и испепелен.

В проеме на месте бывшей стены стоял гигант. Он свернул изодранные кожистые крылья, которые скользили между реальностью и эфиром, распространяя пламя, дым и пепел, и медленно зашагал по лужам крови. От его шагов возникало гулкое эхо.

Это была не просто реальность.

Это была более чем реальность.

Это был Хаос, принявший форму.

Сквозь псионическую пытку, которая слепила Миту, сквозь вопли тварей Хаоса, врывающиеся ей в уши, через клубки тьмы, заманивающие душу в ловушку, она увидела, как из снежной круговерти появляется Повелитель Ночи Зо Сахаал, хромая и утирая кровь с дюжины ран на лице.

Он смерил взглядом ужасное видение, пятнающее реальность одним своим присутствием.

— Ты опоздал, Ацербус, — прорычал Сахаал. — И я едва узнал тебя.

Он опоздал.

Сахаал понял это в тот момент, когда его древний брат проник в галерею, словно жадный корень сорняка. Здесь не было места для концентрации. Никакой надежды обрести наследие повелителя. Никакой надежды обрести контроль над существом, которое полностью предалось Хаосу.

Принц-демон, который некогда был Критом Ацербусом, застыл в тени, перемещаясь, несмотря на неподвижность, а бывшие в прошлом человеческими глаза ослепительно сверкали, глядя на Сахаала.

— А ты меньше, чем я помню, — произнес демон удивленно. Его голос состоял из криков и эха замученных душ, согласованных и слитных. От этих звуков голова Сахаала немедленно разболелась, и его едва не вырвало.

Существо излучало фон отчаяния, как огонь распространяет высокую температуру. Сахаал ощущал, как его чувство триумфа блекнет и он все больше погружается в минор поражения.

Это был, вне всяких сомнений, Криг Ацербус. Но изменившийся почти до неузнаваемости. Остались лишь некие намеки — вроде выражения глаз, которые можно было вспомнить. Сахаалу он всегда казался грубым и жестоким, но теперь его внешность просто перестроилась, отображая внутреннее естество.

Ацербус стал массивным. Там, где некогда была броня, теперь бугрилась железная плоть, материя варпа, корчащаяся и извивающаяся, обросшая злыми рунами. Он больше не принадлежал реальности. Он пребывал в каждом измерении, призрачно мерцая, проявлялся, а затем исчезал в легкой дымке. Ацербус горел имматериальными энергиями, вспыхивающими то светом, то тьмой. От него распространялись гнилостные выделения, словно пар от кузнечных мехов, а щупальца теней высовывались из позвоночника. Когда Криг поворачивался, тени взмахивали за его спиной крыльями стервятника. Их, казалось, совершенно не пугает льющийся свет. Было полное ощущение, что настала вечная ночь и утро не придет никогда.

Когти Ацербуса высекли искры из пола: они были сделаны не из плоти или металла, а из грубой бездонной тьмы.

От них воздух начинал кровоточить.

— Где, — выдохнул Сахаал, отталкивая душащие отчаянием силы варпа, решительно приказывая себе быть храбрым, — мой Легион?

Тварь искривила бледное лицо, ухмыльнувшись безгубыми челюстями, и ткнула дымящимся когтем в проем в стене.

Сахаал прихромал к разорванному металлу, как старик, — ран оказалось больше, чем он рассчитывал, и Повелитель Ночи вздрагивал при каждом движении, а омертвевшая рука бесполезно колотилась по боку.

Небеса Эквиксуса были в огне.

Орбитальная бомбардировка была лишь первым шагом. Огромные раскаленные слезы падали из облаков на полной скорости, чтобы вызвать слезы горя на лицах горожан. Немногие защитные сооружения, до которых не добралась Семья Теней, уничтожались одно за другим. Огромные опухоли взрывов вздымались то тут, то там, улей, казалось, вздрагивал до самого ядра планеты. Уже погибли тысячи и тысячи людей.

За бомбардировкой придут Хищники, и, видя их головокружительный спуск, Сахаал потерял всякую надежду. Это не те проворные воины, которых он создал. Они больше не являлись штурмовыми командами, что он обучил и сформировал целую вечность назад и о которых среди других Легионов ходили легенды. Это не те Хищники, которых знал Сахаал.

На город падали демоны-стервятники, ревущие вместе с цепными мечами и палящие из пистолетов, не успев приземлиться. Они кричали, кудахтали и вопили, а их искривленная броня мерцала безобразным светом, словно жар тлеющих углей. Вместо древних шлемов — ужасные маски смерти, оснащенные длинными орлиными клювами. Хищники парили над ульем, как стервятники в ожидании падали, а когда все дружно спикировали, небеса наполнились завыванием и непередаваемым шипением тех неестественных сил, что поддерживали их.

«Они стали чумой», — понял Сахаал, наблюдая, как Хищники один за другим исчезают в ранах на поверхности улья. Он рухнул на колени, не веря собственным глазам.

За ними последовали простые воины — дождь из посадочных модулей и штурмовых кораблей вырвался из низких туч, ударяясь о поверхность улья с грохотом молотов, бьющих по наковальне. При вспышках молний и разрывах боеприпасов Сахаал смог бросить взгляд на шеренга своих так называемых братьев.

Синие и бронзовые вихри. Без изящества и грации. Взбешенные. Неконтролируемые. Полностью отдавшиеся Хаосу.

Повелители Ночи спускались на Эквиксус как кровавый дождь. Вой истребляемого населения заглушал даже бесконечный рев метели.

О мой повелитель… Что они наделали?

Кем стали?

Поражение тлеющей головешкой разъедало глаза. Оно нахлынуло приливной волной, взрывом сверхновой, захлестывая и сжигая заживо, давило на плечи Сахаала массой всей Галактики. Он ощущал в теле вес каждой кости, медленно превращался в прах, мечтая, чтобы кровеносные сосуды лопнули все разом и плоть разлетелась на атомы. Он опоздал.

Сахаал спросил себя, знал ли он об этом раньше. Возможно, знал всегда — с самого момента пробуждения на «Крадущейся тьме». Слишком долгое время он провел в плену. Слишком много прошло столетий без его лидерства и влияния. Повелитель выбрал его наследником, чтобы принести попавшему в опасность Легиону концентрацию силы, не дать шепчущим голосам, обещающим силу и власть, победить.

Сахаал был выбран как избавитель, могущий предложить умеренность и выстоять в противостоянии Легиона и скверны. А он не смог исполнить клятву.